Гастролеры, или Возвращение Остапа

Чубич Константин

Рядом – неопрятный коренастый пролетарий продавал эпохи возрождения автомобилестроения грузовичок. Окрашенный малярной кистью в ядовито-зелёный цвет уазик стыдливо затесался среди игривых пёстрых цветущих легковушек. Он походил на колхозницу в салоне красоты.

Жульдя-Бандя похлопал механического труженика по обшарпанному борту:

– Мечта колхозника. Маленький Мук. Папаша, – обратился он к пролетарию, – сколько стоит твоё механическое корыто?

Мужичок, обидевшись, отвернулся, не желая тратить время на пустую болтовню.

– Ну, я же пошутил, – Жульдя-Бандя дружески

похлопал пролетария по плечу. – С такой кислой, как у отставного фельдфебеля, физиономией не машину продавать, а стоять в очереди за продуктовыми карточками. Продавать автомобили нужно красиво и врать нужно с выражением. А если учесть критический возраст твоего механического сарая, то здесь вообще нужен талант.

Жульдя-Бандя соболезнующим взглядом обвёл торговца, будто тот продавал не автомобиль, а честь своей дочери:

– Уазики уже давно вышли из моды. Если бы это была лошадь, я бы порекомендовал тебе её застрелить. Но не унывай! – он по-отечески похлопал крестьянина по плечу. – Сейчас я организую продажу этого механического ящика. Чтобы продать эту груду металлолома, нужна реклама, а реклама – это самый эффективный способ найти идиота, который купит то, что никому и даром не нать. Идиоты, уважаемый, на дорогах не валяются.

Пролетарий улыбнулся, потому что не далее как утром его мегера за то, что он нечаянно наступил на кошку, присвоила ему почётное звание «старого идиота».

Метрах в тридцати франтовый мужчина громким бульдожьим лаем через мегафон призывал автолюбителей покупать чехлы на кресла.

Жульдя-Бандя направился к нему и вскоре вернулся с рупором в руках. Он наплёл франту душераздирающую историю о том, что колхознику нужно срочно продать уазик, чтобы оплатить лечение его умирающей дочери. Впрочем, у того вместо умирающей дочери было два непутёвых сына, которые, будучи в полном здравии, пожирали горилку и на тот свет пока не собирались.

Продавец автокостюмов одолжил мегафон на пятнадцать минут и не пожалел нисколько, потому что ему удалось продать за это время целых два комплекта. Торгашу было невдомек, что его лающий бульдожий голос, приумноженный усилителем звука, только отпугивал покупателей.

Жульдя-Бандя с лёгкостью запрыгнул в кузов уазика, откуда, несомненно, было лучше общаться с потенциальными покупателями.

– Господа автолюбители! Официальный дилер открытого акционерного общества с неограниченной безответственностью «Сироткин на паях» ульяновского автозавода производит сезонную выставку-продажу! – начал без предисловий Жульдя-Бандя, тревожа глупую атмосферу.

На призыв стали подтягиваться любопытные автолюбители в надежде увидеть выставочное авто.

– Предлагаем вашему вниманию оригинальную суперсовременную модель автомобиля уходящего тысячелетия марки УАЗ-452! Ультрасовременный дизайн, – оратор обвёл в воздухе округлые формы кабины «головастика», – последний крик научно-технической мысли. Простоту, выносливость и неприхотливость вобрал в себя этот неказистый с виду неутомимый труженик полей и огородов.

Охочие до сенсаций торгаши и покупатели стали плотным кольцом окружать уазик.

– Этот незатейливый, скромный, я не побоюсь этого слова – трудяга, с лёгкостью преодолевает топкие болота, крутые подъёмы и пологие спуски!

Собравшиеся вокруг машины ротозеи – кто улыбался, а кто посмеивался, потому что на нынешнем этапе развития автомобилестроения назвать его гадким утёнком было бы чересчур лестно.

– Восходящая звезда отечественного автомобилестроения, – Жульдя-Бандя рукою обозначил головную часть восходящей звезды, огромными глупыми стеклянными глазами взирающей за происходящим, – может использоваться в труднопроходимых районах Крайнего Севера и бескрайнего Нечерноземья.

Тут оратор увидел Виолетту, которая стукала пальчиком по запястью. По всей вероятности, все формальности были улажены и дело оставалось только за переоформлением машины. Он кивнул, но оставить начатое уже не мог.

– Уазик, господа присяжные заседатели, – не роскошь, а средство передвижения! – продолжил свой панегирический некролог менеджер по продаже механического корыта.

– Мы в курсе, – согласился лупатый рыжий, в потёртых джинсах, годов тридцати пяти мужчина.

– Присовокупив к нашему неутомимому железному трудяге оглобли с резвой тройкой вороных ишаков на юге страны, оленьей упряжкой на Крайнем Севере и парой слонов на диком Юго-Востоке – мы получаем универсальное экологически чистое транспортное средство.

В ораторском экстазе Жульдя-Бандя не заметил, как Виолетта выехала вместе с хозяином переоформлять машину.

– Возродив традиции дружественного нам индийского народа, можно с успехом использовать нашего неприхотливого железного друга, – оратор указал на покоящийся под ним грузовичок, – для перевозки трудящихся и нетрудоспособного населения при помощи экологически чистой тягловой силы. Запряжённые в уазик украинцы – вот будущее национального общественного транспорта!

Оратор вознёс правую руку, с указующим перстом наголо, подчеркивая значимость перспективы. Смех и улыбки аборигенов и гостей Одессы придавали сил. Рыжий, в потёртых джинсах пролетарий хохотал, прикрывая ладошкой щербатый рот.

– Города задыхаются от угарных выхлопных газов автомобилей! – Жульдя-Бандя большим и указательным пальцами прикрыл нос, отчаянно глотая угоревший воздух. – Одесские рикши, запряжённые в хрустальную мечту колхозника – автомобиль УАЗ-452, – вот перспектива грядущего тысячелетия! – он заметил, что кольцо ротозеев приумножилось, что увеличивало шансы продать хрустальную мечту колхозника. – Тройка свободолюбивых рикшей без труда доставит пассажиров в любой конец города.

Смех начинал обретать культурно-массовую форму.

«Но ничего. Сейчас вы у меня попляшете!» – утробно пригрозил комедиант и с неиссякаемым энтузиазмом затрубил в мегафон: – При помощи молотка, зубила и какой-то матери наш маленький Мук с лёгкостью может быть переоборудован в газонокосилку, сноповязалку или передвижной механический туалет типа сортир!

Тут оратор заметил стоящих обособленно двоих служителей правопорядка, которые, посмеиваясь, по-видимому, обсуждали его кроткую гениальную личность. «Ментам, – подумал он, – как и людям, ничто человеческое не чуждо».