Газета Завтра 278 (13 1999)
Шрифт:
О деньгах заговорил только один. И это был тот случай, когда осуждать не поворачивался язык. Пришел старший лейтенант: глянул исподлобья, затравленно: "Я на все готов, любую работу выполнять буду, лишь бы семью от нищеты спасти. Без копейки денег в гарнизоне сидим. Стреляться — как последние идиоты — не собираюсь, воевать хочу. Но деньги нужны, без них ехать не могу."
Всего из 42-х записавшихся по-настоящему полезными в Сербии окажутся человек двенадцать. Но никому из добровольцев отказа не было. Ведь самое главное — дух сопротивления, братской помощи и ненависти к врагу. Идут добровольцы — жива Россия.
* * *
Алексей, белобрысый небритый студент, аккуратно ставил подпись напротив своей фамилии. Ему двадцать один, он хочет поехать добровольцем на войну в Югославию. С ним два его друга — Михаил и Евгений. Очередь в двадцать человек терпеливо ждет. Запись добровольцев ведут за двумя столами постоянно, но очередь, как в мавзолей, не уменьшается. За первые три дня работы призывного пункта ЛДПР через него прошло больше тысячи человек.
Запись добровольцев началась в первую же ночь натовских бомбардировок. Первые добровольцы записались уже в два часа ночи прямо на улице — возле американского посольства на импровизированном митинге. К утру, когда желающих поддержать братьев-сербов стало очень много, решили открыть специальный пункт приема в молодежном центре на Просвирином переулке. С тех пор поток желающие похать на войну плотно осаждает переулок.
Пункт приема добровольцев работает круглосуточно, и днем и ночью сюда приходят самые разные люди. Приоткрыв дверь, спрашивают осетины:
— А вы только русских записываете или нам тоже можно?
— Можно всем,— отвечает присутствующий при записи генерал,— Если есть желающие негры, тоже запишем!
Генерал Виктор Филатов просит не путать запись добровольцев с реальной отправкой на войну. Поедут не все, а записать на пункте готовы всех. Поэтому в очереди на запись стоят даже дети. В листы учета заносятся данные добровольцев: пол, возраст, специальность, образование и адрес. В основном записываются мужчины от двадцати до сорока-пятидесяти лет, со средним и техническим образованием, бывшие военнослужащие. Многие из них побывали в Чечне и в Афганистане. В очереди стоят и суворовцы, просят отправить их тайком от родителей и командиров. Всех четверых суворовцев охотно записывают, и те, довольные, удаляются. Главное, говорит Филатов, не отправить как можно больше людей на войну. Важно дать людям проявить свой патриотизм, солидарность с братским славянским народом. Генерал удивляется, что в Москве так много истинных патриотов, особенно среди молодежи. Молодые парни и девчонки записываются активнее всех. В одной столице за первые трое суток работы пункта уже можно было собрать настоящий полк и укомплектовать медсестрами большой полевой госпиталь.
Марина тоже хочет поехать в Югославию. Она учится на третьем курсе медицинской академии. Говорит, что могла бы стать медсестрой. Невысокий, крепкий и плотный Дима, бывший десантник, воевал в Афганистане, хочет помочь сербам разобраться в Косово. Таких все больше и больше. Еще несколько дней — и счет пойдет на десятки тысяч.
* * *
По заслуживающей доверия информации, группа курсантов одного из московских военных ВУЗов собралась ехать воевать в Югославию. В глубокой тайне от командиров 12 курсантов и сержантов уже собирают вещи и готовятся к убытию добровольцами в югославскую армию. Курсанты-второкурсники прощаются со своими девушками, загружают вещмешки консервами и с усердием изучают огневую подготовку и тактику. Вообще, военные преподаватели отмечают, что с началом натовских бомбардировок интерес большинства курсантов к военным дисциплинам чрезвычайно возрос. Будущие офицеры активно занимаются с оружием и боевыми уставами. Василий, собирающийся вместе со своими товарищами на сербский фронт, утверждает, что его группа будет первой, но не единственной. Десятки курсантов хотели бы последовать за ними. Антиамериканский настрой в курсантской среде настолько высок, что если отъезд первых двенадцати волонтеров будет удачным, вслед за ними может сорваться никак не меньше сотни человек.
