Гарун и Море Историй
Шрифт:
У Гаруна было такое чувство, словно они плывут по морю молчания, словно волна молчания поднимает их все выше и выше к вершинам. Во рту у него пересохло, запекшийся язык едва ворочался. Рашид тоже не мог издать ни звука, сейчас у него даже «кар» не получилось бы. «Это может случиться в любой момент», — думал Гарун и знал, что в голове у каждого пассажира сейчас должно быть что-то в таком же роде: меня сотрут, как слово с доски, — ляп тряпкой, и я уйду навечно.
А потом он увидел облако.
Почтовая Карета мчалась вдоль края ущелья. Впереди был такой резкий поворот вправо, что, казалось, они обязательно
А еще:
И в этот самый миг огромное, переливающееся невообразимыми красками облако, облако чьих-то снов и мечтании, выпрыгнуло из ущелья и шлепнулось на дорогу. Они врезались в него на повороте, и во внезапной темноте Гарун услышал, как Ноо что есть мочи жмет на тормоза.
Потом вернулся шум — крики и визг тормозов. «Вот оно», — подумал Гарун, но тут они выбрались из облака и оказались в замкнутом пространстве с гладкими вогнутыми стенами и рядами желтых огней на потолке.
— Тоннель, — объявил мистер Ноо. — В конце — Долина К. Время до заката — один час. По тоннелю ехать — несколько минут. Ваш Вид на подходе. Что я вам говорил: нет проблем.
Выехав из Тоннеля И, мистер Ноо остановил Почтовую Карету, чтобы все могли полюбоваться заходом солнца над Долиной К с ее золотыми полями (на самом деле поросшими шафраном), серебряными горами (на самом деле покрытыми сверкающим снегом) и Скучным Озером (которое выглядело вовсе не скучно). Обняв Гаруна, Рашид сказал:
— Спасибо, сын, что ты все это устроил, но, должен признаться, временами мне казалось, что мы основательно влипли, я имею в виду: пропали, финито, хаттам-шуд.
— Хаттам-Шуд — нахмурился Гарун. — Ты мне что-то такое рассказывал…
Рашид говорил так, словно пытался вспомнить старый-престарый сон.
— Хаттам-Шуд, — произнес он медленно, — это заклятый враг всех Историй и даже самого Языка. Он — Принц Молчания и Ненавистник Речи. И поскольку конец есть у всего — у мечты, у сказки, у жизни, то в конце всех концов мы и произносим это имя. «Завершилось, — говорим мы друг другу, — этого больше нет. Хаттам-Шуд. Конец».
— А это место и вправду идет тебе на пользу, — заметил Гарун. — Никаких больше «кар». Твои дурацкие истории, кажется, возвращаются.
Всю дорогу вниз к Долине мистер Ноо ехал медленно и крайне осторожно.
— Но-но-но больше не надо мчаться, я уже сделал все, что мог, — объяснял он еще дрожавшим и гневно пялившимся на Гаруна с Рашидом чумазым пассажирам.
Уже смеркалось, когда они проехали указатель, на котором изначально было написано:
но кто-то прималевал сюда корявые неровные буквы и получилось:
— Что такое Кош-Мар? — поинтересовался Гарун.
— Это дело рук каких-то проходимцев — пожал плечами мистер Ноо. — Не все жители Долины счастливы, как вы сами сможете убедиться.
— Это слово из древнего языка фарангов, на котором в этих краях уже не говорят. В те стародавние времена Долина, сейчас известная как К, имела и другие названия.
— А эти названия что-нибудь означали? — спросил Гарун.
— Все названия что-нибудь означают, — ответил Рашид. — Дай-ка мне подумать. Вспомнил. Одно из них значит «место, где прячется море», а другое — нечто ужасное.
— Что, — настаивал Гарун, — говори уж до конца.
— На этом древнем языке, — сдался Рашид, — так называли страшный сон.
Когда Почтовая Карета подъехала к Автовокзалу К, уже совсем стемнело. Поблагодарив мистера Ноо, Гарун стал прощаться.
— Но-но-но я же отвезу вас обратно, — ответил тот. — Придержу лучшие места, без вопросов. Как соберетесь, дайте знать — я тут как тут, — и в путь! Вару-ум! Нет проблем!
Гарун боялся, что и здесь Рашида будут поджидать какие-нибудь орущие мужчины, но К было местом удаленным, а новость о позорном провале сказочника в Городе Г путешествовала, по-видимому, медленнее, чем Почтовая Карета мистера Ноо. Так что их встретил Босс собственной персоной — глава правящей партии Долины, кандидат, в поддержку которого Рашид и согласился выступить. Лицо у этого Босса сияло, и одет он был в такие безупречно-белые рубашку и брюки, что торчащие над его верхней губой усы, казалось, принадлежали кому-то другому: для такого прилизанного господина они были слишком вульгарны.
Сам прилизанный господин приветствовал Рашида кинематографической улыбкой, от неискренности которой Гаруна затошнило.
— О, достопочтенный мистер Рашид, — сказал Босс, — для нас это большая честь. В наш город явилась легенда.
«Если Рашид прошляпит Долину К таким же макаром, как это было в Городе Г, этот джентльмен быстро заговорит по-другому», — подумал Гарун. Но Рашид, казалось, повеселел, а все, что могло его развлечь, шло ему сейчас на пользу…
— Мое имя, — произнес прилизанный тип, слегка поклонившись и щелкнув каблуками, — Ное.
— Почти как у водителя Почтовой Кареты, — воскликнул Гарун, на что прилизанный тип со своими неряшливыми усами в ужасе вскинул руки.
— О каком водителе вы говорите! — воскликнул он. — О, Моисей-мученик! Да вы хоть представляете, кто перед вами? Что общего у меня с каким-то водителем автобуса?
— Прошу прощения, я… — начал Гарун, но мистер Ное, задрав нос, уже от него отвернулся.
— К озеру, уважаемый мистер Рашид! — бросил он через плечо. — Ваши вещи доставят носильщики.
До Скучного Озера они шли минут пять, и все это время Гаруну было не по себе. Мистера Ное и его спутников (в том числе и Гаруна с Рашидом) сопровождали до зубов вооруженные солдаты числом ровно сто и один человек, а на лицах простых людей Гарун то и дело замечал враждебное выражение. «В этом городе что-то неладно», — сказал он себе. Ведь если вы сами живете в печальном городе, вы умеете с первого взгляда распознавать несчастье. Вы улавливаете его запах даже в ночном воздухе, когда рассеивается чад от машин и грузовиков, и в лунном свете все выглядит чище. Рашид приехал в Долину, потому что помнил ее как самое радостное на земле место, но теперь стало ясно, что неприятности добрались и сюда.