Газета День Литературы # 136 (2007 12)
Шрифт:
исподлобья буркну: "Пусти!"
Превышает размеры мира
пустота в зажатой горсти.
***
когда обнаружишь внезапно, почти невзначай,
как ластится слово, послушно любому движенью,
готовое стать чем угодно: стрелой и мишенью,
хоть балкой
припомни, с каким напряжением во времена
недавние в строку влезало со скрипом и хрустом;
а вот – овладел (не скажу – ремеслом ли, искусством),
и все словари уместились на срезе зерна.
свобода! так пой, лицедействуй, шамань, ворожи,
пляши на гвоздях и горстями разбрасывай звёзды,
но знай: всё, что скажешь, отныне прозрачно как воздух
и не заслонит нищету обнажённой души.
Елена КОВАЛЬЧУК И СНОВА В ОМУТ
В высоком лондонском кругу
Как на последнем берегу –
Прощальный окрик на бегу,
И снова в омут.
Придёт незваное такси
И, сколько ты ни голоси,
Какое тесто ни меси –
Не быть другому.
О, этот город-лоботряс
Салатом человечьих мяс
Насытит душу и воздаст
Мне катастрофой.
Среди картинных галерей,
В плену узорчатых дверей
Я одинока, как еврей
Перед Голгофой.
Осколок жизни болевой
Пронзит листву над головой,
Вокруг то плач, то смех, то вой,
Но нет сомненья –
Небесный правит командир,
И на земле пусть будет мир
И в человецех – звуки лир,
Благоволенье.
Бах Ахмедов ДЕНЬ КЛОНИЛСЯ МЕДЛЕННО К ЗАКАТУ
***
Для точного времени слишком светло
Избыточен образ и ждать тяжело...
Лишь старые письма хранят тишину.
Как будто усталось, но что-то ещё...
Последняя малость, неточный расчёт.
Остаток надежды с нулем впереди.
И вечная нежность как кокон в груди.
В нём дремлет все то, что потом обретет
прозрачную радость и лёгкий полёт.
Свободу размера, дыханье цветка –
всё то, к чему тщетно стремилась строка.
РАССМАТРИВАЯ КАРТИНУ СРЕДНЕВЕКОВОГО КИТАЙСКОГО ХУДОЖНИКА
Иероглиф судьбы чёрной тушью на тонкой бумаге.
И прозрачный пейзаж, где гора, и тропинка петляет.
И глядишь, и как будто бы слышишь журчание влаги.
И как будто бы видишь, как старый монах у ручья отдыхает.
И подумаешь грустно: какое по счету рожденье?
Через сколько ещё предстоит мне пройти умираний?
В этом мире, где каждый сражается с собственной тенью.
В поднебесной, где спрятана где-то ошибка страданий.
Иероглиф судьбы, но прозрачна картина, как воздух,
чтобы свет нам дарить, и тропинкой вести на вершину,
Где ладони щекочут большие колючие звезды,
И монах, улыбаясь, глядит на ночную долину.
***
День клонился медленно к закату.
Часовая стрелка вниз ползла.
Я писал элегию возврата,
но и в этот раз ты не пришла.
Значит, буду снова в этот вечер
я спокоен, тих и одинок.
И вокруг меня простые вещи
оживит своим дыханьем Бог.
***
Тишина. Ожиданье свободы.
Ожидание снега и сна.
Чем прозрачнее образ природы,
Тем прекрасней её тишина.
И в холодном присутствии ночи,
На краю опустевших миров,
Ты до боли увидеть захочешь,