Гарри Поттер и Орден Феникса
Шрифт:
Рон и Гермиона застонали. Амбридж медленно повернулась к Гарри.
— Ещё один вечер после уроков, — нежно сказала она. — Ну что ж, большое спасибо, профессор Граббли-Дёрг, думаю, мне всё ясно. Вам сообщат результаты инспекции в течение десяти дней.
— Прекрасно, — сказала Граббли-Дёрг, и Амбридж отправилась по лужайке к замку.
Гарри вышел из кабинета Амбридж около полуночи; рука кровоточила так, что пропитался шарф, которым он её обвязал. Он думал, что в гостиной
— На, — взволнованно сказала она, подвинув к нему мисочку с жёлтой жидкостью. — Это процеженная настойка маринованных щупальцев растопырника, должна помочь.
Гарри опустил окровавленную руку в миску и ощутил чудесное облегчение: боль прошла. Живоглот с громким мурлыканьем вился вокруг его ног, потом вспрыгнул на колени и улёгся.
— Спасибо, — с чувством сказал Гарри, почёсывая левой рукой кота между ушей.
— Всё-таки ты должен пожаловаться на это, — тихо сказал Рон.
— Нет, — отрезал Гарри.
— МакГонагалл взбесилась бы, если б узнала.
— Да, наверное, — согласился Гарри. — И сколько, ты думаешь, времени понадобится Амбридж, чтобы издать ещё один декрет: кто пожалуется на генерального инспектора, будет немедленно исключён?
Рон открыл было рот, чтобы возразить, но не нашёлся и немного погодя закрыл.
— Страшная женщина, — пискнула Гермиона. — Страшная. Я как раз говорила Рону перед твоим приходом — надо с этим что-то делать.
— Я предложил яд, — угрюмо сказал Рон.
— Нет… Объяснить, что она никудышный преподаватель, что мы не научимся у неё защите.
— Да что мы можем? — Рон зевнул. — Поздно. Она получила место, и её не уберут. Фадж этого не допустит.
— Знаете… — нерешительно начала Гермиона, — я сегодня подумала… — она с опаской взглянула на Гарри, — я подумала, что, может быть, пора нам самим… самим этим заняться.
— Чем заняться? — подозрительно спросил Гарри, продолжая купать руку в настойке растопырника.
— Самим учиться защите от Тёмных искусств.
— Да брось ты, — заныл Рон. — Не хватало нам работы. Ты понимаешь, что мы с Гарри опять отстали с домашними заданиями, а ведь только вторая неделя идёт.
— Но это поважнее домашних заданий! — сказала Гермиона.
Гарри и Рон вытаращились на неё.
— А я-то думал, важнее ничего на свете нет! — сказал Рон.
— Глупости. Конечно, есть, — сказала Гермиона, и Гарри увидел с испугом, что лицо её вспыхнуло такой же страстью, с какой она говорила об освобождении эльфов. — Гарри правильно сказал на первом уроке у Амбридж: мы должны подготовиться к тому, что нас ждёт за стенами школы. Мы должны уметь защитить себя. Если мы ничему не научимся за год…
— Много ли мы можем сами? — устало возразил Рон. — Ну ладно, пойдём
— Нет, я согласна, мы уже прошли ту стадию, когда можно учиться только по книгам, — сказала Гермиона. — Нам нужен учитель, настоящий, чтобы показал нам, как пользоваться заклинаниями, и поправил, если будем ошибаться.
— Если вы о Люпине… — начал Гарри.
— Нет, нет, не о Люпине, — сказала Гермиона. — Он занят в Ордене, да и часто встречаться с ним мы не сможем — только в Хогсмиде по выходным.
— Тогда кто же? — нахмурясь, сказал Гарри. Гермиона глубоко вздохнула:
— Разве не ясно? Ты, Гарри.
Наступило молчание. Ночной ветерок шевельнул окна за спиной Рона, пламя в камине качнулось.
— Что — я?
— Ты будешь учить нас защите от Тёмных искусств.
Гарри уставился на неё. Потом повернулся к Рону, ожидая встретить такой же раздражённый взгляд, какими они порой обменивались, когда Гермиона начинала рассуждать о громадных проектах вроде защиты прав эльфов. Но, к своему ужасу, в глазах Рона он не прочёл досады, Рон нахмурился и напряжённо думал. Потом сказал:
— Это мысль.
— Какая мысль? — спросил Гарри.
— Чтобы ты нас учил.
— Но…
Гарри заулыбался — он решил, что над ним подшутили.
— Я же не учитель. Я не могу…
— Гарри, в этом году ты лучший по защите от Тёмных искусств, — сказала Гермиона.
— Я? — Улыбка на его лице стала ещё шире. — Ты же обошла меня на всех испытаниях…
— На самом деле нет, — спокойно возразила Гермиона. — На третьем курсе ты был лучшим — это были первые настоящие испытания, и первый учитель, который знал предмет. Но я не об уроках говорю! Вспомни что ты сделал!
— Что я сделал?
— Я не уверен, что хочу такого тупого учителя, — с ехидной улыбкой сказал Рон Гермионе. И, повернувшись к Гарри: — Давай подумаем. — Он изобразил задумавшегося тупицу Гойла. — Ага, в первый год ты спас от Сам-Знаешь-Кого философский камень.
— Просто повезло, — сказал Гарри, — не от умения…
— Во второй год ты убил василиска и уничтожил Реддла.
— Да, но если бы не явился Фоукс…
— В третий год, — Рон повысил голос, — ты отразил сотню дементоров…
— Ты же знаешь — по чистой случайности, если бы не маховик времени…
— В прошлом году, — Рон почти кричал, — ты снова схватился с Сам-Знаешь-Кем.
— Да послушай же. — Гарри начал сердиться, потому что улыбалась уже и Гермиона. — Вы можете послушать? Всё это звучит очень красиво, но мне просто везло — половину времени я сам не понимал, что делаю, ничего не планировал, действовал вслепую и почти всегда мне помогали.
Рон и Гермиона по-прежнему улыбались, и Гарри сердился всё больше, хотя сам не понимал, почему так сердится.