Газета День Литературы # 94 (2004 6)
Шрифт:
А для того, чтобы в бою
жестоком, с мощью ураганной
смог раздавить я смерть свою
и позабыть о ней, поганой.
Здесь идет словно некое заговаривание смерти, приручение ее через развенчание ее значительности. Однако облик смерти
В грудь древа молнии клинок
ударил из грозы-тумана.
И вспыхнуло оно, как стог,
и пало наземь бездыханно.
А ведь была какая крона, —
как цветом по весне цвела.
И соловей самовлюбленно
под ней перепевал щегла.
Осмысление своих отношений с Богом у поэта поначалу происходит болезненно. Любовь всеобщая христианская и любовь конкретная земная находятся в противоречивом двуединстве. Порыв обессмертить свои чувства к любимой женщине, несмотря на некотрую экзальтацию и патетику, несет божественный знак, имеет естественный характер: "я тебя — у вечности отспорю, я — у смерти отобью тебя".
В искренность такого чувства невозможно не поверить. Тем более, что оно постоянно подкрепляется неожиданными озарениями: "Жил и не думал, что у смерти твои, о боль моя, глаза ". И тут никак не обйтись без обращения к Создателю, в чьем ведении все наши судьбы, наши смерти: "Позволь мне, Боже, после смерти взглянуть на самого себя".
И возникают всё новые озарения, которые, врезаясь в память, убеждают, тревожат: "и смерть глядит в глаза при жизни, а после смерти — смерти нет".
А Бог-Вседержитель у поэта обеспокоен: "Взирает Бог тревожными глазами..." Видно, судьба человечества требует от Него определенных созидательных усилий в Его непрерывном саморазвитии, самосовершенствовании, самоочищении, ибо увечное человечество свидетельствует, скорее всего, о самоутверждении сатанинских сил. И смутное время в России оставило после себя следы именно этих ускользающе-вездесущих сил.
В стихотворении "Плач на погосте", кажется, вся страна, разлетевшаяся "на куски в сумасшедшей давильне" , собралась на погосте оплакивать жертвы. За последние десять лет Россия не досчиталась пятнадцати миллионов человек. Неслучайно у поэта с "давильней" рифмуется "говорильня". Собирательный образ страны незрим, автор чувствует его, как душу, что "плачет по людям незрячим". Чувствует — как трагедию России, которую не выразить словами, но быть вне ее и молчать — невозможно. Пусть даже это окажется просто молчанием плача.
Вот
вот и в глину закопаны кости,—
а всё кто-то нас помнит... И кто-то по нам
слезы льет на погосте.
На этом погосте лежит и отец поэта, перед которым он испытывает неутолимое чувство вины и раскаяния. В нескольких стихотворениях, посвященных отцу, поэт пытается как-то искупить свою вину, утишить это чувство.
Отец позвал меня на помощь,
да не расслышал я слова.
и смерти гробовая полночь
его объяла, как трава.
Но, с поистине кузнецовским катарсисом драматического разрешения трагически неразрешимого, самоотреченно заключает: "Так и приму. И пусть напишут на вечном камне мастера: он зов отцовский не расслышал, и не было ему добра".
Быть может, судит самого себя И.Переверзин слишком строго. Но не судить не может. Ведь и к другим относится взыскующе — видимо, понимая, что так того требует промысел Божий. А отход от Него грозит всё новыми потрясениями, крушениями и трагедиями.
Стремились мы уйти от Бога,
а получилось — от людей.
Вздымалась, ширилась дорога
печали, горя и смертей.
Так события последнего смутного времени обнажили всю несправедливость основ, на которых стояло и, пожалуй, еще долго будет стоять российское общество. Однако над всем этим видится поэту образ Святой Руси, милосердной и взыскующей:
И высоко над головой,
над каждым домом и собором,
стоит небесный образ твой,
как суд над временем-позором.
Она там, где "звездный запредел" . А здесь — "нам не восстать из мрака, коль мрак не пережить".
Со всего человечества уже идет вселенский спрос, и никакие прогнозы и пророчества не дадут исчерпывающего знания, что ждет нас впереди, если человечество не образумится. "А ну как однажды и разом планета потребует долг — и вырвет глаза синеглазым, и вцепится в горло, как волк". Так в стихотворении "Птицы Хичкока", не пророча, но предостерегая, поэт пытается напомнить о совести и ответственности людей перед планетой, перед всей Вселенной.