Газета День Литературы # 77 (2004 1)
Шрифт:
— Я "заболела" кубинской революцией в 1959 году, когда повстанцы-барбудос вошли в Гавану и Кубинская революция победила. К тому времени я перевела на русский язык (самостоятельно выучив перед этим испанский) многих кубинских писателей. На Кубе Фидель пригласил нашу писательскую делегацию на прием, выделив при этом для перелета из Гаваны в Сантьяго де Куба свой личный самолет Як-40. Меня поразила скромность внутренней отделки и стоявший на его столике массивный стакан с залитым в стекло цветком. Нам пояснили, что Фидель очень любит цветы и хочет, чтобы они почаще были перед его глазами... И в следующий раз, когда я была в горах Сьерра Маэстро (перед другим приемом у Кастро), я собрала букет
— Это было в счастливом социалистическом прошлом, где для писателей, на мой взгляд, были созданы просто "оранжерейные условия". А как живется поэтессе Людмиле Щипахиной сегодня?
— В ком не иссякла внутренняя закваска и кто сумел сохранить в душе благодарность прошлому за добро и неприятие того, что было в нем неправильного, с одной стороны, очень тяжело переживает нынешнюю реальность. Но с другой стороны, это повод отразить в творчестве свое отношение к происходящему со страной и с каждым из нас, дабы попытаться повлиять на ход событий и направить их к лучшему...
2. Из беседы с прозаиком Владимиром КРУПИНЫМ:
— Владимир Николаевич, вас давно не видно на писательских собраниях, вечерах, юбилеях. Это случайно или же ваша позиция?
— И то, и другое. Я часто уезжаю из Москвы. И хотя я по натуре домосед, но не менее десятой части жизни провел в дороге. С огромной радостью езжу на родину — в Вятку, а последнее время свершаю паломнические поездки в Святую землю. Нынче, слава Богу, был в Иерусалиме и Палестине дважды. А вообще уже пять раз. И трижды на Святой горе Афон. И трижды на Патмосе и Кипре. Нынче был в Константинополе...
А другая причина, что меня не видно в Союзе писателей, та, что просто уже нет сил выступать и что-то говорить. Ведь всем всё ясно...
— Из-за этого вы и от своего юбилея спрятались, отказались от юбилейных вечеров в Москве?
— Да, сознательно уехал. Но нарвался на эти вечера в Кирове и поселке Кильмезь... Это ужасно: сидеть и слушать речи о себе. Да надо еще и благодарить. Что это такое — писатели кричат принародно друг другу: "Юра — ты гений!.." Ужас. Есть убийственно точная примета, не знаю, общерусская ли, но вятская — точно. Она звучит так: в глаза хвалят дураков. А мне дураком быть не хочется...
— Традиционный вопрос...
— Над чем я сейчас работаю? Над собой. Занимаюсь русским языком, пишу статью о нем. В анкете, заполняя графу "Какими языками владеете", пишу: русским со словарем. И это не только шутка... А еще готовлю к публикации в журнале "Москва" свои дневники 70-х. Вначале думал — это слишком лично, но перечитал, нет, тут, пусть скромно, но та эпоха. Мы очень многое потеряли. Кстати, многого и не жалко, ту же идеологию. Но пришедшее на смену гораздо опаснее для России...
3. Из беседы с известным детским писателем Сергеем МИХАЛКОВЫМ:
— Сергей Владимирович, у кого современные детские писатели находят поддержку: в издательствах? У спонсоров? У Правительства?
— Правительство детской литературой не занимается, а если кому-то из детских писателей удается найти спонсоров, чтобы издать свою книжку, — то это, считай, повезло. Главным образом детской литературой сегодня занимаются сами издательства, у которых порой не хватает вкуса, потому что начинающему детскому писателю нужна школа, а школа — это критика, а критиковать, давать советы, правильно направлять
— У вас 10 внуков и 8 правнуков. Не тяжело ли быть дедом и прадедом стольких потомков?
— С правнуками я не общаюсь, они живут своей жизнью, а я — своей. С внуками я дружу, потому что внуки уже взрослые люди, они меня приглашают на премьеры уже собственных фильмов. Они сами личности, и я доволен, что они занимаются всерьез такими профессиями, которые сами себе выбрали.
4. Из беседы с прозаиком Сергеем СИБИРЦЕВЫМ:
— Сергей Юрьевич, критики пишут о вас как об одном из самых спорных и сложных прозаиков. Ваше творчество действительно стоит особняком в ряду "сорокалетних"?
— Каждый, считающий себя писателем, обязательно стоит особняком. Я не очень нуждаюсь в самом процессе писания. Когда же возникает потребность в сочинительстве, завожу себя с трудом, меня бередят всяческие сомнения... Но при этом я обязательно должен почувствовать интересность себя как автора. И в то же время я не могу порой уяснить, каким образом написалась та или иная вещь. Роман "Приговоренный дар" создавался чрезвычайно легко, а вот "Государственный палач" рождался через нехотение, где-то в середине романа я повредил правую кисть руки, и пришлось ходить в гипсе, утюжа клавиши пишущей машинки левой...
— Ставите ли вы как писатель перед собой определенную сверхзадачу?
— По образованию я — технарь. У меня процесс письма идет спонтанно, как Бог на душу положит. Пишу, не загадывая, что случится через абзац.
— Может ли написанное повлиять на личную судьбу автора?
— С некоторых пор я осознал, что на какие-то вещи существует своеобразное табу. Особенно это касается близких тебе людей, которых ты нарочно или, напротив, бессознательно ввел в мир нетелесный, собственносочиненный. В тексте ты едва что-то обозначил, а в реальной действительности оно расшифровывается какими-то жуткими натуралистическими подробностями... Еще раз повторяю — писательская должность архирискованна...
(Редакция приносит искренние соболезнования Сергею Сибирцеву в связи с кончиной его жены.)
ЛИТЕРАТУРНЫЕ АЛЬМАНАХИ И КОЛЛЕКТИВНЫЕ СБОРНИКИ
Рать: Литературный альманах. (Редактор и составитель не указаны). №№ 1, 2, 3. — Москва: ООО Издательство "Лэнд-Проф", 2002. — 136 с.
Вышло уже три номера великолепно оформленного и наполненного глубоко содержательными материалами альманаха "Рать", на обложке которого стоит эмблема Военно-художественной студии писателей, а на титульном листе двойная "шапка" — Министерства Обороны Российской Федерации и Главного Управления воспитательной работы Вооруженных Сил Российской Федерации, которые и заставляют подозревать кого-то из них в издателях. К сожалению, отсутствие профессионально обозначенных выходных данных не дает возможности правильно адресовать создателям данного альманаха ту благодарность, которую они в полной мере заслуживают. Сегодня, когда Российская Армия терпит почти шквальные атаки лжи и очернительства, когда в герои возводятся "бригадиры" бандитских группировок, а Букеровские премии присуждаются за произведения, изображающие русских солдат сволочами и дебилами, появление альманаха, рассказывающего о сущности подлинного героизма, представляется более чем актуальным — оно жизненно необходимо.