Гарри Поттер и Тайная комната
Шрифт:
Дом походил на большой каменный хлев, к которому там и сям хаотично пристраивали все новые и новые помещения, пока хлев не подрос на несколько этажей и не перекосился; казалось, не разваливается он лишь по волшебству (впрочем, напомнил себе Гарри, так оно, вероятно, и было). На красной крыше торчало штук пять труб. У двери в землю был воткнут шест с криво прибитой дощечкой, где значилось: «Гнездо». У порога валялось великое множество резиновых сапог и сильно проржавевший котел. По двору, что-то поклевывая, бродили пухлые коричневые куры.
– Ничего интересного, – бросил Рон.
– У вас здорово! – счастливо воскликнул Гарри, вспомнив Бирючинную улицу.
Они вышли из машины.
– Слушайте – наверх поднимаемся исключительно осторожно! – предупредил Фред. – А дальше ждите, пока мама не позовет завтракать. Тогда ты, Рон, сбежишь вниз весь такой: «Мам, смотри, кто ночью приехал!» – и она дико обрадуется и не заметит, что мы брали машину.
– Правильно, – согласился Рон. – Пошли, Гарри, я живу на самом…
Рон вдруг весь позеленел, и глаза его застыли. Остальные трое развернулись.
Через двор, распугивая кур, шагала миссис Уизли, и просто поразительно, до чего эта низенькая, пухленькая, добродушная женщина напоминала саблезубого тигра.
– Ой, – сказал Фред.
– М-мамочки, – сказал Джордж.
Миссис Уизли остановилась перед ними, уперев руки в боки, и молча переводила взгляд с одного виноватого лица на другое. На ней был цветастый передник – из кармана торчала волшебная палочка.
– Ну, – сказала миссис Уизли.
– Доброе утро, мам, – сказал Джордж, и только ему одному показалось, что у него это вышло легко и беззаботно.
– Вы вообще представляете, как я волновалась? – произнесла миссис Уизли страшным шепотом.
– Извини, мам, но, понимаешь, нам надо было…
Все трое сыновей были выше матери, но пред ее гневом заметно скукожились.
– Кровати пустые! Записки нет! Машины нет… могли разбиться… чуть с ума не сошла… вам наплевать? Хоть бы раз обо мне подумали! Вот вернется отец, он вам покажет! Ни Билл, ни Чарли, ни Перси никогда ничего подобного…
– Его Превосходительство Перси, – бормотнул себе под нос Фред.
– А ТЕБЕ НЕ МЕШАЛО БЫ ВЗЯТЬ С НЕГО ПРИМЕР! – завопила миссис Уизли, ткнув пальцем Фреду в грудь. – Вы могли погибнуть, вас могли увидеть, отец мог потерять из-за вас работу…
Казалось, это продолжалось много часов. Миссис Уизли успела охрипнуть. Наконец она повернулась к Гарри, и тот попятился.
– Я так рада, что ты здесь, Гарри, деточка, – сказала она. – Заходи, поешь с дороги.
Она пошла в дом, а Гарри испуганно глянул на Рона и, получив ободряющий кивок, последовал за ней.
Кухня была маленькая и довольно тесная. Посредине – струганый деревянный стол и стулья. Гарри присел на краешек стула и огляделся. Прежде он не бывал в колдовском доме.
На стене напротив висели часы с одной стрелкой и без цифр. Вместо цифр по краю шли надписи: «Время ставить чай», «Время кормить кур», «Опять опоздал». На каминной полке в три ряда толпились книжки с заглавиями типа «Сырочарня на дому», «Волшебная выпечка», «Пир в одну минуту – чудеса!». И либо Гарри обманывал слух, либо по старому радио над раковиной только что объявили, что через пару минут начнется «Ведьмин час», где выступит Прельстина Солоуэй, «певица-чаровница».
Миссис Уизли хлопотала, ловко, хотя и довольно небрежно стряпая завтрак. Всякий раз, бросив на сковородку сосиску, она бросала гневный взгляд на сыновей. То и дело она ворчала: «Не знаю, где была ваша голова» и «Уму непостижимо».
– Тебя я не виню, милый, – уверила она Гарри, навалив ему на тарелку восемь или девять сосисок. – Мы с Артуром сами беспокоились. Как раз вчера вечером говорили: если к пятнице ты Рону не ответишь, поедем и заберем тебя. Но, честное слово, – она добавила к сосискам яичницу из трех яиц, – летать на запрещенном виде транспорта через всю страну! Вас кто угодно мог увидеть…
Между делом она постучала волшебной палочкой по тарелкам в раковине, и те сами собой начали мыться, тихонько позвякивая.
– Было облачно, мам! – не выдержал Фред.
– Когда я ем, я глух и нем! – яростно огрызнулась миссис Уизли.
– Мам, они его голодом морили! – сказал Джордж.
– Ты тоже молчи! – прикрикнула миссис Уизли, но лицо ее несколько смягчилось, и она принялась нарезать и намазывать маслом хлеб для Гарри.
Тут кое-что отвлекло всеобщее внимание от препирательств – маленькая рыжеголовая фигурка в длинной ночной рубашке возникла на пороге, тихонько взвизгнула и выбежала вон.
– Джинни, – вполголоса пояснил Рон для Гарри. – Моя сестра. Все лето только о тебе и твердила.
– Ага, ты потом дай ей автограф, – ухмыльнулся Фред, но, поймав взгляд матери, замолчал и уткнулся носом в тарелку.
Больше не было сказано ни слова, пока все четыре тарелки не оказались вылизаны – на редкость быстро.
– Ужас до чего я устал. – Фред зевнул, наконец откладывая нож и вилку. – Пойду-ка посплю и…
– Никуда ты не пойдешь, – заявила миссис Уизли. – Сам виноват, что не выспался. Отправляйся в сад, его давно пора разгномить: они опять совершенно отбились от рук…
– Ой, мам…
– И вы двое тоже, – сказала она Рону и Джорджу, пылая глазами. – А ты, мой дорогой, иди поспи, – сказала она Гарри. – Ты же не виноват, что они прилетели за тобой на этой идиотской машине…
Но Гарри, который совершенно не хотел спать, быстро сказал:
– Я помогу Рону. Я еще никогда не разгномливал сад…
– Это очень благородный порыв, детка, но работа ужасно скучная, – сказала миссис Уизли. – Посмотрим, что по этому поводу говорится у Чаруальда…
И она вытащила толстую книгу из стопки над очагом. Джордж застонал: