Газета "Своими Именами" №6 от 04.02.2014
Шрифт:
Вы скажете, что рынок утратил здравый смысл, и будете правы еще и потому, что он и не имел оного никогда, потому что он имеет в наших условиях и тайную структуру - перекупщиков, т.е. спекулянтов чистой воды - это как раз то, что лишает рынок здравого смысла.
Потому здравый смысл становится философским законом у прогрессивного человечества. И потому диалектика требует его переноса на всё, что нуждается в развитии, в том числе социальном.
Наш рынок - это тоже социальный продукт, но с убогой целью личного обогащения. В этой сфере лежит и современная фармакология - промышленная отрасль, занимающаяся изготовлением лекарств, куда легко проникают рыночники и наполняют его «фуфлом», обогащаясь легко и просто. Это их путь - легко и просто.
А человеческий опыт доказывает, что в науке нет «широкой столбовой дороги, и только тот достигает ее сияющих вершин, кто, не страшась усталости, карабкается по ее каменистым тропам» (К. Маркс).
Значит, чтобы фармакология стала наукой, т.е. приносила людям пользу, из нее надо изгнать рыночников со своим «фуфлом» и дать лечащим врачам, пусть пока и узким специалистам, нормальные лекарства для работы с проверенной технологией применения и по возможности исключить из нее «фуфло» и исковерканную латынь, неизвестную потребителю, которого постоянно отсылают к этим «Инструкциям по применению...»
Так требует здравый смысл. Утрата его произошла еще в одном направлении: больного поставили на медленный конвейерный поток. От записи к нужному узкому специалисту до получения от него помощи проходит три-четыре недели. А вот на Кубе, где научились лечить и рак, у народа есть семейные доктора. Позвонил ему, и он уже у кровати больного, которого часто знает ещё с детства. Потому диагноз точный, лечение эффективное и мгновенное. Здесь есть здравый смысл.
Наша медицина находится в упадке, особенно та ее часть, которая должна лечить людей бесплатно. В таком тонком деле, как лечение людей, брать за это деньги - значит делать свое ремесло малоэффективным.
Если обратиться к истории медицины и поискать еще живые корни исторической медицины в нашей действительности, то мы можем найти полевую медицину. Это та медицина, которая лечит больного биологическим полем врача. К ней относится филиппинская медицина и наша народная медицина - заговор. Внешне заговор похож на лечение словом, на самом деле лечебным фактором здесь является биологическое поле лекаря, которое он возбуждает теми словами, которые пациент разобрать не может. Важно еще и то, что за свои услуги врачи полевой медицины денег не берут. Они считают и знают, что тогда эффект лечения пропадет.
Вот написал эти слова и думаю, что недоступны они пониманию людей. Потому нужно небольшое пояснение. Главным здесь является физический термин поле, который в официальной релятивистской физике не определен, там, однако, его широко применяют, где релятивистам мало что понятно.
Еще одно пояснение. Релятивизм - это политическое течение в физике, основанное на гипотезах Эйнштейна, внедренное в физику цюрихскими и лондонскими банкирами для торможения развития науки.
Практический вывод из этого такой: всё, что проповедуют релятивисты, - выдумка, не подтвержденная опытом. Есть еще и классическая физика, где истиной считается то, что подтверждено опытом.
Классическая физика определяет поле как пространство, в котором находится материя, способная взаимодействовать между собой путем отталкивания и притяжения.
Пример - поле постоянного магнита. При внесении в него магнита с одноименным полюсом оно его отталкивает, а если полюс разноименный - притягивает. Статических полей в природе два вида: магнитное и электрическое. (Подробнее о полях в работах автора.)
Биологическое поле тоже не изучено, но оно по природе своей должно быть магнитным.
Демонстрируют биологические поля многие люди: они взглядом движут мелкие предметы, оказывают биологическое воздействие типа легкого ожога, филиппинские врачеватели руками легко раздвигают ткани кожи и мышц и проникают в полостные отделы тела человека. При этом следов от проникновения через кожу не остаётся.
Наша медицина, лишенная научной физической базы, сторонится подобной информации, обходя такие вопросы молчанием. Позиция не только антинаучная, но и антинародная. Более того, продекларировав тезис Гиппократа «не навреди», проявляет жуткую боязнь к новому, даже неприязнь.
Фактов таких множество, но хотя бы один привести надо. Он исторически проверен, а его принципиальные моменты характерны для всей науки, поэтому хороший автор и физик А.А. Гришаев свою книгу «Этот «цифровой» физический мир» (М., 2010 г.) начинает с этого примера цитатой на две страницы из медицинского журнала США 1937 г., где описан этот факт. У меня нет такой возможности, поэтому основные мысли документа я изложу своими словами и коротко.
В 1847 г. молодой австрийский врач-акушер из Вены Игнац Земмельвейс открыл тайну родильной лихорадки у женщин, уносившей жизни не менее 30% рожениц. Выяснилось, что причиной этой болезни были нечистые руки врачей-акушеров. Перед операцией Земмельвейс предлагал мыть руки с мылом, а потом дезинфицировать их хлорной водой.
Против этого простого правила поднялась повсеместная волна осуждений автора и его методики. И дело здесь в том, что крупные открытия требуют отказа от старых теорий, хорошо усвоенных профессионалами как достоверные истины, потому они часто видят в новом некое заблуждение. Консерватизм профессионалов был преодолен только вторым поколением врачей-акушеров через 37 лет! Стена чванства и традиций, которой окружили себя профессионалы, оказалась очень прочной, и ее преодоление стоило большого количества женских жизней в активном возрасте.
Вот теперь, взглянув на мешок с таблетками, я понял, что в нашем «лечении» заинтересованы только фармацевты-аптекари - бизнес оказался доходным: вылечивая одно заболевание, аптекари-фармацевты награждают нас еще двумя-тремя, на лечение которых нужны новые горы таблеток, и так до тех пор, пока таблетки перестают быть нужными.
Таким вот оказывается рынок на поверку. Он стал крючком, на который ловят...
А.А. ЛУЧИН, к.т.н.
P.S. Хотел на этом завершить экскурс в медицину, но недуги все-таки уложили меня на больничную койку.