Газета Завтра 289 (24 1999)
Шрифт:
Неудивительно, что сегодня большая часть украинского народа не просто "не поддерживает", а по-настоящему ненавидит Кучму. Больше половины украинских избирателей твердо настроены голосовать против Кучмы на предстоящих президентских выборах. В то же время на Кучму сегодня ставит международная финансовая олигархия, ставят США и их западно-европейские союзники.
Против Кучмы выступает сегодня мощный фронт левопатриотических сил — однако ряды сторонников справедливого общества и славянского братства сегодня далеко не едины. В настоящее время на пост президента от оппозиционного лагеря претендуют сразу четыре кандидата, каждый из которых имеет свои достоинства, свои "сильные стороны". Так, за Петром Симоненко, лидером Коммунистической партии Украины — сплоченная партийная организация, спаянная дисциплиной, закаленная в предвыборных баталиях. За Александром Ткаченко, выдвинутым кандидатом в президенты Селянской (Аграрной) партией — пост спикера Верховной Рады, главы законодательной власти, дающий постоянную
Наконец, за Александром Морозом, лидером Социалистической партии — авторитет компромиссной, примиряющей разные слои украинского общества фигуры, способной повести за собой как сторонников тесного союза с Россией и Белоруссией, так и осторожных скептиков, которые только после натовских ударов по Югославии заговорили о необходимости совместных с братскими славянскими странами оборонных инициатив.
На вопрос, кто из лидеров оппозиции более других достоин руководить Украиной, даст ответ уже самое ближайшее будущее. Пока же пронатовский режим больше всех опасается именно Александра Мороза, который, по данным всех социологических опросов, со стопроцентной вероятностью побеждает Кучму во втором туре. Однако сверхосторожная позиция Мороза по очень многим вопросам современной украинской политики может привести к тому, что значительная часть "протестного электората" может отдать свои голоса более радикальным и резким критиками кучмовского режима.
Так или иначе, именно против Мороза власти развязали сегодня информационную войну, обвиняя председателя Соцпартии в связях с бывшим премьером Лазаренко, а также начисто лишая его доступа к телевизионному эфиру.
Для того, чтобы лучше узнать этого украинского лидера, о котором в России бытуют самые противоречивые мнения, на открытии этой полосы и публикуется его интервью газете “Завтра”. Мы планируем продолжить такие беседы и с другими лидерами Украины.
Юлия Колесникова __
Empty data received from address [].
Владимир Бондаренко МАСКАРАД
В РАМКАХ ВСЕНАРОДНОГО праздника Александра Сергеевича Пушкина состоялся и безусловный политический маскарад. Маски Пушкина примеряли на себя все политические силы страны. Они словно бы включали нашего национального гения в предвыборные списки своих партий, но на всякий случай под номером два. Я и Пушкин. Явлинский и Пушкин. Черномырдин и Пушкин. Селезнев и Пушкин. Даже Ельцин очнулся как-то в два часа ночи от дурного сна, где ему привиделись все его жертвы, все "мальчики кровавые в глазах", и срочно потребовал к себе томик стихов Пушкина, выискивая столь близкую ему строку: "Выпьем с горя, Где же кружка…" Наиболее качественно этот пушкинский марафон, этот предвыборный карнавал в масках прошли Сергей Степашин и Юрий Лужков. Совсем в стороне от пушкинского юбилея оказался лишь Владимир Жириновский в силу своей органической неприязни к русской поэзии, к гению Пушкина и к самому русскому духу…
Но уж все другие политические лидеры использовали юбилей Пушкина на всю катушку. Черномырдин первым написал славное лирическое предисловие к выпущенному на газпромовские деньги огромному тому стихов поэта. За ним вдогонку последовал сам президент, и пусть с опозданием, но тоже написал свое предисловие к пушкинскому собранию сочинений. Пушкинскими медалями стали награждать всех политических активистов всех мастей. Москва вообще полностью припушкинилась. Пушкинскую маску примеряли на себя здания и стадионы, банки и магазины, метро и троллейбусы… Скажу честно, такая Москва мне понравилась. И громадное пушкинское действо на Красной площади, с включением лучших музыкантов и артистов, мне тоже пришлось по душе. Гораздо лучше официального ельцинского празднования. В этом предвыборном соревновании "Вместе с Пушкиным" ельцинский Кремль откровенно проиграл мэру Москвы. Видно было одиночество Юрия Михайловича Лужкова на им же организованном великолепном пушкинском празднике. Он сидел один со своими приближенными, и никто из правительства или администрации Кремля, даже из искренних любителей нашего лучшего режиссера Гергиева, не осмелились нарушить ельцинское табу, не переступили черту ельцинской оседлости. А жаль, концерт Москве и России в пушкинский юбилей мэр Москвы организовал превосходный… Это ельцинское табу было явно на руку Лужкову, он царил на пушкинском празднике, как полноправный владыка, властелин, "… и вдаль глядел, пред ним широко река неслась…Отсель грозить я буду шведу…". Каким шведам будет вскоре грозить Юрий Михайлович, мы вскоре узнаем, а пока обратимся еще к одной очень выигрышной пушкинской маске нашего нового премьера Сергея Степашина.
