Газета "Своими Именами" №6 от 08.02.2011
Шрифт:
С тех пор много воды утекло, но я с особым интересом слежу по франкоязычному Интернету за политической эволюцией в этих странах.
Репрессивная марокканская монархия пока успешно пережила все политические катаклизмы. Правда, политический режим смягчился, самые крайние, звериные формы репрессий как будто ушли в прошлое. Новый молодой монарх уже не имеет гарема, его всем известная симпатичная жена – специалист по информатике.
В конце 80-х под влиянием горбачёвщины в идеологически родственных СССР Алжире, Тунисе и других странах начались свои «перестройки», «гласности», «демократизации», беспорядки, исламисты, перевороты…
В начале 90-х в Алжире победил, скажем так, аналог нашего ГКЧП. Исламистов частично перебили, частично «умиротворили», кого-то из числа умеренных интегрировали во власть. Сегодня там система власти как две капли воды похожа на политическую структуру нынешнего Таджикистана.
В Тунисе в начале 80-х наметился их аналог советского «застоя». Стагнация экономики, «пожизненный президент» Бургиба постепенно впадал в старческий маразм, вновь стали поднимать головы раздавленные было исламисты.
7 ноября 1987 года премьер-министр Бен Али (ранее министр внутренних дел, «прессовавший» исламистов) сместил Бургибу под предлогом его старческого слабоумия, что вполне соответствовало действительности, и в 1989 году был триумфально избран президентом.
Бен Али представлял собой аналог Горбачёва и его перестройки. Под его руководством Тунис явил собой схему, сценарий того, как бы выглядел СССР, если бы победила «перестройка» в том виде, в каком она задумывалась в первые годы.
Вначале в Тунисе прошла «малая и средняя приватизация», но в пристойной форме, с покупкой предприятий, без явной «прихватизации». Затем, под давлением МВФ, - рыночные реформы, акционирование и «большая приватизация».
Бен Али, безусловно, не являлся диктатором или тираном в классическом значении этого слова. Он не «хапал» в свою собственность предприятия, не имел тайных счетов в швейцарских банках, никто не обвиняет его в явной коррупции, хотя «клиентаризм», по-русски блат, получил широкое распространение.
Бен Али переизбирали с 90%-ным «одобрям-с», в том числе и на формально альтернативной основе, приблизительно так, как сегодня переизбирают Назарбаева. И дело тут отнюдь не в подтасовках, многие тунисцы искренне верили, что он действительно сидел на своём месте.
Широкомасштабных нарушений прав человека, подобных тому, что имеют место в Марокко или России, в Тунисе не было. Я на протяжении ряда лет регулярно читал интервью правозащитников и тунисских оппозиционеров. В 1998 году пятерым левым студентам дали по четыре года тюрьмы за участие в беспорядках. Какого-то журналиста перестали печатать в Тунисе, и он с горя стал писать в известные французские издания (свободно продаваемые в Тунисе) о нарушениях прав человека в его стране. Кого-то посадили под домашний арест. Зная чудовищные российские реалии, читать это было просто смешно.
Хорошо помню возражения во французском журнале несколько лет назад кого-то из представителей властей (кажется, это был сам Бен Али) на обвинения в нарушении прав человека в Тунисе: «Послушайте, у нас каждый год в страну приезжает пять миллионов французских туристов, они живут у нас, общаются. Мы открытая страна. Вы думаете, при этих условиях можно скрыть какие-то серьёзные нарушения прав человека, репрессии?».
При Бен Али в Тунисе прошла определённая «демократизация» для левых партий, но не исламистов. Существовала «полуторапартийная система» - правящая партия, формально позиционировавшая себя как партия социалистического толка, – наследница Нового Дестура (два миллиона членов) и 6-партийная оппозиция (включая легализованную Компартию). Оппозиции законом гарантирован минимум в 25% мест в парламенте.
Но не всё оказалось так красиво. Приватизация и рынок извратили социальную структуру страны. Маленький инцидент по наведению полицией порядка на рынке явился той искрой, которая взорвала всю страну. 14 января Бен Али покинул страну, но беспорядки в Тунисе продолжаются. В курортных комплексах идут грабежи, французские туроператоры ликвидировали все туры, идёт срочная эвакуация иностранных туристов из страны.
Из последних тунисских событий можно сделать два вывода, которые имеют прямое отношение к ситуации в России.
Первое. «Последовательные рыночные реформы», как известно на Западе всем серьёзным аналитикам, деформируют и «пульверизируют» нормальную социальную структуру общества. Напомню по случаю, что пресловутый Берег Слоновой Кости (он же Кот-д Ивуар) в недавнем прошлом был самым «прилежным учеником» МВФ, образцом для всей Африки, который тогда ставили в пример странам континента – результат этого известен.
Второе. При «рыночной экономике» даже крохотный камешек может вызвать лавину в самый неожиданный момент. И никакая демократизация и свобода слова, истинные или мнимые, никакая демагогия про социализм не могут спасти режим, под которым лежит гнилая, извращённая социальная и экономическая рыночная основа, особенно в её «продвинутой», «углублённой» и «глубоко реформированной» формах.
Александр СИВОВ
УДАЧНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ
Очередное чрезвычайное происшествие (ЧП) в армии – в госпиталь с простудными заболеваниями попали порядка двухсот молодых солдат-призывников в Кеме-ровской области. Один из них оказался в реанимации. Это сообщение потрясло многих.
Именно призывников и одели в новую (экспериментальную) форму, а офицеры остались в старой.
Но ветераны вооруженных сил этому событию не удивились, зная нынешнее положение в российской армии.
Я служил в одну из суровейших зим 1968-1969 годов в Казахстане на Семипалатинском ядерном полигоне. Ночью температура достигала -50 градусов и продолжалось это почти месяц.
Но ни один из многих тысяч военнослужащих, – как солдат, так и офицеров не замерз, – не простудился и не попал в реанимацию. Причина проста - все были обуты в валенки с зимними портянками, одеты в теплые зимние куртки с воротниками и имели теплое нижнее белье. Этот «солдатский гардероб» был проверен еще в Великой Отечественной войне.