Репортаж из пунктов записи
добровольцев вели наши
корреспонденты А.БРЕЖНЕВ, А.БОРОДАЙ, Д.ТУКМАКОВ
Владислав Смоленцев “ТОРНАДО” ГИБНУТ В ГОРАХ ( специальный корреспондент “завтра” передает из сербии )
Зябкий вечерний ветер мазнул по лицу горькой весенней сыростью и, скользнув под распахнутую куртку, холодом потерся о спину. После многочасового сиденья в душном сухом тепле кабины управления лесной влажный воздух казался удивительно вкусным и кружил голову мартовской свежестью. Прямо над головой, то и дело растворяя в белесой мгле верхушки елок недалекой вершины, плыли облака. Словно сама сербская природа поднялась против натовцев. Вторые сутки над Югославией плотная облачность, которая лучше любой маскировки укутывает землю. Где-то там, над облаками, мечутся бессильные сейчас натовские F-16, "Торнадо", В-52 и куча другого западного железа. В динамиках станции радиоразведки слышны переговоры летчиков. Разочарованные доклады ведущих. Требования штабов "искать" цели. Почти зримо представляю, как сейчас где-то над нами, в ослепительной солнечной пустоте какой-нибудь "америкос" с бессильной злостью смотрит вниз на снежно-белую облачную равнину, утягивающуюся до самого горизонта. Там, на самом ее дне, среди густо заросших лесом трех вершин в распадке, наша позиция. И это странно уловленное чувство бессилия летчика почему-то дает ощущение неуязвимости.
Рядом торопливо курят офицеры управления. Серые от долгого заточения в металических коробках лица постепенно розовеют. Слышен смех. Мой сопровождающий и телохранитель капитан Марко переводит разговор, хотя уже на третий, четвертый день язык начинаешь понимать почти без перевода.
— Моника говорит подруге: "Знаешь, Билл стал албанцем и принял мусульманство." Подруга не верит: "Откуда ты взяла?" А Моника ей: "Да уж не из пальца высосала, дорогая..."
Я дипломатично улыбаюсь. В русском варианте Клинтон был не мусульманином...
...Позиция зенитно-ракетного дивизиона замаскирована так, что можно пройти в десяти метрах от ракет, замерших на пусковых установках, и ничего не заметить. Все кабины управления стоят в заглубленных капонирах, вырубленных в скальной породе, сверху их надежно укрывают плотно смыкающиеся вершинами вековые ели. Дизели электропитания вообще убраны под землю в каменные колодцы, закрыты сверху накатами из бревен. Их выхлоп по длинным каменным дымоходам уходит куда-то вбок, и там выбрасывается, уже не имея тепла, которое могло бы демаскировать дивизион в инфракрасном спектре. Сюда ракетчики прибыли двое суток назад после ночного марша по лесным дорогам. Развернулись, замаскировались и замерли в ожидании дальнейших команд.
С самого начала военным специалистам было ясно, что противостоять натовской авиции по лекалам и тактике обычного противовоздушного боя нереально. ПВО Югославии десятилетиями готовилось к отражению ограниченных авианалетов своих не очень сильных натовских соседей, в первую очередь Турции, Греции и Италии. И то при условии случайного втягивания республики в войну, так как Югославия десятилетиями возглавляла движение "неприсоединения" и не входила ни в один военный блок. Основу ПВО составили советские установки семидесятых годов С-125 (в варианте для стран Варшавского Договора) и некоторое количество комплексов С-200. Войсковое ПВО состояло из мобильных установок "КРУГ", "КУБ", носимых ПЗРК "Стрела"и ствольных зенитных установок. Авиация Югославии имела на вооружении около ста самолетов МиГ-21 и две эскадрильи МиГ-29. Понятно, что всего этого было явно недостаточно для эффективного противоборства с воздушной натовской армадой, насчитывающей более четырехсот новейших самолетов. Плюс группировка кораблей с полутысячью ракет "Томагавк" на борту.
Все это было тщательно разведано, учтено, просчитано и заложено в натовские компьютеры. Все расчеты однозначно утверждали одно: НАТО в течение шести-восьми суток полностью сокрушит Сербию и поставит ее на колени. На подавление ПВО отводилось всего трое суток. Именно эти расчеты легли в основу решения НАТО начать войну против Сербии.
...Американцы слишком быстро забыли уроки Вьетнама. Там тоже соотношение по авиации и ЗРК было явно в пользу США, но не грех помнить, чем закончился Вьетнам. За пять лет войны было уничтожено больше пятидесяти тысяч американских вояк, а в небе Вьетнама было сбито больше четырех тысяч американских самолетов и вертолетов.