Гавайская петля
Шрифт:
– С чего начать, Павел Игоревич, даже не знаю… Засада, в общем, полная. Как видите, перед вами не прежний самоуверенный функционер «Бастиона». «Бастион» мы предали, и правильно сделали. Да, мы предатели. Но и там – сплошные проходимцы и прохвосты. Все, что сделали с вами, было сделано для дела, ничего, как говорится, личного. Вас хотели посадить на крючок, использовать. Назовите это как угодно: контроль сознания, промывание мозгов, управление разумом… Игорь Матвеевич даже предлагал стереть вам память о прошлом и заменить ее новой памятью. Ну, это как бы… – Левиц замялся.
– Манкурт, – усмехнулся Туманов. – Раб, что не помнит прошлой жизни и полностью подчинен нынешнему хозяину.
– Да, наверное. До конкретного воплощения все равно не дошло… извините. Позднее вы бесследно испарились. Вас засекли на Балеарских островах, но когда пришел человек, чтобы выразить почтение, вас там уже не было. Не знаю, где сейчас находится Дина Александровна с двумя молодыми людьми – ей-богу, не знаю. Да и знать не хочу. Пришла пора, Павел Игоревич, позаботиться о собственной шкуре. А все эти интриги, тайные операции, шпионские страсти – это, извините, такая пена. Перед вечностью, имею в виду. Вас не сильно удивит, если я скажу, что в последний месяц мы с Горгулиным работали на Центральное разведывательное управление Соединенных Штатов? Ну, не в штатном расписании, конечно, а, скажем так, на договорной основе?
– Мне все равно, – пожал плечами Туманов.
– Честно говоря, нам было тоже, – невесело рассмеялся Левиц. – Предложили проект, по которому мы имели информацию и кое-какие возможности. На безрыбье, как говорится. Вы, конечно, не считаете нас образцами порядочности, и правильно делаете. Но некий внутренний кодекс, как бы вы ни возражали, нам не чужд. В отличие от Отто Вердиса. Это Мерзавец с большой буквы. В смутное время он работал на Орден, курировал парочку проектов, связанных с прикладным манипулированием сознания. Потом переметнулся в «Бастион» – уж такого ценного работника проигнорировать Шейнис и Штрауб не могли. Несколько месяцев он жил на том самом острове в замке Хельм, разрабатывал ряд программ – довольно интересных как в плане прикладном, так и для будущего науки. Несколько раз мы с ним общались, сложились доверительные отношения. Он сделал копию со стенограммы того исторического заседания «Бастиона», где приняли решение по обработке Немчинова. Выразил согласие работать на нас с Горгулиным, поскольку не сложились у него отношения с Лазуриным – тогдашним замом по национальной безопасности. Лазурин справедливо полагал, что пригреть у себя под боком такого Франкенштейна – вершина безрассудства. То, что он проделал с вами, Павел Игоревич, было своеобразным экзаменом… Ну дайте мне в морду, я стерплю. Червячок у вас в голове, насколько знаю, специфический – он реагирует на фразу, которую знает только Вердис. Так что спокойной жизни вам, Павел Игоревич, не дождаться, пока этот фрукт шляется по планете. Он просто скажет вам ее в глаза, и вы станете шелковым. В принципе, любой может вам ее сказать, но, кроме Вердиса, никто ее не знает. Я хочу предложить вам шанс раз и навсегда избавиться от этого мерзавца.
– И соблюсти свои интересы. Осмелюсь догадаться, Вердис вас, как и положено, прокатил?
– Отто Карлович всегда работал на Орден… – по салону прошелестел смешок, похожий на шорох листьев. – И когда работал на «Бастион», и когда работал на нас. Изворотливый оказался тип. А теперь и нас с Горгулиным заманил в ловушку.
– Не хочется умирать? – покосился на собеседника Туманов.
– Страшно не хочется, – признался Левиц. – Ума не приложу, как буду выбираться с этого острова. Их люди – везде.
– Люди Ордена? – уточнил Туманов.
– Люди Ордена… Нет у меня вашей молодости, вашей подготовки и вашей удачливости. До последнего момента считалось, что Вердис согласен сотрудничать с американской разведкой. Ему уже предложили лабораторию в Оклахоме, уютный домик на девять комнат, разовую премию, как у топ-менеджера «Голден-Траст», триста тысяч в год с дальнейшим повышением. А главное, возможность беспрепятственно заниматься любимым делом. А у нас как всегда – если беспрепятственно, то уже неинтересно.
– Стало быть, ЦРУ подтерлось.
– И «Бастион», и мы с Горгулиным… Сомнений больше нет – Вердис всегда был убежденным сторонником Ордена и выполнял работу там, куда его делегировали мудрилы из Капитула.
– Может, к сути, Александр Моисеевич?
