Газета День Литературы # 113 (2006 1)
Шрифт:
Не следует также переоценивать значение "дантесов", "мартыновых" и ненайденных убийц Есенина. Можно ли винить могильных червей? И сами погибшие великаны разве уполномочивали кого-либо на месть?
"Я сердцем никогда не лгу". Сердце Есенина — его стихи, в них нет ни одной фальшивой строки. Даже такие верные рыцари поэзии, как Мандельштам и Пастернак, грешили лицемерными строками, заигрывали с Советской властью, со Сталиным. Есенин — никогда. Еще и поэтому он первый номер в русской поэзии XX века и второй номер после Пушкина во все времена. Жизненную точку Есенина рассматривают как трагедию. Но так ли он сам рассматривал свой финал?
Один из лейтмотивов его поэзии — "ничего в прошедшем мне не жаль". А в будущем? "Оттого пред сонмом уходящих я всегда испытываю
Все, все, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит.
Неизъяснимы наслажденья —
Бессмертья, может быть, залог!
И счастлив тот, кто средь волненья
Их обретать и ведать мог.
Или у Владимира Высоцкого — "Чую с гибельным восторгом — пропадаю, пропадаю!" Слова: "розу белую с черной жабой я хотел бы в стихах повенчать" — ключ к разгадке есенинской судьбы и миссии. Гармония несоединимого, свет в самых, может быть, густых за всю историю России сумерках — вот страшный, непомерный груз, который взвалил на свои плечи человек, едва достигший тридцати лет — возраста, когда Христос только вышел на Подвиг. Как поэт, Есенин груз донес, но как человек — надломился. И надлом свой принял с какой-то затаенной улыбкой: пропадаю, но дело сделано!
И потому, что я постиг,
Всю жизнь пройдя с улыбкой мимо,
Я говорю на каждый миг,
Что все на свете повторимо.
Стихотворение помечено 1925 годом. Такие строки мог, поистине, написать не просто гений, но посвященный. Земная часть Есенина, проходя по жизни, страдала, как страдает любой человек; духовный же Есенин с улыбкой шел мимо собственной страдальческой судьбы, ибо уже при жизни умел жить в ином измерении. Вот вывод, рождающийся из загадки как бы отстраненности поэта от собственной жизни. Небесный Есенин смотрел на земного с недоумением и отвращением.
Черный человек!
Ты прескверный гость...
Даже лиру, которую поэт никогда не доверял "в чужие руки", даже ее Есенин ценил не слишком высоко: "ведь я мог дать не то, что дал, что мне давалось ради шутки". Видимо, музыка, которую поэт слышал там, невыразима земными звуками.
Есенинская трагедия — больше для нас, чем для него. Уход Есенина и огромная сила предсмертных строк, дышащих мудростью и покоем, детонировали в стране цепь самоубийств. Маяковский объявил, что после этих строк смерть Есенина стала литературным фактом, и с благородными, в общем, намерениями бросил вызов покойному собрату. Но сделал это по-маяковски грубо, противопоставив усталой есенинской глубине переиначенный плоский афоризм: "В этой жизни помереть нетрудно, сделать жизнь значительно трудней". А еще посмертное состояние Есенина Маяковский представил в каких-то карикатурных тонах: "Пустота. Летите, в звезды врезываясь..." И словно милиционер из вытрезвителя порекомендовал трезвость. Погибавший двенадцать лет спустя в Сибири Николай Клюев оставил записи, что видел Есенина во сне окровавленного, со страдальческим выражением лица. Что могло означать такое видение? Приходишь к выводу, что клюевский сон — проекция состояния души самого ладожского поэта в ту пору. Состояние, преломившееся через образ друга. Ведь каждый человек видит этот и тот мир через излучения своей души, или, как бы сказали мистики, через собственную ауру. Нет ни в жизненном пути, ни тем более в поэзии Есенина ничего такого, что после двенадцати лет пребывания в Тонком Мире могло бы подтвердить его присутствие в адских слоях. Божественное в Есенине слишком перевешивало земное. У нас есть все основания верить, что земная грязь, телесная окалина быстро отлетели с души поэта, что она не задержалась долго в
Есенин — это сама наша родина с котлом ее земных страданий, в котором много веков выплавлялось золото русской души. Она, как и лучший певец ее, несмотря на "грехи свои тяжкие" "по чужой и по нашей вине", может быть, как никакая другая страна в мире заслужила Новый град Иерусалим на своей территории. Потому что всегда страдала за других.
