Гавань Командора
Шрифт:
Многие гости из тех, кто сидел поближе, стали вслушиваться внимательнее. Среди них Кабанов заметил нескольких иностранцев, поэтому предпочел ответить достаточно неопределенно:
– Скоро увидите, государь. Сначала надо убедиться, что все получилось как задумано.
Паровая машина сравнительно проста, и ему хотелось обеспечить за Россией некоторый приоритет в ее создании.
Новая группа гостей отвлекла внимание самодержца. Он пригляделся, кто именно вошел в зал, и с немалой радостью поднялся и пошел навстречу.
Подобно
– Брось. Это голландские купцы. Лучше скажи по секрету, будет еще какое-то оружие? Ты мне обещал десяток штуцеров.
– Когда вооружим стрелковую команду, – напомнил Командор.
Штуцера для своих солдат князь собирался приобрести на собственные деньги.
– Князь, вы разоритесь, если будете тратить на солдат свои средства. – Лефорта купцы сейчас интересовали мало, и потому он предпочел присоединиться к разговору преображенцев. – Хотя порыв ваш похвален.
Сам он был бессребреником. Петр был готов для друга на многое, однако Лефорт постоянно отказывался и от земель, и от наград. Даже на постройку дворца он согласился лишь в представительских целях и отнюдь не считал его своим.
Может, поэтому Петр так и ценил своего наставника и друга. Бескорыстие для человека при власти – редчайший дар.
– Не разорюсь. Я посмотрел, как стреляет капитан Санглиер. В бою это зело поможет, – ответил Голицын.
Лефорт кивнул и спросил уже у Командора:
– Серж, откуда вы взяли штуцера? Ни в одной армии их нет.
– Сами изготовили. Нам понадобилось оружие более точное и дальнобойное, чем фузеи. – Где именно понадобилось, Кабанов уточнять не стал.
– А это – мои офицеры, – раздался позади голос Петра.
Преображенцы невольно обернулись.
Самодержец стоял в компании голландских купцов. Руки царя дружески лежали на плечах двоих ближайших мореходов, и вообще, вид Петра был непривычно радушным, словно он только сейчас встретил настоящих друзей. За столом, если не считать Лефорта, сидели в основном слуги.
Один из голландцев присмотрелся к Командору и вздрогнул.
Командор в свою очередь тоже признал его. Да и как не признать? Перед ним стоял Ван Стратен, купец и капитан, чьи корабли Кабанов дважды забирал в качестве приза. Один раз в Вест-Индии, и не столь давно – у берегов Англии.
Для некоторых людей мир бывает тесным.
– Но это же… – Ван Стратен поперхнулся собственной фразой.
Может, все бы и обошлось, однако Петр заметил испуг желанного гостя, напрягся и повелительно произнес:
– Что такое? Говори.
Кое-кто даже привстал, пытаясь понять происходящее. Шумели только в дальних концах зала. Здесь же установилась довольно странная для застолья тишина. В этой тишине послышался тихий голос голландца:
– Это Командор Санглиер. Знаменитый морской
Если бы сказал «пират», то многие бы не поняли, но разбойники были известны всем. И наказывались без всякой жалости. Поэтому рык самодержца ни у кого не вызвал удивления:
– Арестовать!
32
Флейшман. Испытания
Работа неожиданно не просто сдвинулась с места, а устремилась вперед семимильными шагами. Так иногда бывает. Топчешься на месте, проклиная весь белый свет и собственную глупость, а потом вдруг не успеваешь перевести дух. Только трудишься, смотришь на содеянное тобой да предчувствуешь уже недалекий результат.
Может, на ускорение повлияла суровая зима. Делать больше было решительно нечего. Морозы, сугробы, тьма, начинающаяся едва ли не с полудня… То ли пить без просыпу, то ли трудиться не покладая рук. Второе, оно предпочтительнее. Большинство населения старательно придерживалось поста. Кабаки поражали непривычным безлюдьем. Сидеть в них крохотной, противопоставившей себя миру компанией было неуютно.
А тут еще монахи Борисоглебского монастыря. Зайдет такой, и начинаются нравоучительные беседы о душе, о грехах, на которые падок человек, хоть заранее известно, что отвечать за них все равно придется.
Почему я должен отвечать за каждый несвоевременно съеденный кусок мяса, было не очень понятно. Наверно, я просто нерелигиозный человек. Причем не только с точки зрения православия. Своих соплеменников в этих вопросах я тоже не понимал. Тех из них, которые, не взывая к восхваляемому уму, вдруг пускались в споры, а можно ли в субботу включить телевизор, или это тоже работа? По субботам что-либо делать грех. Нет, смешно, но я знал и таких…
Собственно, дела ощутимо сдвинулись еще во время приезда Командора со товарищи. Но если Жан-Жак занимался исключительно порохом, то Сергей с Григорием помогали нам. Когда же один за другим вернулись из поездок Женя с Аркашей, начался подлинный праздник труда.
Командор долго справлять его не стал. Они с Ширяевым побыли с неделю и отправились в полк, зато мы остановиться уже не могли.
Дело дошло до того, что изготовление штуцеров, собственно, наша прямая задача, было перепоручено работникам, а основные силы уходили на собирание паровой машины.
Несколько комплектов шатунов, цилиндров и прочих относительно сложных деталей были произведены еще во Франции. Культура производства в королевстве Людовика явно превышала ту, которая ждала нас на Руси, а терять время на трудоемкие подгонки, шлифовки и прочее решительно не хотелось.
Зато теперь основным стало изготовление котла, а затем окончательная сборка первой машины в мире.
Как звучит – первая! Только решить, назвать ли ее паровой машиной Ардылова, Флейшмана или Кабанова…