Гас
Шрифт:
— И последнее, не менее важное. Я надеюсь, что ты встретишь ту, кому отдашь свое сердце. Если дружба — это показатель способности любить, то женщина, с которой ты решишь связать свою жизнь, даже не будет представлять себе, что она обрела, когда ты влюбился в нее. Я надеюсь, что ты найдешь ее очень скоро, чтобы у тебя была целая жизнь, чтобы любить ее. А у нее — целая жизнь, чтобы познать все величие души Густова Хоторна. К тому же, миру просто необходимы маленькие Хоторны. И много. Дети любят тебя, Гас. И когда ты пойдешь на день карьеры
Опти снова замолкает. Наверное, думает о том, как закончить свою речь. Я слышу, как она хлюпает носом и пытается сдержать слезы.
— В этом месте я должна сказать тебе «прощай», но мы с тобой договорились никогда этого не делать. Да и я не хочу оставлять тебя навсегда. Поэтому просто скажу следующее: «Я всегда буду с тобой и уже переговорила с Богом, чтобы он приставил меня к тебе ангелом-хранителем».
Я даже не сомневаюсь, что она сделала это. Опти всегда говорила о Боге как о живом человеке, который общается с ней. Меня это веселило, но в то же время мне нравилась ее непоколебимая вера в то, что это может что-то изменить.
— Думаю, он не против. Так что знай, я буду рядом и буду слушать и наблюдать за тобой. Но только не тогда, когда ты занимаешься сексом. Я и так знаю, как ты выглядишь голым, чувак. — Так, что дам тебе немного личного пространства для любовных игр. — Я громко смеюсь, чувствуя, что ее ехидная улыбка все-таки одерживает верх над слезами. Только Опти может говорить о боге, ангелах-хранителях и сексе одновременно. — Ну а напоследок мне хочется сказать тебе «спасибо», чувак. За все. Я люблю тебя, Гас. И всегда буду любить.
В груди становится тесно, но я не плачу. Я думал, что эта запись уничтожит и раздавит меня, но вместо этого ощущаю спокойствие. Мне только что подарили то, чего я и не думал когда-нибудь получить. У меня была возможность снова провести пять минут со своей лучшей подругой. Пять минут, чтобы услышать ее знакомый голос и красивый смех. Пять минут, которые ей потребовались, чтобы воодушевить меня стать лучше и начать жить по полной.
Не теряя времени, я открываю ее ноутбук и беру гитару.
Вам знакомо чувство, когда вы просто знаете, что вас ожидает что-то потрясающее?
Вот именно так я себя сейчас и чувствую.
Среда, 6 декабря (Скаут)
На этой неделе Густов очень много играет на гитаре. Он всегда закрывает дверь, но так как моя комната находится прямо напротив, то в нее проникают все звуки. Даже без слухового аппарата мне их едва-едва, но слышно. Я не жалуюсь – это самый лучший способ заснуть, который можно только представить. Мои самые нежные воспоминания детства об отце касаются тех моментов, когда он играл на гитаре и пел, пока я не усну. Я не думала об этом много лет, но на этой неделе, судя по всему, все выходит на поверхность.
На часах 10.30 и я лежу в кровати. Мне стоило бы спать, потому что завтра утром предстоит помогать Одри с большой презентацией на работе. Но вместо этого, я слушаю. Густов не выходил сегодня из комнаты, чтобы поужинать. Я не видела его весь день и поэтому мне как-то не по себе. Как будто не смогу закончить день, если не увижу его лицо.
А потом до меня доносятся звуки, которые заставляют откинуть одеяло и поставить ноги на пол. Даже не осознавая, что делаю, я надеваю слуховой аппарат и стою в коридоре, в одной пижаме перед его дверью.
Просто стою.
И слушаю.
Он поет. Густова едва слышно. Это скорее похоже на мурлыканье, без слов. Но он поет.
Я сажусь рядом с его дверью и, прислонившись спиной к стене, слушаю.
Густов продолжает напевать и наигрывать на гитаре. Он наигрывает снова и снова, каждый раз что-то меняя, настраивая. Довольно скоро мурлыканье превращается в слова. Постепенно, строка за строкой. Клянусь, это ощущается как порождение магии.
Чистое волшебство.
Его голос захватывает меня в плен. Я не просто слушаю, а пропускаю его через пять своих органов чувств. Это настолько лично, что я даже не смогу объяснить.
Обычно тактильные ощущения не отвечают за глубину чувств; это работа мозга. Все в моей голове. Заливается и настаивается.
Буквально несколько часов и появляется целая песня. Когда музыка, наконец, затихает я чувствую себя невероятно счастливой, потому что засвидетельствовала, пережила и разделила это с ним. Даже, если Густов и не знает об этом.
Смотрю через дверной проем на часы на прикроватном столике, и яркие красные цифры говорят о том, что уже почти три часа утра. Мне нужно идти спать, но я не хочу отпускать этот момент. Меня тянет свернуться калачиком прямо здесь, на полу возле его двери просто для того, чтобы быть рядом с ним. Поэтому я закрываю глаза и позволяю себе еще на несколько секунд задержаться в постепенно рассеивающейся магии.
Перед тем, как отправиться спать, иду на кухню. Мне нужно кое-что сделать.
Возвращаюсь к двери Густова, ставлю на пол тарелку, стакан и приклеиваю стикер.
А потом стучусь в дверь и в три шага оказываюсь в своей комнате.
Мне слышно, как открывается его дверь в ту же секунду, как закрывается моя.
(Гас)
Открыв дверь, я вижу на полу в коридоре стакан виноградного сока и тарелку с солеными крекерами и арахисовым маслом. Мой желудок мгновенно начинает одобрительно урчать. Я не ел с самого ланча. Под тарелкой обнаруживается приклеенная к полу записка, содержимое которой вызывает у меня улыбку.