Фамилию "Есенин", пока слава поэта не сделалась всенародной, нередко путали. В милицейских протоколах записывали "Ясенин", очевидно, выводя этимологию из "ясень". На самом деле, этимологически фамилия связана с протославянским "есень" — осень. Так что известные свои строки Есенин мог бы обыграть как "объесениная тишина". А мы в его духе назовем сегодняшнее состояние России предчувствием "обвесениной тишины", когда снова сгинет в небытие "тройка коней оголтелая" и воссияет русское солнце.
Оно больше, чем Есенин, больше, чем Пушкин. Духовный двойник нашего светила вобрал в себя огонь всех великих духов, проходивших когда-либо на земле, чтобы явить миру Новый Свет. Сама Богородица в Фатиме заявила: "Свет придет из России". Понять бы это политикам. Особенно тем, кто называет себя патриотами. Они почему-то все убеждены, что свет придет через них. Бедняги словно начисто забыли, что в самые критические минуты земную Россию всегда выручала Россия Небесная. Надеть на шею крест и поставить свечку в церкви — еще совсем не значит служить этой Небесной России. В годы революции Бог помог атеистам большевикам, а не верующим противникам. Почему? Наверное, потому, что их страстная, огненная вера в свои идеалы оказалась сильнее, чем вера в свою правоту у их оппонентов. Растет и число тех, кто убежден, что дальние и глубинные цели большевизма больше отвечали задачам России Небесной. Корни есенинской гениальности здесь, и наша неубывающая любовь к нему тоже здесь: он — часть наших высоких исканий Правды Небесной.
Мы живем в апокалипсическое время, когда старый мир разлагается вместе с Россией земной, вместе со всеми её институтами, в том числе церковными. Ибо всюду слишком доминирует земное, плотское. Но времена торжества плоти и художников с раздвоенным сознанием — типа Верлена, Рембо, Блока, Высоцкого, — когда личность жила в автономном от творчества режиме и даже тёмными углами своей жизни оттеняла свет искусства, эти времена безвозвратно уходят. Отныне "прозрений дивных свет", скорее всего, уже не озарит душу пьяницы. Алкоголь сделался орудием Судных Дней, вычеркивающим душу из Книги Жизни. Мир выстрадал идею сборки человека: фокус такой сборки — Дух, Христос.
Апокалипсис — последнее и самое великое потрясение в истории Земли, дальнейшее развитие через революции и катаклизмы становится бессмысленным. Наступает эпоха эволюции души. Перед каждым из нас встает задача очистить и высветлить себя, иначе мы просто не сможем существовать под лучами солнца Нового Неба. Собственными силами это нам не сделать. Но открыть сердце Небу может и должен каждый. "Да будет Воля Твоя, яко на небеси и на земли". Перед нами прошли тысячи, миллионы известных и безвестных жителей планеты, которых объединяло одно общее великое качество — открытое сердце. "Блаженны чистые сердцем, ибо они узрят Бога". Эти слова вполне можно отнести к Сергею Есенину.
Я принадлежу к числу людей, убежденных в идее повторяемости жизни и бессмертия человеческой души, вечной странницы по беспредельному мирозданию, которой на земле предстоит пройти через последнее апокалиптическое испытание — накануне вступления мира в Новую Эпоху восстать из гроба и, преобразившись перед ликом Всевышнего, войти в Вечность. Через огонь Преображения предстоит пройти всем: ведь как сказано в Евангелии, преобразятся и обретут тело славы не только одетые в земную плоть, но и лишенные плоти. Свято верю, что Сергей Есенин ценой собственного подвига, омытый и очищенный страданиями земной жизни, преданности Родины и лучами Нового солнца непременно повторится, — воскреснет и обретет в вечности свою высокую долю не просто как великий поэт, но и как великий подвижник и мученик России. Есенин неповторим. Но лучше сказать его собственными словами: неповторимо-повторим.