Газета День Литературы 156 (2009 8)
Шрифт:
Какую же неприязнь к русским должны были накопить эксперт Фарахутдинова и прокурор Кабалоев, чтобы додуматься до такого обвинения! Поистине, ничто так не способно разжечь межнациональную вражду и рознь, как названное решение Советского суда русского города Иваново. В настоящее время оно оспаривается, поскольку, в довершение беззакония, было принято в отсутствие автора, который даже не был надлежащим образом извещён о суде.
Надеемся, что Генпрокуратура задумается о происходящем и сумеет по достоинству оценить антирусское рвение М.А. Кабалоева с присными. Ведь подобными возмутительными формулировками экстремизм не гасится, а наоборот, порождается. А самое
Писатели России: Валентин Распутин, Виктор Лихоносов, Василий Белов, Владимир Крупин, Леонид Бородин, Станислав Куняев, Валерий Ганичев, Владимир Карпов, Михаил Борисов, Герой Егор Исаев, Александр Проханов, Владимир Бондаренко, Юрий Лощиц, Семён Шуртаков, Семён Борзунов, Александр Крутов, Виктор Гуминский, Валерий Исаев, народный артист России Михаил Ножкин, Александр Сегень, Сергей Куличкин, Константин Скворцов, Сергей Котькало, Лариса Баранова-Гонченко, Николай Дорошенко, Михаил Годенко, Ямиль Мустафин, Валерий Хайрюзов, Игорь Янин, Виктор Линник, Николай Сергованцев, Святослав Иванов (Воронеж), Михаил Чванов (Уфа), Попов (Архангельск) и многие другие.
Материалы полосы подготовил Леонид Кутырёв-Трапезников
Кирилл АНКУДИНОВ СТОН СВЯТОГОРА
Сергей Соколкин. Я жду вас потом. Книга стихотворений. Серия “Русский Гулливер”. – М. Центр современной литературы, 2009.
Поэты склонны к своеобразному лирическому тотемизму. Они часто отождествляют себя с тем или иным зверем, литературным персонажем, мифологическим героем.
Поэт Сергей Соколкин раз за разом сравнивает себя с самым странным, самым таинственным насельником древнерусских былин – с богатырём Святогором.
Продираясь сквозь чёрные боры,
тьму народов и тысячу лет,
я себя ощутил Святогором.
Святогор – мой отец и мой дед.
Восточнославянская языческая мифология – в отличие от кельтской или древнегерманской – сохранилась лишь малыми обрывками. Былины о Святогоре – чудом уцелевшие обломки прадревних славянских мифов "титанического" периода; Святогор – бесспорный родственник античных титанов. Его происхождение тёмно. В.В. Иванов и В.Н. Топоров полагают, что Святогор-веретенник – прижившееся на славянской почве иранское божество Веретрагна, одна из инкарнаций которого – сокол.
А что, всё сходится: Святогор – сокол – Соколкин…
Сергей Соколкин – далеко не первый Святогор в русской поэзии.
Не ищу я путь об одном конце,
А ищу я шар об одном кольце.
Я в него упрусь изо всей ноги,
За кольцо схвачусь изо всей руки.
Мать-Вселенную
А потом засну богатырским сном.
(Юрий Кузнецов)
Но Юрий Кузнецов – Святогор торжествующий, похваляющийся. А Соколкин – Святогор поверженный.
Говорит Святогор да Илье Муромцу:
"Ай же ты, Илья да мой меньший брат,
Ты покрой-ка крышечку дубовую,
Полежу в гробу я, полюбуюся".
Как закрыл Илья крышечку дубовую,
Говорит Святогор таковы слова:
"Ай же ты, Илюшенька да Муромец!
Мне в гробу лежать да тяжелёшенько,
Мне дышать-то нечем, да тошнёшенько,
Ты открой-ка крышечку дубовую,
Ты подай-ка мне да свежа воздуху".
Как крышечка не поднимается,
Даже щёлочка не открывается.
("Святогор". Былина Пудожского края)
Что это за гроб, в котором нашёл себе кончину силач Святогор – роковой дар новых, молодых, "культурных" богов, аполлонов и афин, покончивших с титанами? Или Христианство? Неизвестно. Я могу сказать только, что былины о Святогоре – самые страшные древнерусские былины. Позже будет не так страшно: на каждого Змея или Тугарина найдётся Илья Муромец, и всё закончится счастливо. Сюжет о Святогоре – свидетельство о какой-то довременной, докультурной, совершенно безысходной трагедии из чёрного запредельного бытия, о котором ныне не вспомнит никто.
Сергей Соколкин – поэт есенинского типа: безоглядный, эмоционально щедрый, мощно чувствующий, размашисто мыслящий (скорее чувствующий, нежели мыслящий). И очень русский.
Но в поэзии Сергея Соколкина нет ни весенней умильности раннего Есенина, ни августовской умудрённой гармоничности Есенина позднего. Даже "средний Есенин" – имажинистский, надрывный, Есенин "Инонии" и "Сорокоуста", Есенин растравы и пьяного угара – куда более светел и гармоничен, нежели Соколкин.
Иногда в стихах Соколкина на миг появляется "есенинская Русь" – берёзки, церковные купола – и сразу же искажается и исчезает, словно обманная голограмма.
Как вороны кружат над падалью,
облетая границы адища,
а с церковок кресты попадали
да как звёзды, и все на кладбище.