Газета Завтра 207 (46 1997)
Шрифт:
Надо отдать должное, что в данном вопросе “старший брат” попытался отбросить тактику “заискивающего родства”. Россия заняла в пограничном вопросе однозначно жесткую позицию в рамках строгой логики межгосударственных отношений без всяких “старших и младших братьев”, без родственности, обиженности и пр. И именно такая позиция как раз и дала нужный результат! С Эстонией (в 1995-м) и Латвией (в 1996-м) начались официальные переговоры о демаркации и делимитации границ. И самым милым образом, без обид и подгнившей родственности, вопросы оказались рассматриваемыми и решаемыми. Так бы поступить и в других случаях! Ан нет.
Этап четвертый. Территориальный аспект литовско-российских отношений. Здесь дело было не в отстаивании своих территорий, а в возможной предельно законной и строго правовой игре на территории “младшего брата”, грубо разорвавшего с тобой отношения. Тут нужно было только
Бразаускаса подталкивали к этому многие обстоятельства. Ему, как никому другому, было выгодно снять территориальные претензии нужным для него образом перед проблематичным вступлением в ЕС. “Шок и крайнее удивление” вызвало у Литвы и Латвии решение Еврокомиссии рекомендовать к вступлению в ЕС только одну Эстонию, у которой нет территориальных споров с Россией. Литва захотела стать правоверней Эстонии. Особых грехов в деле ущемления прав русскоязычного населения она, в отличие от Эстонии, не имела. Теперь следовало обыграть конкурента по вступлению в ЕС и на поле территориальных претензий. Литва это и попыталась сделать. В чем-то уступая сама, она стремилась в ответ отыграть главные территориальные позиции, спекулируя все на том же “синдроме родственности”. Причем, ей следовало торопиться, так как подписанию договоров об отсутствии претензий могла серьезно помешать позиция российской Думы, заявившей о необоснованности притязаний Литвы на Клайпеду.
И Бразаускас начал игру “на родственном поле”. Он знал, на что идет, когда ехал в Москву. Слишком велико было стремление прорваться в ЕС ускоренным образом, проведя переговоры о вступлении Литвы уже в будущем году. Да, Бразаускас знал свой интерес. А вот о чем думал Ельцин? И МИД России, который дал ему похабное заключение, согласно которому (цитирую) “анализ узловых исторических событий, относящихся к данной проблеме, свидетельствует все-таки больше в пользу легитимности принадлежности Клайпедского края к Литве”. Вот он опять - комплекс пустых надежд на родственность, приводящий к сдаче национальных интересов! А ведь интересов было сдано немало, ибо столь туманно распорядившись статусом Клайпедского порта, российско-литовский договор оставил немало других вопросов. Один из них - положение Калининградской области. Губернатор Горбенко выступил против подписания договора, заявив о возможной изоляции региона. Действия Горбенко носят (что естественно) достаточно противоречивый характер. С одной стороны, ему не чуждо заигрывание с темой кенигсбергского сепаратизма. С другой стороны, он справедливо сетует на то, что Центр вопиющим образом пренебрегает интересами стратегически значимой для России Калиниградской области. В договоре с Бразаускасом Горбенко справедливо видит еще один виток в эскалации подобного преступного пренебрежения. В самом деле, нетрудно представить себе следующий вариант развития событий.
С заключением российско-литовского пограничного договора именно Калиниград, а не Вентспилс или Таллин, станет основным перевалочным пунктом для российских грузов. С отменой правительством России льгот на транзит через порты Латвии и Эстонии основной грузопоток пойдет через Литву на Калиниградский порт. Нетрудно предположить, что будет, если в Калининградский порт придут криминальные структуры, оставшиеся не у дел в гаванях Латвии и Эстонии. Если к этому добавить, что Клайпедский порт давно рассматривается странами НАТО как удобная военно-морская база, а Германия уже готова (после подписания прибалтийскими государствами пограничных договоров с Россией и Белоруссией) взять на себя охрану воздушных и морских границ Балтии, то весь комплекс чувств отбрасываемого Горбенко (аналогичный комплексам чувств абхазов, осетин, приднестровцев и пр.) может быть понят и правильно истолкован. Что вовсе не означает того, что на следующем витке он начнет благодаря подписанию бездарных договоренностей России и Литвы свою игру, которая уже будет включать в себя, скажем так, достаточно серьезные сепаратистские компоненты.
