Гарри Поттер и Тайная комната
Шрифт:
Тут дядя Вернон важно прокашлялся и сказал:
– Сегодня, как мы знаем, особенный день.
Гарри недоверчиво поднял взгляд.
– Очень может быть, что для меня он станет днем величайшей сделки в моей карьере, – продолжал дядя Вернон.
Гарри вновь принялся за гренок. «Ну конечно, – горько подумал он, – опять про этот дурацкий ужин». Дядя вот уже две недели не говорил ни о чем больше. На ужин пригласили владельца богатой строительной компании с женой, и дядя Вернон очень рассчитывал заключить с ним крупную сделку (дядина компания производила сверла).
– Пожалуй, стоит прорепетировать еще разок, – решил дядя Вернон. – К восьми часам все занимают назначенные позиции. Петуния, ты будешь?..
– В гостиной, – с готовностью ответила та. – Я буду ждать, чтобы сразу же с милой улыбкой поприветствовать их в нашем доме.
– Отлично, отлично. Дудли, ты?
– Я буду ждать у двери и вежливо им открою. – Дудли скроил противную жеманную улыбочку: – Позвольте ваши плащи, мистер и миссис Мейсон?
– Они в него влюбятся! – в восторге закричала тетя Петуния.
– Прекрасно, Дудли, – похвалил дядя Вернон. И повернулся к Гарри: – А ты?
– Я буду у себя в комнате сидеть тихо и делать вид, что меня нет, – монотонно проговорил Гарри.
– Совершенно верно, – ядовито подтвердил дядя Вернон. – Я провожу их в гостиную, познакомлю с тобой, Петуния, и предложу напитки. В восемь пятнадцать…
– Я приглашу всех за стол, – отрапортовала тетя Петуния.
– А ты, Дудли, скажешь…
– Позвольте проводить вас в столовую, миссис Мейсон? – заученно подал реплику Дудли, предлагая свернутую жирным кренделем руку невидимой даме.
– Ах ты мой маленький джентльмен! – едва не прослезилась тетя Петуния.
– А ты? – Дядя грозно прищурился на Гарри.
– Я буду у себя в комнате сидеть тихо и делать вид, что меня нет, – скучно пробубнил Гарри.
– Вот именно. Теперь подумаем, как вставить за ужином пару непринужденных комплиментов. Петуния, есть идеи?
– Вернон говорил, вы великолепно играете в гольф, мистер Мейсон… Расскажите же, где вы купили это потрясающее платье, миссис Мейсон…
– Чудесно… Дудли?
– Может… Нам в школе задали написать сочинение на тему «Мой герой». Мистер Мейсон, я написал о вас!
И для Гарри, и для тети Петунии это оказалось чересчур. Тетя Петуния разразилась счастливыми слезами и бросилась обнимать сына, а Гарри нырнул под стол, чтобы никто не увидел, как он давится со смеху.
– А ты, парень?
Вынырнув, Гарри с большим трудом состроил серьезную мину.
– Я буду у себя в комнате сидеть тихо и делать вид, что меня нет, – отбарабанил он.
– И еще как будешь, – с нажимом промолвил дядя Вернон. – Мейсоны ничего про тебя не знают, и так оно и останется. Петуния, после ужина ты проводишь их назад в гостиную и предложишь кофе, а я переведу разговор на сверла. Если повезет, мы подпишем контракт еще до вечерних новостей. Завтра в это же время уже будем подыскивать летний дом на Майорке.
Гарри их восторга не разделял. Что на Майорке, что на Бирючинной улице – он в этой семейке лишний.
– Так… Я поехал в город за смокингами. А ты, – окрысился он на Гарри, – не лезь куда не просят и не мешай тете приводить дом в порядок.
Гарри вышел через заднюю дверь. День был чудесный, солнечный. Мальчик прошелся по аккуратно подстриженному газону, плюхнулся на садовую скамейку и тихонько запел:
– С днем рожденья меня… с днем рожденья меня…
Ни открыток, ни подарков, да еще весь вечер делать вид, будто его нет в природе. Он горестно уставился на живую изгородь. Больше всего, больше даже, чем по квидишу, Гарри скучал по своим лучшим друзьям Рону Уизли и Гермионе Грейнджер. А вот они, видимо, не скучали по нему совершенно. За все лето он не получил от них ни строчки, хотя Рон обещал пригласить Гарри погостить.
Уже миллион раз Гарри хотел призвать на помощь колдовство, отпереть клетку и послать Хедвигу к Рону и Гермионе, но всякий раз останавливался. Не стоило рисковать: несовершеннолетним запрещалось колдовать вне школы. Дурслеям Гарри об этом не сказал: если б не их страх превратиться в навозных жуков, его бы и самого заперли под лестницей вместе с метлой и волшебной палочкой. Первую пару недель по возвращении домой Гарри с удовольствием бормотал вполголоса всякую ерунду и смотрел, как Дудли в панике выкатывается из комнаты, топоча жирными ножищами. Но теперь… От Рона и Гермионы ни словечка, колдовской мир бесконечно далек, издевки над Дудли потеряли свою прелесть – а сегодня друзья даже не поздравили его с днем рождения.
Чего бы он только не отдал за письмо из «Хогварца»… от кого угодно. Он, наверное, не отказался бы увидеть и своего заклятого врага Драко Малфоя – лишь бы убедиться, что год в школе не был сном…
И не то чтобы весь год выдался исключительно радужным. В конце последнего семестра Гарри лицом к лицу столкнулся не с кем иным, как с самим Лордом Вольдемортом. Тот, жалкое подобие себя прежнего, все же был очень страшен, и хитер, и жаждал вернуться к власти. Гарри вновь удалось выскользнуть из его цепких лап, но лишь чудом, и до сих пор, много недель спустя, мальчик просыпался по ночам в холодном поту и все думал, где Вольдеморт скрывается сейчас, вспоминал его жуткое лицо, выпученные безумные глаза…
Гарри вздрогнул, напружинился. Он рассеянно глядел на живую изгородь – но вдруг понял, что и та глядит на него! Среди листвы сверкали два огромных глаза.
Гарри вскочил, и тут до него донесся глумливый голос.
– А я знаю, какой сегодня день, – пропел Дудли, приближаясь вразвалку по газону.
Огромные глаза мигнули и исчезли.
– Что? – переспросил Гарри, не сводя глаз с того места, где они только что были.
– Я знаю, какой сегодня день, – повторил Дудли, подойдя к нему.