Газета "Своими Именами" №16 от 16.04.2013
Шрифт:
– А могла ли история пойти тогда по-другому?
– Чили не могла избежать периода «Народного единства». Вся история Чили в ХХ веке была историей классовой борьбы и социальных движений. Чем-то это должно было закончиться. До 1973 года чилийцы считали свою страну Швейцарией. Они говорили – в отличие от диких боливийцев у нас не будет военных переворотов, в отличие от кубинцев мы не будем стрелять друг в друга и, несмотря на разные взгляды, всегда сможем договориться. Никто не представлял себе той степени жестокости, которую принесут военные. Для сторонников переворота это был даже больший шок, чем для его противников. Чилийцы очень мирные люди, которые не хотели брать в руки оружие без
Альенде рассчитывал на поддержку СССР – однако он ее не получил. С середины 1960-х до конца 1980-х годов в Чили господствовали два течения левых – такие, как геваристы из движения «МИР» и компартия, которая, как сказал Луис Корвалан, действовала по принципу «мы безусловные болельщики Советского Союза». И между этими тенденциями шла война. «МИР» и социалисты осуждали вторжение в Чехословакию, а коммунисты его поддерживали. Доходило до уличных драк.
Левое революционное движение «МИР» – очень интересное движение, критичное к советскому опыту, возникшее в среде студентов и выходцев из буржуазии. Многие из них учились в Европе и США. Для них образцом была Куба, продвигавшая вооруженный путь борьбы. А для коммунистов Че Гевара не был тогда героем.
На эту борьбу тратилось очень много энергии. «МИР» жил под лозунгом «Вперед без остановок!» и официально не являлся частью правительства Народного единства – но личная охрана Альенде состояла из миристов. С точки зрения этики и порядочности мне ближе миристы. Коммунисты на многое закрывали глаза. Корвалан не видел много того, чего не хотел видеть, хотя он не был сталинистом и говорил мне, что ненавидит Сталина. Но как только он появлялся на людях, то становился скучным и политкорректным, как газета «Правда».
В этот момент у левых сил не было единства, не было опыта управления государством и была ошибочная оценка международной ситуации. Корвалан и Альенде поняли возможность правого переворота раньше, чем Соцпартия. Альенде искал компромисса с христианскими демократами, когда те уже стучали в ворота казарм. Альенде готов был уступить власть, и на 11 сентября 1973 года была назначено объявление плебисцита о досрочных выборах. Это произошло бы – из-за хаоса в стране чилийцы проголосовали бы за досрочные выборы. Многие хотели революции, но мало кто готов был идти на жертвы ради нее. Однако Пиночет знал о готовящемся плебисците и ускорил переворот. Реакция хотела крови, чтобы установить режим террора и уничтожить профсоюзы и левых. Чили дало пример мирного прихода к власти левых – и такие примеры больше не должны были повторяться, согласно мнению правительства США.
Советский Союз не считал Чили приоритетом. Уже в 2000-х годах чилийским правым удалось найти в российских архивах доклады о бесперспективности чилийского революционного процесса. Советские деньги шли лишь на покупку и аренду офисов для Компартии, но по сравнению с вливаниями США в переворот эти деньги были смешными. Одна лишь газета «Меркурио», принадлежащая христианским демократам, получила на критику Альенде 1,5 млн. долларов.
Все это сейчас повторяется в Эквадоре и Венесуэле, проявляясь во вливании денег в масс-медиа, которые критикуют Чавеса и Корреа. Оппозиционные партии там настолько беспомощны, что «независимая» пресса выполняет их роль, чтобы создать атмосферу страха и хаоса.
– Как сейчас складываются отношения Чили и США?
– Чили очень дорожит отношениями с США. Эво Моралес когда-то назвал Чили «Израилем Латинской Америки» – и это было достаточно точное определение. Но можно вспомнить инцидент, случившийся, когда президентом был социалист Рикардо Лагос – очень образованный человек, борец с диктатурой и одновременно неолиберал, благодаря красивой демагогии которого были осуществлены самые вредные
Конечно, они вынуждены уважать Чили больше, чем Мексику. Когда Буш прибыл на ужин к Лагосу в резиденцию «Ла Монеда» и его охранники собрались проверять гостей чилийского президента, Лагос просто отменил ужин – иностранные спецслужбы не будут обыскивать гостей чилийского президента. Чили сохраняла в 2000-е годы хорошие отношения и с Бушем, и с Чавесом. Сейчас все отношения с Венесуэлой испорчены.
– Какое культурное влияние оказывает на Чили США?
– Чили – это самая североамериканизированная страна в Южнй Америке. Большего количества гамбургеров и кока-колы, чем в Чили, нигде нет. Рыбу или моллюсков в Чили с ее береговой линией едят либо богатые, либо туристы. Чилийцы едят мясо, не рыбу. В Чили слушают американскую музыку. Пабло Неруда, Виолетта Парра и 80% культурных деятелей Чили были коммунистами. Их имена не могли запретить во время диктатуры, но о них стремились забыть. И они стали частью левой культуры, а несколько поколений чилийцев попросту не ознакомили с их творчеством. В 2011 году, когда вышел фильм «Виолетта ушла на небеса», его премьера совпала со студенческими протестами – и фильм занял первое место по кассовым сборам. Диски с фильмом размели с прилавков. Это был неожиданный сюрприз. Для меня этот фильм – часть возвращения исторической памяти. Виолетта Парра играет в Чили ту же роль, что Высоцкий в советской культуре. Это великая женщина, определившая вектор направления в чилийской культуре надолго вперед.
В Чили уважают старую музыку, но уже ее не слушают. Есть, правда, социальный реп и хип-хоп, который слушает молодежь, например, «Calle 13», группа из Пуэрто-Рико, которую слушает мой семилетний сын. Время сжалось, метафоры 70-х не действуют, хотя на телевидении в Чили стало меньше самоцензуры. Там даже показывали расследование убийства Виктора Хары и сериал о времени диктатуры – «Архивы кардинала». Есть очень интересный проект, газета «The Clinic», названная в честь ареста Пиночета в лондонской клинике, – там много разных интересных точных зрения.
Люди мало читают. Роберто Боланьо – интересный чилийский писатель, но и его мало знают. Чилийский народ отучили от чтения, ведь после переворота солдаты сжигали книги. Сжигали книги о кубизме – думали, что это книги о Кубе. Было опасно иметь дома русскую классическую литературу. Сжигали Достоевского, Чехова, причем люди сами сжигали свои библиотеки. И страх перед чтением так и остался. Самыми читающими нациями в Латинской Америке долгое время были Аргентина и Уругвай. Сейчас это, наверное, Венесуэла.
– Почему выстрелила Венесуэла?
– Венесуэла выстрелила, потому что ей необходима культурная революция. Тринадцать лет назад венесуэльцы лишь пили ром и танцевали сальсу. Колумбия была тогда куда более культурной и читающей страной – несмотря на ее гражданскую войну. В Латинской Америке нет лучших книжных магазинов и театрального фестиваля, чем в Боготе.
В Венесуэле происходят очень интересные процессы. Чавеса можно понять только изнутри, сообразуя с венесуэльскими реалиями. Ни в какой другой стране он бы не стал президентом. Так как Чавес очень харизматичен и любил читать, он каждый раз приходил на программу «Алло, президент» с новой книжкой. То Троцкого принесет, то «Дон Кихота». Это служит примером.