Гарри Поттер и Лес Теней.
Шрифт:
Гарри с наслаждением вгрызался в горячий душистый хлеб и шел вслед за рябым Тео по лестнице наверх. Гарри совсем не удивился, когда они поднялись на третий этаж другой башни, и перед ними открылась массивная дверь с надписью сверху «MAGNA LIBRORUM». Гарри переглянулся с Роном. Видимо, Тео Квинтус считал библиотеку главной достопримечательностью Хогвартса.
— Знаете, какие здесь есть замечательные древние рукописи?! — говорил он, выпучив глаза и пропихивая парней вперед себя в двери. — Первое руководство по гербологии Теофраста! Мистрисс Хельга его не дает нам в руки, говорит, там полно сведений о всяких ядах. И Драконистика с рисунками самого Лизардуса Уивера! И История Атлантиса, Страны, Водами Океана Погребенной — знаете, какая эта рукопись старая?! Леди Ровена привезла ее из Кэтбери, купила у одного бродячего монаха. Она отвечает за библиотеку и часто привозит сюда много новых книг, хотя, по правде говоря, и другие господа профессора ее все время пополняют.
Гарри медленно пошел вдоль длинных стеллажей с пыльной мудростью веков. Библиотека, конечно, не могла тягаться с той, что была в Хогвартсе уже при нем, но она все равно была достаточно велика, чтобы удивить средневеково необразованного человека. На то, чтобы ухитриться составить подобное собрание, требовались немалые годы. Внезапно пришедшая мысль заставила его окликнуть их рябого проводника, все еще распинавшегося перед порядком утомленным его болтовней Роном:
— Эй, Тео! А как давно был построен Хогвартс? Неужели возможно собрать такую кучу книг за пару лет?
— Пару лет? — чуть не поперхнулся своей краюхой Тео. — Да наша школа, почитай, уже лет десять как построена!
— Десять лет? Так вы — не первые ученики в Хогвартсе? — удивился Рон.
— Нет, что вы, сэр Рональд! До нас владельцы замка собирали детей колдунов уже дважды. Правда, сперва это делали только сэр Годрик и сэр Салазар, три года спустя к ним присоединилась мистрисс Хуффльпуфф, хотя она жила здесь в качестве сенешаля замка с тех пор, как помер ее муж, который занимал эту должность, а четыре года назад леди Ровена тоже поселилась здесь навсегда. Она была в первом выпуске сэра Годрика, — голоса удалялись все дальше, в направлении больших стеллажей со свернутыми, как рулоны истлевших тканей, древними картами и большой надписи на железной двери «SECTIO INTERDICTО».
Это уже оказалось интересно! Гарри привык считать, что школу совместными усилиями построили четыре волшебника, которые уже к тому времени были достаточно стары и знамениты. Первый раз его знание истории Хогвартса, основанное лишь на ежегодных песнях сортировочной Шляпы, было поколеблено тем фактом, что Хельга Хуффльпуфф, хоть и была одной из четырех учителей, оказалась не ровней по происхождению остальным Основателям. Второй раз он испытал шок, увидев Ровену Рэйвенкло такой молодой. Так Хогвартс, оказывается, строили не четверо, а двое? Гриффиндор и Слизерин? Гарри принялся выбираться из-за пыльных полок, ошеломленный этим открытием, но споткнулся о залежи древних рукописей и растянулся на полу.
— Осторожнее, пожалуйста! — раздался знакомый недовольный возглас. Гарри удивленно поднял голову: за тяжело срубленным дубовым столом в окружении самый разных пергаментов, рукописных книг и тяжелых склеившихся от времени фолиантов сидела Гермиона.
— Что ты тут делаешь? — изумился Гарри. Он встал и отряхнулся от насевших на брюки кусочков пергамента. — Еще только раннее утро, а ты уже нашла, где здесь библиотека и сидишь над книжками?
— Утро далеко не раннее, — оборвала его Гермиона, грозно шелестя страницами книги в жидковатом матерчатом переплете мрачного серого цвета. — Лучше объясни, Гарри, где это вы пропадали? Вы же знаете, что нам нужно как можно скорее уходить отсюда?
— Уходить! Гермиона, да ты что! — взмолился Гарри. — Хоть одним глазком взглянуть на Годрика!.. — начал он, но Гермиона его перебила.
— Гарри, честное слово, вы с Роном ведете себя так, словно на экскурсию сюда попали! Как можно быть такими легкомысленными! Салазару Слизерину палец в рот не клади, и ты сам это прекрасно знаешь! Хорошо бы нам убраться отсюда до того, как он вернется. К тому же, не забывай, мы любым неверным движением можем изменить прошлое, а значит и будущее. И ты уже забыл, в каком положении мы оставили всех преподавателей и Дамблдора, когда отправились сюда? Он спас нас, а мы должны спасти его!
— О чем ты говоришь, Гермиона? — Гарри подошел и присел рядом, глядя на то, как пыль играет в луче солнца, ползущем по столу.
— Нам нужно не только узнать, как вернуться обратно, Гарри, но и то, как побороть дементоров, окруживших Хогвартс в наши дни, — решительно сказала Гермиона и вновь зашелестела страницами. — Может, в библиотеке найдется хоть что-нибудь, но тут столько книг на разных языках, что у меня просто руки опускаются!
Гарри молча посмотрел на нее, затем на морозный двор, залитый зимним солнцем, затем опять на упрямо скособочившуюся над книгами Гермиону. Затем вздохнул и подсел к ней.
