Гастроль без антракта
Шрифт:
— Ты сон видела?
— Видела. Опять будешь спрашивать, правда это или нет?
— Не буду. Догадываюсь, что правда.
— А я вот, кстати, в этом не уверена.
— Почему?
— Потому что, если все, что я во сне говорила, — верно, то я не могу помнить то, что было с девочкой Танечкой после ее отъезда в Россию. Ведь Сарториус должен был оставить у себя только то, что она запомнила до этого. А все прочее, то, что было списано из головы застрелившейся Тани, должно было оставаться у Сергея Сергеевича…
— А ты-то все это помнишь?
— После этого сна помню даже то, как застрелилась.
Съели мы все очень быстро. Я уже допивал кофе, когда раздался телефонный звонок.
— Привет! — услышал я голос Чудо-юда. — Как самочувствие?
— Самочувствие отличное, внутренние органы работают нормально, готов выполнить любое задание партии и правительства! — отрапортовал я, подражая какому-то герою космоса.
— Молодец. — Отец не был в особом восторге от моих шуток. — Но давай-ка посерьезнее. Приехала Барранкилья?
— Приехала. Папку вручили с документами. Полкило весом. До завтра не прочесть.
— А кто тебе, дураку, сказал, — нешутейно строгим голосом произнес папаша, — что ты их должен читать?
— Извини меня, что ж я их, не читая, должен подмахивать? Так недолго и смертный приговор себе подписать… Знаешь, как однажды прорабу в конце месяца наряд подсунули: «Отрывка ям 0,5x0,25x0,25 метров, установка двух столбов высотой 2,5 метра, установка перекладины длиной 1,5 метра, намыливание веревки — 1 метр, завязка петли, повешение прораба Иванова…» Везде нормы времени и расценки работ проставили по ЕНиРу, общее количество работ, процент выполнения норм выработки, сумму в рублях. И прораб Иванов все подписал. Даже, по-моему, бухгалтерия оплатила…
— У меня время, между прочим, не казна оплачивает, — перебил Чудо-юдо раздраженно, — поэтому слушать твои дурацкие анекдотики некогда. Все документы подписать немедленно. Понял? После этого отдашь их Перальте и скажешь, чтоб он позвонил в канцелярию Соррилье, назначил встречу на 18.00 в президентском дворце на Пласа дель Армас. К этому времени я буду здесь. Все!
У меня аж мороз по коже пробежал. С таким папаней можно и в штаны написать с перепугу. На часах было уже 13.15, стало быть, Сергей Сергеевич намеревался преодолеть расстояние, отделявшее его от места пребывания до Сан-Исидро, за 4 часа 45 минут. Это означало, что он находится не в Москве, а где-то поближе, если, конечно, не воспользуется для перелета кораблем «Буран» или межконтинентальной баллистической ракетой.
— Можно? — спросил Перальта, появляясь в дверях.
— Я могу подписать все документы, — сказал я. — Дайте авторучку!
Мраморный «паркер» с платинированным пером был вручен мне немедленно. Дальше пошла работа обалденно нудная и ужасно утомительная, потому что мне пришлось поставить автограф «A.Rodriguez» аж на 45 или 46 листах. Тут были какие-то договоры, ведомости, таблицы, графики, схемы, планы, инструкции, положения, резолюции, протоколы — хрен знает что и сбоку бантик. Правда, я точно помню, что ни одной бумажки с текстом типа: «В моей смерти прошу никого не винить» я не подписывал. Затрачивая в среднем по минуте на роспись
— у меня уже рука затекать стала! — я все-таки сумел закончить сей полезный труд к двум часам пополудни, после чего вспомнил, каким суровым и строгим был ужасный мафиози Родригес в режиссерской трактовке сеньориты Соледад, и объявил:
— Позвоните в канцелярию президента Хайди и передайте ее начальнику Хоакину Фьерро, что консультации могут быть назначены на сегодня, в 18.00, на Пласа дель Армас.
— Будет исполнено, сеньор президент! — наклонил голову колумбиец и гордо удалился. По-моему, он просто светился от счастья, что никакого конфиденциального разговора не потребовалось, а ужасный мафиози Родригес поставил все закорючки без единого вопроса. Ручаюсь, что, если бы я послал его вылить помойное ведро — его, правда, в номере не имелось, — то он побежал бы исполнять это поручение, ни слова не сказав, и не стал бы убеждать меня, что такую работу надо поручать персонам пониже рангом.
Едва Перальта убрался, как снова зазвонил телефон.
— Волчара! — просюсюкала Хрюшка, едва я отозвался. — Меня к тебе не пускают!
— Кто? — сказал я таким голосом, будто в моей власти было строго покарать за это нарушение прав человека даже президента США.
— Эухения! — прошипела Хавронья. — Говорит, что меня могут похитить. Вытащи меня от нее, а?
— А чего тебе у нее не сидится?
— Скучно. Вчера я хоть делом занималась, составляла с Лусией программы для Сесара. А сегодня они их зарядили и крутят.
— Ну и как?
— А никак. И в голову ничего не идет.
— Ты думаешь, через другое место что-нибудь проберется?
— Думаю. Для женщин эмоциональная разрядка очень полезна, как стимулятор мыслительной активности.
— Первый раз слышу. Тут, между прочим, в шесть вечера намечается встреча на высшем уровне. Сам Чудо-юдо прибывает на первый путь. Так что, боюсь, из твоих благих замыслов ни хрена не выйдет.
— Блин! Ему-то чего дома не сидится?
— Работа такая… — проворчал я.
— Ну, пусть приедет. Я ему все выскажу. Отпуск устроил, называется! За малым делом не угробились…
— Сплюнь, — посоветовал я. — Мы еще отсюда не уехали… И вообще занимайся программами. Если Эухения почует, что у тебя в голове пусто, могут быть осложнения.
— Какие? — явно понизив тон, спросила Ленка.
— Самые серьезные, до летального исхода включительно.
— Да-а? — испуганно протянула Хавронья.
— Конечно. На хрен ты кому-то нужна, если не можешь расшифровать, что находится в башке у Мендеса? Думаешь, Эухения чистой благотворительностью занимается? Она ж тебя взяла как альтернативу Лусии. Но самое неприятное будет потом, когда расшифруешь… Поэтому и торопиться тоже не надо. Работай помаленьку, делай умный вид и тяни время. Когда Чудо-юдо будет здесь, я думаю, нам станет поспокойнее.
— Ага, — пробормотала Хрюшка, — пошла работать, то есть время тянуть.
Вернулся Перальта и торжественно объявил:
— Канцелярия президента сообщила, что названные вами сроки их устраивают. Нас ждут в 18.00 на Пласа дель Армас.
— Прекрасно, — сказал я, поскольку знал, что любое другое время не устраивало Сергея Сергеевича.
— Если я вам понадоблюсь, сеньор президент, то буду находиться по телефону 257.
Перальта удалился, а Кармела спросила:
— Ты что, на прием к президенту Хайди собираешься?