На что же купился в очередной раз Ельцин? Да на ту же сказку о восстанавливаемой родственности. Бразаускас красиво разыграл этот миф и - “сорвал банк”. Между тем, если Литва как-то и выделяется на фоне неразрешенных проблем с Эстонией и Латвией, то это не значит, что она в стороне от общей для всех стран Балтии прозападной ориентации (ЕС, НАТО), и будет в ущерб этому строить свои отношения со “старшим братом”. Черта с два! Это ярко продемонстрировала упоминавшаяся встреча в Паланге, где президенты стран Балтии вновь отклонили предложение “назойливого бывшего родственника”, не принимающего новые правила игры трех бывших “младших братьев”. И лукавое заявление Бразаускаса о его несогласии со “скоропалительным отказом от гарантий безопасности, предложенных президентом России” есть ничто иное, как игра с использованием “синдрома родственности”. Только игра, и ничего более!
Такая же игра - и в удачном выборе момента для подписания нужного Бразаускасу договора с Россией. Такая же игра - все объятия и заверения в дружбе. Но главное - точный выбор момента. Ибо объятия и заверения произошли после неожиданной “трепки” “старшему” в Кишиневе со стороны других бывших “младших и средних братьев”.
Показательно, что российско-литовский договор - первый пограничный договор России с республиками бывшего СССР. По всей видимости, он не последний. Литовский антироссийский почин нередко находил поддержку в других частях бывшей советской империи. Более того, он никогда не начинался без гарантий такой поддержки. Вопрос в том, какая цена будет заплачена “старшим братом” за юридическое оформление новых отношений с “бывшими родственниками”, если он впредь будет пренебрегать своими геополитическими интересами? Литовская элита знает, что делает. А российская?
Э. КРЮКОВ
ЗА ТАК ЛИ? ( ЭКОНОМИКА )
А. Батурин
29 октября - С просьбой о проверке сделок ОНЭКСИМ-банка и Сиданко обратились к Черномырдину депутаты Хабаровской областной Думы.
30 октября - Органы МВД начали обыски и изъятие документов в офисах ОНЭКСИМ-банка.
4 ноября - Ельцин после встречи с Чубайсом и Немцовым подписал Указ о снятии 15% ограничения на участие иностранного капитала в уставном капитале российских нефтяных компаний, а также Указ об отставке Б.Березовского.
12 ноября - Во время визита Ельцина в Китай подписано соглашение о строительстве азиатского газопровода от Ковыктинского газоконденсатного месторожде- ния, контролируемого НК “Сиданко”.
14 ноября - Госдума приняла за основу постановление, предписывающее приостановить приватизацию госимущества до выхода закона о государственной программе приватизации госимущества.
Из хроники происшествий: “Тележурналист задрал вице-премьера. Потерпевший находится в критическом состоянии”. Наверное, многих это зрелище порадовало, да и то сказать - поделом! Трудно удержаться от чувства глубокого удовлетворения. Но когда видишь, как “великого администратора” (который все-таки при исполнении”, при каких-то “властных рычагах”), как зайца, гоняют по телеэфиру, то уже перестаешь испытывать удовлетворение в чистом виде. Честно говоря, я бы предпочел, чтобы Чубайсу предъвили счет не насквозь проплаченные журналюги, а ответственная политическая оппозиция, и не на 90 тыс.$, а на 500 млрд.$ ежегодных чистых потерь валового продукта.
Когда видишь, что грязная война компроматов стала единственной действенной формой публичной политики, то становится не по себе. Начинаешь понимать, в каких условиях, под действием каких факторов принимаются важнейшие хозяйственные решения на самом верху. Они рождаются под действием идеологических амбиций, с одной стороны, и панического желания оторваться от преследующей тебя своры конкурентов, претендующих на политическую власть.
Пример. Зачем вообще понадобилась обвальная продажа госпакетов акций нефтяных компаний, которую правительство спешит провернуть до конца года, невзирая на обвал котировок на фондовом рынке и цен на госсобственность? Любому правительству продавать нефтяные компании невыгодно в принципе. Во всем мире доминируют государственные НК: это и госкомпании ближневосточных стран, занимающие 17 мест в двадцатке крупнейших нефтепроизводителей. В Европе именно госкомпании лидируют по прибыльности операций. Россия же по степени приватизации нефтяных запасов опередила весь мир. Казалось бы, попав в бюджетный тупик, не сумев наладить налоговый диалог с отечественным производителем, правительство должно было бы взять под более плотный контроль хотя бы нефтеэкспорт. Так нет, правительство спешит распродать последние пакеты акций, окончательно распрощаться с контролем над нефтяной отраслью.