Гастролёр
Шрифт:
– Давайте решим, кто из них лучший, в поединке! – Я поставил в центр стульчик. – Пока играет музыка, вы бегаете, замолкает – садитесь. Кто не успел – тот опоздал. Понятно?
Два жирных борова, путаясь в длинном одеянии, стали бегать вокруг скромного антикварного стульчика. Король взмахнул рукой, музыка остановилась. На стул уселись оба.
– Что ж, обоих и назначим.
– А у меня есть призы! – Я усугубил происходящий кошмар, достал шапочку для душа и вручил её одному. – Ты будешь министром по плаванию. – Второму – чесалку для спины. – А ты – по гребле.
Боровы, улыбаясь, как удавы, вернулись на свои места.
– Вот и ладушки, кстати, мне уже пора. Король,
– Конечно. А на посошок?
– В смысле, вы ж не пьете?
– Да. Но зато курим.
На золотом подносе мне протянули невиданной доселе длины косяк, завернутый в гербовую бумагу. После него я сам полечу к рыбкам и даже не осознаю этого. Только фиг откажешься. Вон министр от резиновой шапочки не отказался.
– А мы вообще-то не курим, – задумчиво протянул я, извиняясь тем самым, что, возможно, не смогу отвечать за дальнейшие действия, – но разве что чуть-чуть.
И присел покурить на дорожку.
…Надо ли говорить, что дальнейшее оказалось окутано густым сладковатым дымом. Все славили Нубию, «своего парня» нубийского короля… Когда-то я уже слышал нечто подобное? Но когда – память не отвечала, а сознание вскоре и вовсе отключилось…
Возвращение Орфея
У льва в лесу сперли косяк.
Он собрал всех зверей и говорит:
– Значит, так. Или найдите, кто украл, или с завтрашнего дня в лесу начнется беспредел. Буду выбирать по две зверюшки и съедать!
Собрались звери на совет: надо что-то делать. Ведь неизвестно, с кого лев завтра начнет.
Видят, летит орел:
– Мы с тобой одной крови! – закричали они. – Помоги нам. Посмотри сверху, кого нахлобучило?
– Хорошо!
Летит орел дальше и видит, навстречу летит ворона… кверху пузом!
– Слышь, ворона, ты случаем не видела, кто у льва косяк стырил?
– Подумаешь – косяк! Тут Землю кто-то спиздил!
Разбудил меня какой-то странный гул. Да ещё тело затекло от сна в одном положении. Попытка перевернуться и лечь на живот почему-то не удалась. С трудом разлепил один глаз. Второй от ужаса распахнулся сам. «…Мать! Мать! Мать!» – пронеслось в голове. За круглым окошком мирно соседствовали… величественные тяжелые облака. То ли рай, то ли ад. То ли закат, то ли рассвет происходил в той части Земли, где летел САМОЛЁТ. САМОЛЁТ, в котором, как оказалось, находился и я. Все небо было разноцветно-жёлто-оранжево-голубым и тёмно-синим до черноты.
Оторвавшись от неожиданной картины, я с хрустом попытался повернуть затекшую шею вправо. И понял, что сижу все в том же салоне бизнес-класса, вот только немца с респиратором не было. Может, вышел в сортир?
Закостеневшим пальцем я тыркнул в кнопку вызова стюардессы. Она появилась моментально. Шоколадная кожа и синяя форма усилили ощущение дежа вю: все это я уже точно видел. К тому же стюардесса притащила мне бутылку пива. А Я ЕЁ ТОЛЬКО СОБРАЛСЯ ЗАКАЗАТЬ! Значит, заказал до того, как уснул. Возможно, я не выходил из самолета, и все мне приснилось? Нубия, море, король, государственные перевороты, перепуганный Витёк, Юлий и его ракушки – всего лишь длинный и четкий сон: да мало ли что привидится сознанию, «убитому» алкоголем и наркотиками? Тем более что и одет я в тот самый концертный костюм и штиблеты, в которых ездил на вечеринку к нашим русским миллионерам. Только куда же тогда меня все ещё несет самолет?!
И я решил пошарить по карманам в поисках билетов. Но… при виде своих рук оцепенел. Загорелая до коричневого цвета кожа и на ней белесые волоски, явно выгоревшие на палящем солнце. Так никогда
ЛЕЧУ ДОМОЙ!!!
И я запрыгал в кресле… А ещё, кажется, махал руками и ногами, что-то пел или орал, у меня начался приступ безумной радости, как в детстве, если бы мне сказали, что ближайший месяц я могу больше не ходить в школу. Я бы валялся на полу, дрыгал ногами и визжал, довольный, как слон с ватрушкой. Прибежавшие на крик стюардессы не поняли коей реакции и пытались меня успокоить. Причем – хотя и был я в ударе – все же заметил, как загорались их томные чёрно-белые глаза от вида бумажек. Значит, все-таки деньги. Проверить предположение можно лишь одним путем – дав стюардессе. И я одарил одну красной бумажкой.
– О-о-о, сенкью, сэр, – вспыхнула она от счастья. – Сенкью вэри матч!
Чтобы никого не обидеть, дал двум другим по такой же. Они тоже благодарили, хотя и смылись достаточно быстро, видимо, опасаясь, что мой приступ безумия кончится, и я передумаю.
А самолёт шёл на посадку в Шереметьево. Внизу раскинулась освобождающаяся от снега Москва. Я смотрел на нее в немом обожании, ещё не думая о том, поменяют ли мне нубийские бумажки.
Какая разница. Я в России! Все проблемы разрешаться сами собой. ЗДЕСЬ ДОМ!!!
…Выйдя, я понял состояние человека, который готов расцеловать землю. Я тоже хотел!…Но меня могли принять за сумасшедшего. Я был готов расцеловать и водителя трапа… к счастью, передумал. Но зато радостно кинулся целовать двух блондинок в форме, стоящих у выхода из багажного отделения… но они с профессиональной ловкостью увернулись.
– Вы забыли ваш багаж, господин Трахтенберг, – заметила одна. – Вернитесь в зал.
БАГАЖ!!! Но я продал все вещи, подарки купить не успел, да и не в том состоянии улетал. Я оглянулся на багажную ленту – по ней, словно в замедленном фильме ужасов, преследуя меня, плыл мой чемодан. Кошмар снова накрывал: что, если в Нубии в качестве подарка туда наложили длинных и вкусных косяков? А куда теперь бежать: сорвать с чемодана бумажку, где сказано, чей он, так чёртовы блондинки уже видели мой билет и пришпиленную к нему багажную квитанцию, которую я в радостном безумии не заметил. Нет, не стану скрываться! Я устал: меня могли съесть мурены и акулы, я мог утонуть, не найти работу и попасть в тюрьму за долги, так черт с ним – пусть теперь примут за наркоторговца. От тюрьмы и от сумы не зарекайся…
На ватных ногах подошел к чемодану и потянул его. Тот не сдвинулся с места. Ни фига себе наложили! Я дернул баул со всей силы. Он упал вниз, и только тогда удалось поставить его на колеса. Дальнейший путь был мне известен, если проберусь мимо двух ищеек, сразу в сортир, и там, запершись в кабинке, все проверю…Ищейки спокойно пропустили, видимо, опасаясь, что опять поцелую, и я, радостный, рванул к толчкам. Нашел свободную кабинку, кое-как впихнул багаж и втиснулся сам. Точнее, пришлось запрыгнуть ногами на унитаз. Места рядом не нашлось. Снял для начала мешавший пиджак, повесил на гвоздик и потихоньку стал открывать молнию… а там чьи-то волосы, голова. Господи, помоги! ТРУП?!