Чтение онлайн

на главную

Жанры

Газета "Своими Именами" №8 от 22.02.2011

Газета Своими Именами (запрещенная Дуэль)

Шрифт:

И вот в такие-то дни популярная газета печатает изящный философский трактат под заглавием «Momento mori!», то бишь «Помни о смерти!». Нашли время, нашли место, нашли, кому напомнить. Это до какой же степени надо уйти в свои тёмные недра или не уважать свой народ, чтобы ещё и глумливо напоминать соседу: завтра, милок, твой черёд.

Уж я подумал, что это, может быть, имеет аллегорический смысл и адресовано подписчикам газеты: помни, мол, подписчик, о возможной смерти твоей газеты.

В первых числах декабря мы отмечали 75-ю годовщину Литературного института.

Чем чаще празднует лицей

Свою

святую годовщину,

Тем робче старый круг друзей

В семью стесняется едину...

Зовёт меня мой Дельвиг милый,

Товарищ юности живой,

Товарищ юности унылой.

И мнится, очередь за мной...

Толю Мошковского, товарища юности, талантливого детского писателя, хоронили как раз в дни литинститутского юбилея. Он уже несколько лет не выходил из дома, и я как раз собирался рассказать ему, как прошел юбилей.

У критика Владимира Бондаренко, которому идёт седьмой десяток, как уже сказано, тоже умерла мать. В «Завтра» №48 он об этом напечатал статью и тут же поместил стишок своей сестры Елены Сойни. Получилась славная поминальная подборочка. Однако некоторых читателей газеты это покоробило. Как так? Почему? Вот Ненавистник Лицемеров заявил в Интернете: «У всех умирают пожилые родители, но не все имеют возможность использовать для их поминовения общественное издание... Постеснялся бы и помолчал лишний раз». В самом деле, тем более что речь идёт не об одном из рядовых сотрудников газеты, которые тоже не имеют такой возможности, а о заместителе главного редактора, а он, главный-то, кстати сказать, даже извещения о смерти своей матери не дал. Конечно, людей раздражает, что и тут иные «продвинутые» стараются использовать своё положение. Мало того, скорбную подборочку Бондаренко дал ещё и в своей газете «День литературы». И как! На первой полосе, на месте передовицы. Нет, мол, на свете ничего важнее моего горя.

Но, по-моему, дело не только в этом. Разумеется, о смерти отца или матери, дочери или сына можно рассказать в воспоминаниях, в стихах или почтить их память как-то ещё. Павел Антокольский написал прекрасную поэму о погибшем на войне двадцатилетнем сыне. Она кончается так:

Прощай, моё солнце, прощай, моя совесть!

Прощай, моя молодость, милый сыночек.

Пусть этим прощаньем закончится повесть

О самой глухой из глухих одиночек.

Прощай... Поезда не приходят оттуда.

Прощай... Самолёты туда не летают.

Прощай... Никакого не сбудется чуда.

А сны только снятся нам, снятся и тают.

Мне снится, что ты ещё малый ребенок.

Смеешься и топчешь ногами босыми

Ту землю, где столько лежит погребённых...

На этом кончается повесть о сыне.

Какая чистота и сдержанность, и глубина отцовского горя. Эти давние послевоенные строки всплыли в моей памяти и остались в них, когда в 22 года погиб и мой сын. Да, такие стихи естественны и понятны. Но вот сразу после смерти матери или сына – в газету, где, как на площади, многотысячные толпы народу, и бить себя в грудь, и стенать, и размазывать слёзы?! У поэта А.Д., известного по разным фестивалям, юбилеям, презентациям, тоже погиб сын, и в этот же день - он ведь профессионал! он же лауреат премии Лермонтова и Бунина!
– написал стишок, подобрав рифмы повыразительней: смерть-твердь, могила-убила, сынок-венок... А печатая стихотворение в книге, скорбящий лауреат ещё и поставил под ним дату и указал: «День гибели сына». И, конечно же, уверен, что открыл читателю лучшую сторону своей возвышенной поэтической души.

