Гайдзин
Шрифт:
— ...вроде этого, — сердито закончил он, ткнув пальцем в Дзёуна. Тайрер с трудом подбирал слова.
— Вакаримасэн. Додзо, ханаси во суру нороку. — Я не понимаю, пожалуйста, говорите медленно.
— Вакаримасэн ка? — Вы не понимаете? — с отчаянием переспросил офицер, потом повысил голос, полагая, как и большинство людей, что при разговоре с иностранцем громкость придает словам большую ясность и понятность, и повторил сказанное ещё раз, причем теперь гортанный
— Это не займет много времени, и, пожалуйста, поймите, что это делается для вашей же безопасности!
— Прошу прощения, не понимаю. Пожалуйста, вы говорить английский или голландский?
— Нет, конечно нет. Вам все должно быть ясно. Я хочу войти лишь ненадолго. Пожалуйста, откройте ворота! Это для вашей же безопасности! Послушайте, во-ро-та! Вот, смотрите, я покажу вам! — Он шагнул вперед, схватил один из прутьев решетки и потряс его, железные створки загремели. Внутри все нервно шевельнулись, со всех сторон защелкали предохранители, и Паллидар громко приказал:
— Поставить ружья на предохранители! Без моей команды не стрелять!
— Чёрт побери, я не знаю, о чем он говорит, — произнес Тайрер, чувствуя, как холодный пот сбегает по спине. — Понятно одно: он явно хочет, чтобы мы открыли ворота.
— Ну, этого он, чёрт подери, не дождется, открывать их мы не намерены, только не этому вооруженному сброду! Скажите ему, пусть уходит, скажите, это британская собственность.
— Это... — Тайрер подумал секунду, потому указал рукой на флагшток и на «Юнион Джек». — Это английский место... нет входить. Пожалуйста, уходить!
— Уходить? Вы сошли с ума? Я же объяснил, что это делается для вашей собственной безопасности. Мы только что поймали вот этого шелудивого пса и уверены, что ещё один находится здесь или прячется поблизости. Откройте ворота!
— Прошу простить, не понимаю... — Новый поток японских слов обрушился на Тайрера, и он беспомощно огляделся вокруг себя. Тут на глаза ему попался Хирага, стоявший неподалеку. — Юкия, подойди сюда, — крикнул он по-японски. — Юкия!
Сердце Хираги едва не остановилось. Тайрер снова закричал на него. Изображая крайнюю степень ужаса, униженно согнувшись и спотыкаясь через каждый шаг, Хирага подбежал к Тайреру и уткнулся головой в землю у его ног, повернувшись спиной к воротам и почти целиком скрытый круглой широкополой шляпой.
— Что человек говорить? — спросил Тайрер.
Все чувства Хираги обострились до предела; притворяясь, что его трясет от страха, он тихо ответил:
— Это плохой человек... он хочет войти, чтобы... чтобы украсть ваши ружья.
— Ага, так, войти. Зачем?
— Он... он хочет сделать обыск.
—
— Обыск. Он хочет посмотреть ваш дом, везде.
— Да, понимаю входить. Зачем?
— Я же сказал вам, чтобы обыскать...
— Ты, садовник, — крикнул офицер, и Хирага дернулся, закипев от гнева. И тут, впервые в жизни, стоя здесь у всех на виду, на коленях перед гайдзином, зная, что под шляпой он носит грубую шапочку, сняв которую можно увидеть его выбритую посередине голову и самурайский узел волос на макушке, он вдруг почувствовал тошнотворный прилив страха.
— Ты, садовник, — снова крикнул офицер, громыхая воротами, — скажи этому идиоту, что я хочу только найти убийц... убийц-сиси!
В отчаянии Хирага тихо проговорил:
— Тайра-сама, этот самурай хочет войти, чтобы посмотреть на всех. Скажите ему, что вы уезжаете, а потом он может войти.
— Не понимаю. Юкия, иди туда! — Тайрер показал на ворота. — Скажи уходить, вежливо уходить!
— Я не могу. Я не могу, — прошептал Хирага, стараясь заставить свой мозг работать и борясь с тошнотой.
— Филип, — заговорил Паллидар, спину его мундира покрывали пятна пота. — Какого дьявола он пытается втолковать тебе?
— Я не знаю.
Напряжение нарастало, офицер снова загремел воротами, в очередной раз требуя впустить его, его люди начали подбегать и хвататься за прутья, чтобы помочь ему. Принужденный действовать, Паллидар подошел ближе. Холодно отдал честь. Так же холодно человек поклонился в ответ. Затем, медленно, Паллидар произнес:
— Это британская собственность. Я приказываю вам мирно удалиться или пенять на себя за последствия.
Офицер непонимающе посмотрел на него, потом словами и действиями дал ему понять, чтобы он отпер ворота — и побыстрее.
— Уходите! — Не поворачивая головы, Паллидар крикнул: — Только драгуны! Приготовиться дать залп!
В ту же секунду все десять драгунов как один бросились вперед, образовали две шеренги перед самыми воротами, одним движением первая шеренга опустилась на колено, все десятеро щелкнули предохранителями, послали патрон в патронник и прицелились. В разом наступившем молчании Паллидар медленно расстегнул кобуру револьвера.
— Уходите!
Неожиданно офицер захохотал. Его хохот подхватили остальные самураи. Только на площади их собралось несколько сотен, и Урага знал, что ещё тысячи находятся поблизости и десятки тысяч прибудут сюда в течение часа. Но ни один из смеявшихся не видел, какую бойню способны учинить несколько стойких, дисциплинированных британских солдат с их простыми в обращении и быстро перезаряжающимися ружьями.
Смех замер так же внезапно, как и возник. Обе стороны ждали неизбежного теперь начала: кто первый? Лихорадочное возбуждение охватило всех. Это будет битва насмерть, си курару бэки, Господи Всемогущий, Наму Амида Буиу...