Газета День Литературы # 82 (2004 6)
Шрифт:
Гости заголосили, завыли.
Порядка за столами не было никакого. Гости пили и закусывали, громко разговаривая между собой. Было дымно; духота и теснота сдавливали горло. От красного света у Честного Быка уже сильно кружилась голова. Надо было собраться и уйти, найти исход, может быть, броситься в воду, но Честный Бык все отчего-то медлил. Когда трактирный слуга в очередной раз подбежал к Черному Быку, тот довольно громко — так, чтобы услышали все, — спросил его, кивнув в сторону Честного Быка:
— Это кто еще?
Слуга что-то прошептал ему на ухо, и тогда высокий гость распорядился, чтобы
Вдруг он заметил на своем соседе, Сером Коне, колокольчик точь-в-точь такой же, который был на нем. Глянул Честный Бык себе на шею — нет колокольчика! Как же он мог не заметить? Конь ухмылялся и ржал, выставив белые зубы. Отчего-то он все больше напоминал козла. Он вовсе не глядел на Честного Быка. Теперь уходить было уже нельзя. Нужно было во что бы то ни стало вытребовать колокольчик назад.
— Эй, любезнейший!— обратился Честный Бык к этому все-таки, как он теперь видел, Коню, поставившему на стол передние копыта. Голос потонул во всеобщем гвалте...
Антон Васильев ИСПОВЕДАЛЬНОЕ СЛОВО
Сочинения Антона Васильева — своеобразное явление, пребывающее как бы на грани стихотворного искусства и дневниковых записей или посланий друзьям; закономерно, что многие его произведения запечатлели вполне реальное и конкретное "время и место", обращены к реальным и конкретным людям и т.п. И с точки зрения сугубо "профессиональных" литературных критиков эта двойственность может быть квалифицирована как нарушение поэтических канонов.
Однако, на мой взгляд, в наше время с его охватившей страну смутой и человеческой разобщенностью именно такие стихотворения и нужны, и важны. Антон Васильев, по сути дела, упорно и страстно стремится утвердить в своей книге непрерывную живую связь русских людей, городов и сел России, ее прошлого и настоящего. Его книга с первой до последней страницы проникнута этим стремлением, и есть все основания полагать, что она найдет самый сочувственный и плодотворный отклик в душах ее читателей.
Следует вспомнить, что многие наши поэты и прозаики в те или иные кризисные периоды истории страны видели свою цель не столько в создании завершенных в себе произведений словесного искусства, сколько в обращении к соотечественникам с исповедальными и проповедными словами. Антон Васильев, надо думать, осознал свою цель именно в таком духе.
Вадим КОЖИНОВ, 2002 г.
Антон Сергеевич Васильев-Макаренко родился 15 июня 1953 года в Москве. Он сын поэта Сергея Васильева, а по матери — внук писателя Антона Макаренко. Окончил ВГИК (мастерская Михаила Ромма). После службы в армии работал на киностудиях Москвы и на телевидении. В 1984-86 годах — рабочий, затем реставратор на восстановлении Данилова монастыря и других храмов Москвы и Подмосковья. Режиссер-постановщик и автор сценариев многих документальных и художественных фильмов и телепередач. Постановщик ряда спектаклей в театрах страны и во МХАТе. Член Союза писателей России. Статьи, рассказы и стихи Антона Васильева печатались в “Москве”, “Нашем Современнике”, “Литературной России”, “Сибирской Горнице”, “Руси Державной”, “Днях Поэзии”, “Русском вестнике”, “Народном образовании”, “Российском писателе”, “Сельской жизни”... Первая книга стихов “Слова” вышла в 1999 году в издательстве “Андреевский
ОБЛАЧКО
Зацепилось облачко за провод
Над районом Новокосино.
Оказалось, это просто повод,
Чтобы нам помыть своё окно.
Оказалось, за окошком — ветер,
И очнулась первая трава.
Оказалось, — радостно на свете,
Оказалось, ты была права.
СВАЛКА
Валерию Беляковичу
Московский журнал со статьей Бондаренко
Упал, словно ЗНАМЯ, из рук.
Успел я помыслить чего-то маненько,
И стало все темно вокруг.
Узрел я вдруг сцену грядущего МХАТа,
Где вышла на рампу сквозь дым
Актерская муза, бледна и лохмата,
С артистом одним молодым.
Очами безумно по залу блуждая,
Истошно вскричала она,
И, страх первобытный в партере рождая,
Прошла звуковая волна.
А следом взорвался неистовым роком
Висящих конструкций металл.
И вздрогнул, внезапно настигнутый Роком,
И бросился в стороны зал.
Бегущих, однако, огнями слепили
И — избивали в дверях.
Командировочные голосили,
Как бабы носясь на сносях.
Но громогласное веское слово
Их доставало во тьме,
И возвращало на место, и снова
Свет померещился мне.
Снова открыл я статью Бондаренко,
Точно очнулся от сна.
Только немного дрожала коленка,
Осенью, словно весна.
ПОЕЗД
Сестре Екатерине
Всё болит и ломает, и ноет.
Словно, правда, бежал я стремглав,
Догоняя отъехавший поезд,
В самой страшной из жизненных глав.
Спотыкался, кричал и руками
Всё пытался мгновенье вернуть,
И, преткнувшись пятою о камень,
Бездыханно валился на путь.
В том составе, наверное, были,
И друзья, и подруга, и мать,