Газета "Своими Именами" №27 от 05.07.2011
Шрифт:
Я не думаю, что ввиду избранного или доставшегося им стиля жизни они сильно от этого страдают, но факт ограничения избирательных прав налицо. Очевидно также, что хотя официального ценза грамотности при осуществлении избирательных прав нет, но людям неграмотным делать сознательный выбор практически невозможно, а таких у нас во времена расцвета демократии тоже появилось достаточно. Беспризорность детей, исчисляемая по стране миллионами, первым делом ведет к отсутствию образования.
Ну и, наконец, самое крупное ограничение активного избирательного права – добровольное. Это люди, которые отказываются участвовать в нынешнем избирательном фарсе, будучи дееспособными, имея достаточную грамотность и постоянное место жительства. Их ограничение избирательного права происходит не
Собственно, то же самое им может обеспечить уже сейчас система прямой демократии, реализованная через интернет. У него в России в настоящее время около 40 млн. пользователей, а это число больше или, в крайнем случае, сравнимо с числом избирателей, приходящих на избирательные участки. Причем надо учесть, что подавляющее число пользователей интернета – люди избирательного возраста, и их число растет быстрыми темпами. Поэтому можно считать, речь идет о поднятии до компьютерного уровня ценза грамотности избирателя, а она в недалеком будущем станет практически всеобщей. А если направить на ее развитие средства, сэкономленные хотя бы на выборах, то она станет общедоступной еще быстрее.
Что, еще раз подчеркну, совершенно не препятствует внедрению прямой демократии, основанной на интернет-технологиях, уже сейчас, поскольку она охватит не меньший массив избирателей, чем при нынешних выборах.
Для прямой демократии необходимы по сути два главных элемента: чтобы человек обладал гражданскими правами и свободой доступа к информации и, как следствие, выбора. Если с гражданскими правами тут понятно: это наличие гражданства России и дееспособности (включая избирательный возраст), то со свободой доступа к информации, необходимой для принятия решений, все сложнее. Есть сомнения, что ей будут пользоваться в полной мере те, чья свобода временно ограничена, например, солдаты-призывники или заключенные. Не говоря уже о том, что их выбор в этих условиях может быть несвободным. Поэтому, возможно, они должны быть изъяты из системы прямой демократии до тех пор, пока не окончится срок действия их обязательств. Эти ограничения, впрочем, компенсируются тем, что доступ к системе получит значительное число граждан России, живущих ныне в рассеянии, то есть в других странах. Главное то, чтобы человек чувствовал свою гражданскую связь со страной. Если же он ее не чувствует, то и не будет заниматься российскими проблемами, то есть участвовать в прямой демократии у нас.
Есть ли у них при этом другие паспорта, помимо российского – значения не имеет; в конце концов, не мешает же немецкий паспорт в кармане нашему «национальному лидеру», да и многим его придворным отстаивать, как они утверждают, интересы России. Чего же тогда стесняться нашим согражданам, оказавшимся в разных частях разделенной страны, или вынужденных закрепляться на новом месте из-за ее развала? В любом случае это чаще всего наиболее деятельная часть граждан России, и от их участия прямая демократия в России только выиграет.
Надо иметь в виду, что главным преимуществом системы прямой демократии перед представительной должна стать ликвидация политического мошенничества и, как следствие, принятие решений «от имени народа», но в реальном противоречии с его интересами, о чем уже говорилось ранее. Поэтому все способы передачи голоса кому-то, создающие условия для скупки голосов, вполне могут быть сведены к нулю. Я уже писал о том, что, например, во Франции избиратель может получить не более чем две доверенности для голосования, к тому же с непростой процедурой их оформления, и это считается вполне демократичным. В случае же интернет-голосования отсутствие гражданина в определенном месте уже не может быть препятствием для выражения им своей воли; доступ в сеть сейчас есть практически повсеместно.
Вообще голосование за кого-то, да еще в массовом порядке – это ярчайший пример избирательного жульничества, пример которому подает нынешняя Государственная Дума со своими бегающими от пульта к пульту с чужими карточками депутатами. Помнится, в немецком рейхстаге, который теперь каждый может посетить в центре Берлина, вопрос доверенности при голосовании решался просто - через три двери для выхода: «за», «против» и «воздержался». Принцип каждый голосует сам за себя - задавался самой конструкцией здания. Думается, то, что было очевидным еще в конце XIX века, должно тем более стать правилом в системе прямой демократии.
Как только заходит речь о возможности прямой демократии через интернет, в качестве главного и трудноразрешимого препятствия чаще всего называют трудность идентификации гражданина по сети и, как следствие, возможность фальсификации результатов голосований. Однако при этом как-то забывается, что все эти трудности вытекают, как правило, из сетевой анонимности, когда реальные люди скрываются под псевдонимами (никами), а для голосования принимается любой адрес в интернете, который отличается от остальных. Учитывая легкость регистрации в неограниченном количестве как ников, так и адресов для них, проблемы «накрутки голосов», естественно, возникают сами собой.
Разрешение всех этих затруднений так же просто, как и их появление. Это отказ от сетевой анонимности для системы прямой демократии. Если право гражданина на свободное выражение своего мнения будет защищено и конституционно, и законодательно, а политическое мошенничество – преследоваться по закону, о чем уже говорилось ранее, то никаких реальных причин для тайного голосования не остается. Более того, снятие анонимности в прямой демократии разрешает еще две важные задачи.
Во-первых, так и не нашедшую своего решения в системе представительной демократии проблему правильности подсчета голосов. При открытом голосовании гражданин всегда в состоянии проверить, как учтен лично его голос в итоговом, принятом решении. Равно как и увидеть, не появились ли среди проголосовавших «мертвые души», известные ему. Поскольку и в том, и в другом случае речь будет идти о политическом мошенничестве как государственном преступлении, думается, что эти проблемы будут изжиты достаточно быстро.
Во-вторых, задачу оценки политической деятельности каждого другими участниками системы прямой демократии. Если гражданин политически активен, выдвигает полезные инициативы, наконец, формулирует законопроекты, которые поддерживаются другими, эта деятельность должна быть открыта и проверяема. Из нее, в том числе и результатов его голосований, будет складываться общественная репутация, которая, в конечном итоге, откроет ему заслуженный путь к выборной государственной должности, если он видит в том свое призвание.
Реализуемость системы прямой демократии через интернет часто связывают с созданием каких-то особых сверхзащищенных государственных сетей, предназначенных специально для нее. Мол, тем самым она будет гарантированно защищена от хакерского взлома и помех ее деятельности.
Во-первых, потому что 90% проблем защиты от фальсификации голосования решаются просто через фиксацию адреса и имени пользователя, то есть отказ от анонимности, а остальные 10% надежности добавляются через сертификаты безопасности, которые уже сейчас могут быть получены бесплатно и встроены в существующие почтовые программы. Существуют также системы (например, PGP), позволяющие создавать такие сертификаты самостоятельно и регистрировать их на общедоступных серверах. Короче, все эти системы существуют уже сегодня и активно используются в такой чувствительной области, как финансовые расчеты, так что нет никаких оснований заново придумывать велосипед. Безопас-ность вполне достижима в существующем интернете.