Время потекло своим чередом. Гарри постепенно перестал обращать внимание на то, что этот Хогвартс — не тот, в котором он учился и жил пять с половиной лет. Все здесь казалось ему до странного привычным. Если не считать отсутствия домовых эльфов и, соответственно, необходимости самому следить за собственным гардеробом, здесь было не так уж плохо. Тем более что гардероб требовал пересмотра его понятий о средневековой моде. На них косились, и косились по вполне определенной причине: никто здесь в глаза не видел ни джинсов, ни коротких юбок. Одежду нужно было как-то исправить или сменить, чего настоятельно потребовала и профессор Эвергрин. Валери предложила свои услуги, вернее, устроила что-то, вроде, ускоренного обучения волшебной кройке и шитью, в результате чего многие из его одноклассников уже обзавелись более подходящими для одиннадцатого века одеяниями; мальчики — кошмарно узкими штанами и длиннющими хламидами. Некоторые, не боящиеся риска, даже осмелились сотворить ужасно модные башмаки с острыми носами, решительно загибающимися вверх, но Гарри про себя решил, что в жизни ничего такого не наденет. С девочками все было куда сложнее. Парвати и Лаванда первыми явились на обед в таком виде, что от досады чуть не лопнули даже теперешние обитательницы Хогвартса. Длинные платья с подолами, волочащимися по полу, создавали массу проблем, но воспринимались здесь как последний писк моды Темных Веков, поэтому подлежали обязательному ношению. Мисс Эвергрин даже пригрозила, что если увидит кого-нибудь из девочек в короткой юбке, то переоденет виновницу в сутану: короткие юбки привлекали к себе излишне много внимания со стороны здешнего сильного пола. Наконец, настал день, когда, ворча, средневековую одежду напялила на себя и Гермиона, не большая поклонница подобной моды. Гарри, впрочем, не слишком возражал против этих правил: с одной стороны, если уж они живут здесь, то нужно следовать правилам, общим для всех, а с другой — черт, эти платья, обрисовывающие фигуру, эти длинные изящные рукава и глубокие вырезы заставляли его волноваться куда больше, чем раньше! Особенно с тех пор, как он увидел Сьюзен в новом голубом наряде с распущенными волосами — это зрелище вызвало у него повышенное сердцебиение и заставило с глупым видом сидеть в уголке и любоваться ею, пока не пришел Рон и со свойственной ему непосредственностью поинтересовался, почему у Гарри такой глупый вид, и не болит ли у него что-нибудь.
Отсутствие душа или ванны тоже смущало, в основном, девочек. За пару недель пребывания в Хогвартсе Гарри привык и спать на соломенном тюфяке, и к тому, что на него и его шрам пялились точно так же, как и раньше. Он даже понемногу научился разбираться в многочисленных диалектах, на которых между собой говорили здешние ученики. Саксонский язык доставил ему, как и другим пришельцам, немало трудностей, но он уже начал понимать некоторые слова и выражения, а Лаванда и Парвати, к его удивлению, даже принялись на нем сносно болтать. Они уже начали привыкать. К ним тоже уже почти привыкли, и никто больше не вскакивал в испуге с места при виде Дина Томаса или Падмы Патил. Ровена строго настрого запретила всем приставать к пришельцам или оскорблять их, и, по-видимому, авторитет ее был настолько велик даже среди учеников Хогвартса, за исключением, пожалуй, детей Слизерина, что ее послушались. Валери Эвергрин и профессор Снейп вечерами запирались в комнате Ровены возле библиотеки и вместе с леди Рэйвенкло и мистрисс Хуффльпуфф обсуждали возможности возвращения домой: подбирали заклятия, рылись в старинных документах, но пока безрезультатно. Профессор Эвергрин заверила обеих наставниц Хогвартса, что ее ученики никогда даже жестом не оскорбят тех, кто им дал приют, и взамен получила разрешение для Гарри и остальных своих учеников на совершенную свободу передвижения по территории Хогвартса. Наружу их не пускали, но эта предосторожность была им только на пользу: мало ли, в какую передрягу они могли угодить. Местные ребята часто ездили вместе с другими колдунами то в лес за дровами, то с Хельгой или Ровеной за провизией в деревню, но Гарри туда не тянуло: он еще не все увидел здесь. Впрочем, даже Клара нашла в Хогвартсе столько всего интересного для себя, что ее совершенно не тянуло туда, куда ей запретили ходить, что на нее было совсем не похоже. Она настолько часто забиралась в уголок комнаты леди Ровены Рэйвенкло перед началом занятий, что ее вскоре перестали просить уйти оттуда — все равно это было бесполезно, тем более что многие другие вскоре последовали ее примеру.
Во время своих скитаний по Хогвартсу Гарри ухитрился познакомить своих друзей с чрезвычайно общительным сэром Герейнтом Кэдогеном. Нога его до сих пор причиняла Хельге всяческие мучения, а его постоянные капризы вообще доводили несчастную старушку до белого каления, но в силу своей природной воспитанности она, конечно, ничего не говорила капризному странствующему рыцарю. Сэр Кэдоген расшаркался с Гермионой, совершая невероятно галантные телодвижения, потом рассыпался в восхвалениях Рону, но, в конце концов, очередной раз присосался к бутылке с вином и забыл о своих гостях. Рон и Гермиона жутко смеялись: от своего портрета сэр Кэдоген практически не отличался.