Гаяна (Художник П. Садков)
Шрифт:
Они стали втайне готовить свою экспедицию, как вдруг газеты сообщили о полете «Ильи Муромца» в район Пито-Као. Пришлось сократить сроки подготовки и пуститься в далекое плавание.
3
Боб стоял, облокотясь о перила, и, казалось, с большим вниманием смотрел, как накладывали сварной шов на пробоину в носу подводной лодки. Вода была прозрачна, и сверху хорошо были видны яркие вспышки сварочного аппарата, освещавшие круглые шлемы водолазов.
На узкой палубе появился Бергофф. Он был раздражен, выглядел уставшим и постаревшим.
— Не нравятся мне действия русских, — сказал он, ни к кому не обращаясь.
Хоутон вопросительно посмотрел на миллионера.
— К русским прилетел реактивный гидросамолет, — пояснил Бергофф. — Наверняка оттуда… К чему бы такая спешка?
— Они делают свой бизнес, — сказал Хоутон.
— Но в Тихом океане нам становится тесно и без этого гидросамолета, — вздохнул Бергофф, расстегивая ворот и подставляя волосатую грудь и холеную шею свежему ветерку.
— Сэр, вам радиограмма, — прервал их радист, появляясь в круглом обрезе люка.
— Опять хотят увеличить стоимость проката этой лодки? — усмехнулся Бергофф, лениво наклоняясь, чтобы взять бумагу.
— Нет, сэр, здесь сообщение о смерти некоей миссис Паолы…
4
Внизу, в чреве подводной лодки, в ярко освещенной каюте, ходил из угла в угол Бергофф. Может, и верно: утраченная и пылинка дорога… Конечно, красивая итальянка всегда нравилась ему. Это так. Но она была такой доступной для Бергоффа: деньги позволяли ему осуществлять множество и более сложных желаний. Другое дело, когда Паола бежала от него с Пито-Као! Тем самым она уронила горсть сухого пороха в его угасающее чувство. Порох оказался дымным и чадил долго.
Позже, увидев Паолу в цирке и узнав, что она теперь жена Хоутона, Бергофф свое влечение к ней соединил с желанием отомстить «бумагомарателю» Бобу. Но сейчас между ним и Паолой встала сама смерть. Паола недосягаема навсегда!
Вместе с тем Бергофф понимал, что являлся прямым виновником ее смерти, и боялся мести Боба, несмотря на то что за всем происходящим зорко наблюдал мистер Диппль.
А на палубе сидел в шезлонге Боб и смотрел на далекие звезды. «Когда человеку хорошо — это опасно!» — без конца мысленно повторял Хоутон слова Паолы.
Нет теперь ее.
Боб пытался представить Паолу мертвой, в гробу, но видел ее только живую, цветущую, смелую. Вот она мелькает под куполом цирка… Вот ее гибкое тело показалось в белой пене волн… Вот она стоит рядом и, сжимая виски тонкими пальцами, в отчаянии восклицает: «Ах, Боб, когда человеку хорошо — это опасно!»
Проклятое царство Доллара! К чему жить в мире; где деньги сильнее любви… Ну что он, Боб Хоутон, будет делать теперь? Один. Разве кто-нибудь или что-нибудь возместит ему эту утрату? Сможет заменить ее?
И вдруг его горестные размышления были прерваны.
— Боб, Боб… — услышал он голос с моря.
«Да это ведь Мауки!» — заставил себя очнуться Хоутон.
— Ты, Мауки? — спросил он, свесясь с борта.
— Я, Боб. Я давно зову. Они нашли сейф.
— Тише! — Боб оглянулся.
Вокруг все было спокойно, и на лесенке Боб никого не увидел бы, даже подойди он совсем близко к люку, потому что энергичный мистер Диппль уже покинул свой наблюдательный пост и, согнувшись дугой, бежал на цыпочках по коридору, чтобы немедля передать хозяину важную новость.
— Русские нашли ящик, — продолжал Мауки, — и забрали его к себе на летающую лодку с тысячью весел.
— Кто тебе сказал это?
— Мауки был у них гостем и видел все сам. Русские — хорошие люди, Боб. Я улечу с ними и буду учиться у них, стану летчиком! Хорошо?
— Очень хорошо, Мауки!
— Я сказал им, что попрощаюсь с Бобом.
— Спасибо, Мауки.
— Мауки всегда помнит друга! Поедем вместе, Боб!
— Хорошо, Мауки, — вдруг решился Боб. — Я сейчас…
Мауки держался за швартовочное кольцо в борту. Он закрыл прозрачный шлем своего водолазного костюма и ждал.
И вдруг на палубу выкатился клубок тел. Это Бергофф и Диппль схватились с Хоутоном.
До палубы — менее метра, и Мауки уже начал взбираться на нее, чтобы выручить друга, но тут в ночную тишь ворвался крик Хоутона, и его тело тяжело плюхнулось в воду.
Мауки нырнул за ним, нащупал в темноте плечи Хоутона, бережно обнял их и включил реактивный двигатель своего скафандра: чем скорее уйдешь отсюда, тем лучше. Лишь бы не наскочить на риф. Но нет, рядом друзья — яркий луч осветил мохнатые зеленые скалы. Мауки оглянулся и узнал знакомые очертания аквалета.
Дальше они плыли под надежной защитой: аквалет прикрывал их и время от времени лучами указывал путь.
5
Сейф вскрывали в кают-компании вертолета. Я и Василий Иванович Гирис вели протокол, профессор занялся киносъемкой, радист Петренко записывал все на пленку магнитофона, а инженер Баскин и Мауки помогали Хоутону, которому выпала честь вскрывать сейф.
Поскольку официальным языком согласились на это время считать английский, невладеющие им вооружились автоматическими переводчиками.
Боб внимательно осмотрел чертеж на верхней крышке сейфа, восстанавливая в памяти особенности замочного устройства, и без труда снял ее. Внутри мы увидели небольшие контейнеры, плотно прилегающие друг к другу. Каждый из контейнеров имел прочные складывающиеся ручки, но извлечь не удавалось не один.
— Не пойму, в чем дело, — признался Боб.
— Позвольте мне, — придвинулся силач Петренко.
— Я вспомнил! — крикнул Мауки. — Мы что-то делали на этой стороне… — и он указал на внутренний край одной из стенок сейфа.