Гастролеры, или Возвращение Остапа

Чубич Константин

Все дружно кинулись к бассейну с тем, чтобы исключить одну из самых нежелательных версий его отсутствия. К счастью, в бассейне, вместо музыканта, мерно покачиваясь на водной глади, покоилась его гитара. Поиски результата не дали.

– Все сюда! – скомандовала генеральская племянница, стоя у отворённой двери сауны.

Искомый, подложив под голову дубовый веник, мирно почивал на верхней полати: под утро он замёрз, потому что Кэтрин бесцеремонно натянула овечий тулуп на себя. И его претензии хотя бы на толику мехового изделия не увенчались успехом, что

и привело его в парилку.

– Девочки и мальчики, спасибо вам за всё, – Виолетта, обводя взором друзей, кольнула Марину, зная, что эта стерва вряд ли упустила возможность познакомиться поближе с её кисельным братцем. – Мы вынуждены вас покинуть. Вольдемар, собирайся!

– Куда спешить – такой жара?! – тот с недоумением коровы, которую выгнали пастись на поросший амброзией луг, посмотрел на Виолетту.

– Гуд бай, девочки и мальчики, – она направилась к выходу, показывая, что уговоры остаться – бесплодны.

– Большое вам мерси за приятно проведённое время, – Жульдя-Бандя послал воздушный поцелуй. – Надеюсь, ещё свидимся.

– Жульбарсик, нам тебя будет не хватать! – рыдающим голосом протрубила толстушка Кэт.

– Береги себя, сынок, без нужды не лезь под пули, – предостерегла Марина, впившись взглядом в партнёра по тейбл пенису, что не ускользнуло от прозорливой Виолетты.

Александры: один и второй, молча пожали руку сопернику.

– Знаешь, куда мы едем? – отворяя калитку, вопрошала Виолетта.

– На Канары. Любоваться безбрежными голубыми гладями Индийского океана.

– Не Индийского, а Атлантического. А, кстати, ты не в курсе – отчего у Маруси рожа была чересчур довольная? – Виолетта попыталась проникнуть в глаза спутника, в которых, правда, ничего не читалось. – Тебе не кажется это странным?

Жульдя-Бандя покрутил головой, не находя ничего странного в том, что молодая женщина осталась довольной после двух столь напряжённых партий в тейбл пенис.

– Все мужики свиньи! – торжественно заключила Виолетта. – Их отличает только то, что они хрюкают в разных тональностях.

Резкий порывистый ветер с моря сокрушил диалог. Её волосы затрепетали в объятиях сатаны.

– Глянь, смерч! – она тонким музыкальным пальчиком проткнула атмосферу в стороне от кукурузного поля.

Вдалеке, ввинчиваясь в небо, клубы пыли устроили шабаш. Виолетта потянула спутника к стогу сена рядом с убогой хатёнкой. Метавшаяся на ветру калитка скрежетала, периодически стукаясь о стойку. Смерч, ускоряясь и набухая, как на дрожжах, подался прочь, растворившись в синей дымке.

Ветер стих так же внезапно, как и появился, и молодые люди направились дальше, в сторону трассы, откуда можно было добраться до Одессы на попутке.

Виолетта вдруг остановилась, заглядывая в глаза экс-целителя:

– Ты не догадываешься – куда мы едем?

Жульдя-Бандя пожал плечами, поскольку не имел на этот счёт ни малейшего представления.

– Мы едем покупать ма…

– Марихуану?!

– Дурак! – Виолетта отвесила кисельному брату подзатыльник. – Мы едем на авторынок, – подсказала она, – покупать ма… шину!

– А сколько у тебя денег? – экс-целитель с нескрываемым интересом посмотрел на попутчицу.

– Пять с половиной.

– Ого! Богатая невеста. Я бы, не задумываясь, женился на тебе, да только философы в праздности утрачивают своё методологическое начало. Философ, как монах, живёт ради идеи. – Жульдя-Бандя посмотрел на Виолетту, дабы определить её реакцию на рождённый в дикой природе афоризм. – А за пять тыщ нынче машину купить невозможно, разве что механическое корыто….

Глава 48. Молодые люди на авторынке Одессы

…Авторынок на окраине Одессы, в два гектара площадью, более походил на цивилизованную автомобильную свалку. Засилье изделий отечественного автопрома указывало на то, что прорубленное Петром Великим окно в Европу пока закрыто.

Жульдя-Бандя, не находя применения своему интеллекту в качестве покупателя, покорно следовал за Виолеттой. Та живо интересовалась хвалёными «шестёрками».

Она безжалостно торговалась, сбивала цену до предельно низкой и, провожаемая удивлёнными взглядами, направлялась к очередной машине. Искрящаяся свежеокрашенная в цвет аквамарина «двадцать четвёрка» заставила её остановиться.

– Почём «Волга»? – спросила она армянина, который, не обнаружив в ней серьёзного покупателя, молча ткнул пальцем в лобовое стекло машины. Под стеклоочистителем на клочке бумаги траурным цветом было начертано – 7500 р.

– Еще бы пару тысяч, – направляясь к напомаженному, бежевого цвета «жигулёнку», сетовала спутница, вовсе не рассчитывая на милосердие философа.

Тот вынул из кармана всю наличность. Отсчитал десять четвертных, остальные сунул в руку Виолетты.

– Это мне?! – она недоумённо посмотрела в глаза экс-целителя. – Это… в долг?!

– Подарок… на день рождения.

– На день рождения?! Но… – молодая женщина захлопала ресницами, начиная верить в чудеса. Она сияла, как цветочная клумба в саду её величества королевы Англии. Лицо её запылало румянцем вызревшего томата на щеках.

– Заранее поздравлять можно, – Жульдя-Бандя улыбнулся. – Заранее отпевать нельзя. Деньги – это всего лишь бумага. Они превращают человека в ничтожество.

Виолетта чмокнула щедрого дарителя в щёчку, ничуть не обременённая столь неразумным превращением.

– Лучше быть бедным философом, чем рабом денег. У сытого философа меньше всего оснований к познанию истины, – заключил один из их представителей, нисколько не сожалея о столь щедром жесте.

Сбив цену до 7000, она нырнула в салон «Волги» в поисках дефектов.

Глава 49. «Уазик, господа присяжные заседатели, не роскошь, а средство передвижения». Торжественная продажа хрустальной мечты колхозника – автомобиля УАЗ-452

Жульдю-Бандю сия процедура не интересовала вовсе, и он, согнув пальцы на правой руке в кулак, стал отрешенно рассматривать состояние ногтей.