Газета "Своими Именами" №36 от 06.09.2011
Шрифт:
Итак, далее «по Тухольскому».
Самые нахальные торгуют тем, чего у них нет, а если происходит обвал – они всё равно, как у нас сейчас говорят, «в шоколаде». Ещё более радикально происходит всё в финансовом мире с ценными бумагами:
Wenn Papier den Wert frisiert,
Wird die Wirkung potenziert.
(Еслиразницасильнее-
Бьёт по людям всё больнее.)
А когда кризис докатывается до банков - тут не до смеха вкладчикам этих заведений. Хуже только тем, кто завязан на жилищную ипотеку – некоторых просто-напросто выгоняют из домов. У крупных банков и проблемы крупнее:
Triffst hingegen grosse Banken
Kommt die ganze Welt ins Wanken.
(Если *грохнется* банкир,
затрясёт уже весь мир).
И всё равно, даже если «закачается» вся система финансовых пирамид, выгода - у богачей, а расплата за разорение падает на нас с вами. Это - во всём мире, даже в Америке. И так всё катится постоянно по кругу, но как-то всё в одном и том же направлении и с одним и тем же результатом (пояснения нужны?).
Некоторые выводы. Стихотворение немецкого автора прошлого века – сугубо, если можно так высказаться, бытово-материально (почти материалистическое), но носящее явственный оттенок виртуальной сущности взаимоотношений между людьми: Boersen (биржи), Banken, Kredite (оба без перевода), Derivaten (биржевые колебания стоимости валют), Hypothek aufs Haus (жилищная ипотека), Wertpapiere (государственные обязательства), Verluste (разорение), Profite (выгода) и так далее, что в конце концов приводит к логическому, тоже исторически обоснованному материалистическому концу:
...ist der Ausweg laengst bedacht
Dann wird bisschen Krieg gemacht.
...и, как следствие, – она,
То есть, попросту: война.)
Итак, мысль поэта в обобщённом виде можно изложить политически-прозаично: что и как для некоей устойчивости экономической жизни мирового сообщества ни устраивай, сколько ни занимай в долг, сколько ни вешай на шею народа расплату за кредиты, как ни старайся сохранить свой доход, свою выгоду за счёт государства, а значит, и всего населения, то есть - как ни крути, а без войны не обойтись. Теперь, с высоты нашего знания исторического процесса прошлого века, имеем право констатировать – так оно и случилось. И именно фашизм Германии, из которой поэт эмигрировал во Францию, как когда-то Генрих Гейне, развязал Вторую мировую войну, создав, к тому же, глобальный военный кризис как результат нравственного мирового кризиса и как следствие кризиса политического. И это всё наряду с так называемым финансовым кризисом. Сплошной материализм в политике - «материализм» не как философское понятие, а как понимание банальной мещанско-обывательской «выгоды».
Но время имеет свои незримые границы. И вот уже в наши дни, как принято сейчас говорить - виртуально, сошлись эти два несоединимых берега: «вчера» и «сегодня». Оно, время, протянуло своеобразный пространственно-интеллектуальный мостик между тридцатыми годами прошлого столетия и началом нашего, ХXI века. И мостик этот соединил уже не виртуальные, а реальные знаки жизни каждого поколения людей, их обоюдные взаимоотношения, их осознание существующего жизненного порядка. Вот и в наше время на знаковое слово «кризис» откликнулся соответствующим стихотворением уже наш поэт Евгений Нефёдов. Но отклик Нефёдова на явление под названием «кризис» имеет совершенно другое, глубинное смысловое содержание, нежели у Тухольского. Попробуем проследить
«А был ли кризис?» - так начинается опус Е. Нефёдова. Ничего себе начало разговора о некоем устойчивом, общепризнанном и общераспространённом знаковом понятии современности. И, чтобы дальше “не вводить нас во искушение“, автор в формате «вопрос – ответ», в этом же стихе даёт ясное и недвусмысленное разрешение его:
Да он у нас, куда ни повернёте,
Не то что «был» - а постоянно есть!
А вот далее сакральное понятие этого термина не ограничивается у поэта трактовкой слова только как характеристикой бытовой стороны жизни, как это происходит у Тухольского, а раскрывается у него в обобщённо-философском плане. И это стихотворение действительно не приземленное «Gedicht des Tages», а настоящее интеллектуально-философское обобщение во времени и в пространстве. Проанализируем.