– Архипелаг Кеараколау – это множество мелких островов, среди которых самый крупный – это Хава. Здесь мы и находимся. Остров Патикай – второй по величине, на расстоянии примерно двадцати миль, за грядой Роджерса, на нем нет значимых населенных пунктов, помимо поместья сенатора от Гавайских островов Мартина Стэнхилла – члена, кстати, Демократической партии, – а также резиденции авторитетного на архипелаге джентльмена по имени Бруно Крэйг. Двое упомянутых господ считаются близкими приятелями. Первый – известный и популярный в своих кругах политик, председатель комиссии сената по работе с Россией. Второй – прожженный мафиозо, контролирующий архипелаг, а также часть увеселительных заведений острова Маури. Полиция Хавы у Крэйга в кармане. Можно не сомневаться, что вчерашняя резня в «Черепахе» и сегодняшняя в ресторане «Наелоумики» – творчество его отмороженных парней.
– Но с такой демонстративностью и жестокостью…
– Крэйг непредсказуем. Он может выглядеть пушистым и покладистым, но если его разозлить – становится тупым кабаном. Возможно, его разозлили.
– И вы хотите меня убедить, что Крэйг и его дружок сенатор Стэнхилл сотрудничают с Орденом?
– Намного тоньше, Павел Игоревич. Да, Крэйга купили эмиссары Ордена, в этом я не сомневаюсь. А что касается сенатора Стэнхилла – то он обычный сенатор, принципиальный – не больше прочих, продажный – такой же, как все. Но он – ЧЕЛОВЕК, СПОСОБНЫЙ ПРОДВИНУТЬ НУЖНОЕ РЕШЕНИЕ, улавливаете мою мысль? А вот теперь – интрига. Четыре дня назад сенатор Мартин Стэнхилл прибыл на свою виллу на острове Патикай, где проведет еще четыре дня. На это время у него запланированы рабочие встречи, работа с бумагами, а также кратковременный отдых. Завтра в поместье состоится пафосная вечеринка с гостями, танцами и фейерверком. Повода, честно говоря, не знаю. Да и нужен ли повод, чтобы повеселиться? Предполагается, что человек Ордена, личность которого нам неизвестна, а также специалист по нейролингвистическому программированию, в роли которого нам видится только Вердис, сделают попытку отработать сенатора в камерной обстановке…
– Цель?
– Неужели непонятно, Павел Игоревич? У Стэнхилла прямая тропа до президента О’Барры, его администрации, выход на правительство, на многие рыла в сенате и палате представителей. К мнению сенатора прислушиваются. Это человек, способный убедительно аргументировать ЛЮБОЙ свой поступок. Эксперты ЦРУ считают, что цель обработки Стэнхилла – предоставление России долгосрочного и практически беспроцентного кредита на сорок миллиардов долларов, а также на льготы компании «Росгаз», которая снабжает голубым топливом половину Европы, но не может заключить выгодные контракты с рядом фирм из-за жестких санкций, наложенных еще в 2000 году. Последняя цель – даже более важная, чем кредит. Если «Росгаз» разгуляется – России станет тесно от наплыва нефтедолларов. Орден у власти – вы понимаете, что это такое? Уже не то мракобесие, что было раньше, но цель у них не меняется – весь мир в кармане… Я ответил на ваш вопрос?
– Более-менее.
– Как будет происходить обработка – неизвестно. Человеком Ордена может оказаться любой. Разумеется, он приглашен на вечеринку. Возможно, он хороший знакомый сенатора. Не сомневаюсь – он сварганит Вердису приглашение. И, главное, остановить эту машину невозможно. Выхода на сенатора нет. ЦРУ он ненавидит всеми фибрами своей «неподкупной» души и никогда не будет общаться с его сотрудниками. Эта миссия возлагалась на нас с Горгулиным – как якобы представителей крупного российского бизнеса. Но все пошло прахом. Проглотили обманку. Вердис сдал компанию с потрохами! Сенатору доложили о нашем двурушничестве. Крэйг с санкции Стэнхилла начал на нас охоту, четверых сотрудников принесли в жертву Посейдону – их катер взорвался в открытом море, тела не нашли. Убили Горгулина. Говорить о таком деле приличными словами просто невозможно… Мне тоже не выбраться. А если не сдержу свои обязательства перед ЦРУ, опасности подвергнется моя семья, временно живущая в Иллинойсе под охраной спецагентов. Ее просто выдворят из страны, а у меня две дочери – четырнадцати и шестнадцати лет.
«Вот с этого бы и начинал», – подумал Туманов.
– Контакт человека Ордена с сенатором Стэнхиллом – вернее, тот контакт, который мы имеем в виду, – может произойти только на Патикае. Сделать на континенте это нереально – служба безопасности работает на шесть с плюсом. А на вилле часть функций охраны возлагается на людей Крэйга, которого купил Орден. Да и обстановка располагает – много гостей, шампанское, снижение контроля. А если человек Ордена пользуется расположением сенатора, то и вовсе несложно.