Гарри Поттер и Принц-полукровка
Шрифт:
— Я играл, как мешок с драконьим навозом, — глухо сказал Рон, когда за Джинни закрылась дверь.
— Ничего подобного, — твёрдо ответил Гарри. — Ты лучший вратарь из всех, кого я видел на отборочных испытаниях. У тебя единственная проблема — нервы.
Он без устали подбадривал Рона всю дорогу до школы, и к тому времени, как они поднялись на третий этаж, Рон самую чуточку повеселел. Но когда Гарри отвёл в сторону гобелен, чтобы, как обычно, подняться в башню Гриффиндора напрямик по потайной лестнице, они обнаружили перед собой Дина и
Гарри показалось, что в животе у него заворочалось что-то громадное и чешуйчатое, раздирая когтями внутренности. Кровь горячей волной хлынула в мозг, все мысли угасли, осталось только дикое желание превратить Дина в студень. Борясь с внезапно подступившим безумием, он словно издалека услышал голос Рона:
— Эй!
Дин и Джинни отскочили друг от друга и оглянулись.
— Что тебе? — спросила Джинни.
— Я не желаю, чтобы моя родная сестра лизалась с парнем прямо при всех!
— Между прочим, в коридоре было пусто, пока вы сюда не влезли! — сказала Джинни.
Дин выглядел смущённым. Он трусливо улыбнулся Гарри. Гарри не ответил на улыбку — новорождённое чудовище у него внутри с рёвом требовало тут же на месте вышвырнуть Дина из команды.
— Э-э… пошли, Джинни, — пробормотал Дин, давай вернёмся в гостиную…
— Ты иди, — ответила Джинни. — А я скажу пару ласковых слов моему дорогому братцу!
Дин ушёл, явно радуясь возможности уклониться от скандала.
— Так, — сказала Джинни, отбросив с лица длинные рыжие волосы и гневно глядя на Рона, — давай-ка, Рон, договоримся раз и навсегда: тебя не касается, с кем я встречаюсь и чем я с ними занимаюсь…
— Нет, касается! — Рон разозлился не меньше неё. — Думаешь, мне хочется, чтобы в школе говорили, что у меня сестра…
— Кто? — завопила Джинни, выхватывая волшебную палочку. — Ну, говори — кто?
— Он ничего такого не хотел сказать, Джинни, — машинально встрял Гарри, хотя чудовище одобрительно зарычало, полностью поддерживая Рона.
— Нет, хотел! — сказала она, сверкнув глазами на Гарри. — Только потому, что сам ни разу в жизни ни с кем не целовался, потому что никто не станет с ним целоваться, кроме нашей тётушки Мюриэль…
— Да замолчи ты! — заорал Рон. Он был уже не красным, а бордовым.
— Не замолчу! — вне себя от злости кричала Джинни. — Я видела, как ты пялишься на Флегму, всё надеешься на поцелуй в щёчку, смотреть противно! Пошёл бы да сам с кем-нибудь полизался, тогда хоть не будешь так переживать, что все остальные это делают!
Рон тоже выхватил волшебную палочку; Гарри быстро встал между ними.
— Много ты понимаешь! — вопил Рон, пытаясь прицелиться в Джинни из-под мышки у Гарри, который заслонил от него Джинни, широко расставив руки. — Если я не занимаюсь этим на публике…
Джинни пронзительно захохотала и попыталась оттолкнуть Гарри в сторону.
— С кем же это ты целовался, со своим Сычиком? Или, может,
— Ах ты…
Струя оражневого света ударила из-под левой руки Гарри и чуть-чуть промахнулась мимо Джинни. Гарри прижал Рона к стене:
— Слушай, не дури…
— Гарри вот целовался с Чжоу Чанг! — выкрикнула Джинни, чуть не плача. — А Гермиона целовалась с Виктором Крамом! Один ты, Рон, ведёшь себя так, будто целоваться — это какая-то гадость, а всё потому, что опыта у тебя, как у двенадцатилетнего!
С этими словами она кинулась прочь. Гарри выпустил Рона; лицо у того было как у человека, готового совершить убийство. Они стояли, тяжело дыша, и тут из-за угла показалась Миссис Норрис, кошка смотрителя Филча. Её появление разрядило атмосферу.
— Пошли отсюда, — сказал Гарри.
За углом уже раздавались шаркающие шаги школьного смотрителя.
Рон и Гарри бегом взбежали по лестнице и помчались по коридору восьмого этажа.
— Кыш с дороги! — рявкнул Рон на какую-то малявку.
Девочка подпрыгнула от испуга и выронила бутыль с жабьей икрой.
Гарри едва расслышал звон бьющегося стекла; он был совершенно сбит с толку, голова у него шла кругом. Наверное, что-то похожее чувствуешь, если в тебя ударит молния. «Это всё потому, что она сестра Рона, — повторял он про себя. — Мне было неприятно видеть, как она целуется с Дином, потому что она сестра Рона…»
Но тут перед ним возникла непрошеная картина: тот же пустой коридор, только на этот раз не Дин, а он сам целует Джинни… Чудовище у него в груди замурлыкало… И тут Гарри представилось, как Рон отдёргивает гобелен, выхватывает волшебную палочку и целится в него, выкрикивая что-то вроде: «Предатель»… «А ещё друг называется».
— Ты думаешь, Гермиона правда целовалась с Крамом? — неожиданно спросил Рон, когда они уже подошли к Полной Даме.
Гарри виновато вздрогнул, с трудом прогнав образ коридора, куда никакой Рон не врывался и где они с Джинни были совершенно одни.
— Что? — очумело спросил он. — А… Ну-у…
Честнее всего было бы сказать «да», но Гарри не хотелось этого говорить. Впрочем, Рон, как видно, и сам догадался по его лицу.
— Лабардан, — угрюмо сказал он Полной Даме, и оба они забрались через проём в гостиную.
Больше они не говорили ни о Джинни, ни о Гермионе. Они вообще почти не разговаривали в тот вечер и улеглись в кровати молча, погруженные каждый в свои мысли.
Гарри долго лежал без сна, уставившись на полог над кроватью и пытаясь убедить самого себя, что испытывает к Джинни исключительно братские чувства. Они ведь всё лето жили в одном доме, как брат и сестра, играли в квиддич, дразнили Рона, смеялись над Биллом и Флегмой. Он уже столько лет знает Джинни… Естественно, ему хочется её защищать… Хочется Дина разодрать на мелкие кусочки за то, что целовался с ней… Нет, вот именно этому братскому чувству лучше не давать воли…