«Есть кризис власти» - ну, что ж, можно начать и с политики. В конце концов, всему есть начало. Тем более что политика – это тоже одна из сторон как общественной, т.е. человеческого сообщества в целом, так и любой отдельно взятой человеческой жизни. Итак – кризис власти. Действительно, чехарда с заменой, подменой, подставой (и т.д. по списку) во властных структурах нынешнего российского общества вызывает стойкие ассоциации с цирковой клоунадой. Если это не нанайская борьба, то что это такое и как это называть по-другому? В астрономии есть некоторые так называемые «переменные звёзды», а именно: «тесные двойные звёзды (с перетеканием вещества от одного компонента к другому)». Так в Энциклопе-дическом словаре. На то он и словарь, чтобы давать чёткое определение и термину, и понятию. А теперь, даже если об этом не очень долго ассоциативно думать, - во всём этом есть что-то до боли знакомое... Не находите? Как-то становится несколько неуютно от роя мыслей на эту тему. Чур-чур меня!.. Но далее поэт говорит, что ««тандем» что-то выправляет». Как говорится - не знаю, не пробовал. Слышал, что «управляет»… А вот как? – не могу сказать, некомпетентен. Может быть, это только я такой? Однако и сам поэт признаётся, что «результат граничит с пустотой», а «от утрат, лишений и крушений кружится у народа голова». Так где, кто и что «выправляет»? Подскажите. Ау! Лично мне при словосочетании «тандем» и «народ» сразу приходит на ум классическое: «Что ему Гекуба?» - что ему, «тандему», до народа, до его болей, до его забот?.. Каждый из них обеспечил свой род до седьмого колена. Это не Иосиф Виссарионович Сталин с парой подшитых валенок и видавшей виды шинелью в личном гардеробе…
Итак - первые шестнадцать строк, начало есть. Но важно и как продолжить. А продолжается разговор о кадрах, о тех же «кадрах» питерского розлива, о которых шла речь в предыдущих строках. Следовательно, тема не исчерпана. Автор просто освещает этот же вопрос, но в несколько иной плоскости, «плоскости» взаимоотношений и «чего-то» метафизического: «дружба дружбой – а что-то и покрепче их роднит». Я, по правде сказать, довольно-таки далёк от политики, от большой политики. Так, по мелочам. И моя политическая философия, как когда-то обозначил нечто подобное В.В. Маяковский, – это «мелкая философия на глубоких водах». Поэтому определять «что-то», что «покрепче их роднит», просто не берусь, а, памятуя о некоей сентенции Ньютона, гипотезы я тоже не измышляю.
«Есть кризис жанра...» Беря за основу вознесённое в современном мировом обществе на недосягаемую для простого человека высоту слово «рынок», автор говорит не о торгово-спекулятивном значении его, а показывает через этот «рынок» абсолютно ненормальные для нормальных жителей нашего чрезвычайно тесного «шарика» (а тем более – новые и, по существу, неприемлемые для нашего государства и нашего общинного сознания) «базарно-рыночные» взаимоотношения людей, или, как говорили раньше, надстройку над современным базисом в бывшем социалистическом обществе, где теперь почти каждый «человек человеку» не «друг, товарищ и брат» и не добрый бескорыстный помощник, как Серый волк царевичу из известной русской народной сказки, а как самый настоящий хищный волчище, да ещё с большой мировой разбойничьей дороги. И самое главное, в этих восьми строках - не обрыдлое упоминание двух, не к ночи будь помянуты, проклинаемых честными советскими людьми подонков, а констатация того факта, что в какие-то неполные двадцать лет в значительной части русского народа (а также нерусских народов, некогда входивших в когорту общности под названием «советский народ») произошла немыслимая ранее трансформация сознания от «человечности» к бесчеловечности, от «братства» к необъяснимому для нормального человека безразличию к тому, к тем, кто рядом (Об этом поэт упомянет ещё раз и в последнем восьмистишии). «Пещерное сознание». Два слова, но какие! Только настоящий Поэт может так кратко и ёмко обозначить понятие-характеристику такого или подобного явления жизни.
«Есть кризис...» Каждая последующая катастрофа начинается с этих слов. И каждый из них раскрывает новую грань того состояния общества, в котором мы пока вынуждены жить. Так, например, следующие два четверостишья – обращение к ещё одному из важных для любого народа мира чувству и ощущению своего самосознания всех и каждого в своём собственном государстве, к патриотизму. А он, как провозглашает автор, является основой для «созидательных идей». Идеи же – производное человека, его личное интеллектуальное богатство, результат его общественной деятельности на благо и себе, и обществу, в котором он живёт, а в конечном итоге, достояние всего мира на все последующие века. Но странное дело, замечает автор (моя инверсия авторского текста, не нарушающая его смысл), именно в русском обществе и есть как раз кризис созидательных идей. А он не может не проявиться, потому что для выхода их нет у нас, у русских, общественных возможностей. Об этом поэт заявляет «во весь голос», и голос этот звучит набатно: «От имени великого народа мы вправе слово взять в родной стране». Но, «бдительные броды», не шейте и мне никакого «разжиганья». В данный момент я выступаю с цитатой из поэтического произведения, с которым лично я, как русский человек и патриот своей Родины – России, полностью согласен: ведь 16-тысячный тираж газеты на почти 140 миллионов жителей – это даже не литературная нанотехнология, а ещё на несколько порядков ниже…