Но больше, чем сам факт «привилегированной элитной скорби», читателей возмутило другое. Бондаренко воспользовался случаем и упомянул множество родственников от своих бабушек и дедушек до внуков и правнуков своей матушки. Начал с отца. Оказывается, будучи председателем сельсовета в своей деревне под Харьковом, отец при коллективизации проявил уж такую резвость и лихость, что даже в те годы был осуждён за это и сослан в Сибирь. Факт примечательный вдвойне, даже втройне. Во-первых, говоря о коллективизации, у нас нередко сводят дело к выселению кулаков. А выходит, что ссылали и тех, кто чрезмерно усердствовал в организации колхозов. Во-вторых, и тут антисоветчик - сын репрессированного! Окуджава, Аксёнов, Дементьев, Бондаренко... И тут – это ни в чем ему в жизни не помешало.

Дальше - аттестация своих сестриц: «Неплохие выросли...» Одна – доктор каких-то наук да еще пьесы пишет, стихи сочиняет; другая – многолетний руководитель республиканской библиотеки; да и я, говорит, «вроде не бомжатничаю». Куда там! Почти всю жизнь - в литературных начальниках, член бесчисленных редколлегий, а лет десять тому назад заимел свою собственную безгонорарную газету. Но, кстати сказать, как странно понимает он страшное словцо нынешнего проклятого времени – бомж. Для него это что-то вроде бездельника, если не жуира.

И вот о молодом поколении своего клана: «Внуки матушки раскинулись (!), как в стихах довоенных романтиков-ифлийцев: «Пусть от Японии до Англии сияет родина моя!». Ну, ифлийцы, а здесь имеется в виду Павел Коган, писали несколько иначе:

Но мы ещё дойдём до Ганга,

Но мы ещё умрём в боях,

Чтоб от Японии до Англии

Сияла родина моя!

Поэт мечтал о всемирном братстве народов, как до него мечтали многие поэты – и русский Пушкин, и поляк Мицкевич, и украинец Шевченко –

О временах грядущих,

Когда народы, распри позабыв,

В великую семью соединятся.

И тот ифлиец готов был умереть за эту великую семью, и пал 23 сентября 1942 года в боях под Новороссийском.

Вовсе не такая готовность, а совсем другое интересует Бондаренко и его родственников: «В Японии работает в биохимическом центре мамина внучка Ирина, в Киеве – инженером-физиком внук Дмитрий, там же руководит информационным центром и внук Олег, а в Англии преподаёт кельтам кельтский язык внук Григорий, ведущий кельтолог России». Действительно, от Японии до Англии, ставших им «сияющей родиной».

Поделиться:
Популярные книги

Хозяйка дома в «Гиблых Пределах»

Нова Юлия
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.75
рейтинг книги
Хозяйка дома в «Гиблых Пределах»

СД. Восемнадцатый том. Часть 1

Клеванский Кирилл Сергеевич
31. Сердце дракона
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
боевая фантастика
6.93
рейтинг книги
СД. Восемнадцатый том. Часть 1

Законы Рода. Том 6

Flow Ascold
6. Граф Берестьев
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Законы Рода. Том 6

Темный Лекарь

Токсик Саша
1. Темный Лекарь
Фантастика:
фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Лекарь

Романов. Том 1 и Том 2

Кощеев Владимир
1. Романов
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
альтернативная история
5.25
рейтинг книги
Романов. Том 1 и Том 2

Кровь, золото и помидоры

Распопов Дмитрий Викторович
4. Венецианский купец
Фантастика:
альтернативная история
5.40
рейтинг книги
Кровь, золото и помидоры

По дороге пряностей

Распопов Дмитрий Викторович
2. Венецианский купец
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
альтернативная история
5.50
рейтинг книги
По дороге пряностей

Сирота

Ланцов Михаил Алексеевич
1. Помещик
Фантастика:
альтернативная история
5.71
рейтинг книги
Сирота

Мастер 6

Чащин Валерий
6. Мастер
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Мастер 6

Седьмая жена короля

Шёпот Светлана
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Седьмая жена короля

Я – Орк. Том 3

Лисицин Евгений
3. Я — Орк
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Я – Орк. Том 3

Магнатъ

Кулаков Алексей Иванович
4. Александр Агренев
Приключения:
исторические приключения
8.83
рейтинг книги
Магнатъ

Шериф

Астахов Евгений Евгеньевич
2. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
6.25
рейтинг книги
Шериф

Любимая учительница

Зайцева Мария
1. совершенная любовь
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
8.73
рейтинг книги
Любимая учительница