Сергей Вадимович, единственный из лидеров России, предпочел пушкинский юбилей, как все истинные поклонники его поэзии, провести в Михайловском, постоять молча у могилы великого русского поэта, сказать слово в Михайловском на открытии праздника, посетить Тригорское, и даже не только присутствовать, но и выступить на пушкинском вечере поэзии, проводимом нашим патриотическим Союзом писателей России. В Михайловском как-то яснее чувствуется державность и русскость Александра Сергеевича. В Михайловском как-то неловко чувствуют себя те, кто хочет сделать из национального русского гения "карманного поэта", веселого циника, эротомана и сатаниста. Вот потому все "пен-клубные", придворно-салонные, космополитически настроенные Битовы и Ахмадулины, Эткинды и Рейны, Приговы и Кривулины сдали патриотически и державно настроенным русским писателям без боя Михайловское, окопавшись в Таврическом дворце в Петербурге, где царила такая густая нерусскость и антирусскость, что, говорят, даже неплохой русско-еврейский поэт Вадим Ковда невольно воскликнул: "Господа евреи, а ведь иногда и антисемиты в чем-то правы…" Отдельный репортаж о бесовском действе в Таврическом будет опубликован в "Дне литературы", а мы вернемся на поляну в Михайловском.
Я считаю, это был абсолютно правильный ход молодого премьера Сергея Степашина. В Михайловском, может быть, впервые Степашин примеривал на себя русские державные доспехи для будущей президентской кампании. И это не субъективное мнение радикально настроенного автора из "Завтра", а сугубая реальность, подтвержденная выступлениями премьера.
Сергей Степашин еще в первом своем слове при открытии Михайловского сказал о Пушкине: " Пушкин для нас для всех остался … нашим русским, любимым и настоящим поэтом. Сегодня в этот замечательный солнечный день даже Бог с нами… Мы пришли все вместе к Александру Сергеевичу, не только поэту, но и пророку… Несмотря на сложные времена, правительство России смогло найти небольшие средства, чтобы сегодня началось подлинное воссоздание этого замечательного музея в Михайловском…Это очаровательное место. Эти ели, эти тропинки, эти места, где создавались самые лирические и великие стихотворения поэта… Он творил. Он писал, переживал... он был вместе с русской землей, он был с русским духом…Я бы очень хотел, чтобы спустя двести лет после его рождения мы могли говорить с гордостью: мы живем в великой красивой настоящей матушке-России…"
Конечно, Степашину по изяществу слога далеко до академика Панченко, так поразившего нас всех своим глубинным национальным постижением Пушкина в выступлении у могилы поэта, далеко до проникновенности Валентина Распутина, сказавшего свое замечательное слово на пушкинском вечере в Пскове, конечно, Степашин в силу своей должности никогда не решится на такой острый сравнительный анализ пушкинской и нынешней России, какой продемонстрировал в его присутствии псковский критик Валентин Курбатов на нашем патриотическом вечере поэзии, но имеющий уши да слышит. Тут и великая матушка-Россия, хотя стилистически правильнее было бы "матушка-Русь", но на это премьеру пока духу не хватило, получился как бы перевод с немецкого. Вроде бы матушка, но — Россия… Впрочем, все-таки именно тема русскости доминировала в выступлениях Степашина в Михайловском. Уже в первом слове звучит и "наш русский поэт" и подчеркивается, что поэт был "вместе с русской землей", и даже усиливается "с русским духом"…
Опасно ездить высоким чиновникам по русским святыням, тоже русского духу набираются. Ведь за выступлением на открытии музея в Михайловском, казалось бы достаточным для официального подтверждения своего высокого присутствия на пушкинском народном празднике, последовало еще более ошеломляющее участие в патриотическом вечере поэзии, проводимом Союзом писателей России. Если в Таврическом дворце бесовский шабаш по принижению имперского пушкинского духа открывал питерский губернатор Владимир Яковлев, то праздник русского национального гения на пушкинской поляне в Михайловском при огромном стечении народа вместе с нашим председателем Валерием Ганичевым открывал и как бы соруководил Сергей Вадимович Степашин. Именно у нас на вечере дважды Степашин повторил, что он "как русский человек" должен и вести себя, согласно нашим национальным традициям. Сидевшая сбоку от него эмоциональная поэтесса из Сыктывкара Надежда Мирошниченко удивленно воскликнула прямо ему в лицо: "Сергей Вадимович, впервые в жизни слышу, чтобы премьер-министр России не стеснялся во всеуслышание заявить, что он "русский человек" и ведет себя как русский человек". Степашин и тут не промолчал и сказал, обращаясь к Мирошниченко: "А кто же я? Я — русский человек…" Последовали писательские и народные аплодисменты. А как внимательно слушал премьер выступления Бориса Сиротина и Валентина Курбатова о боли за нынешнюю Россию? Да и слова Панченко о нынешней непогоде были восприняты им с вниманием… Судя по всему, на пушкинском празднике наш премьер стал примерять на себя державный, русский пушкинский наряд. В отличие от ультрадемократического мэра Пскова, четырежды громко и недоуменно хмыкнувшего, когда я в Пскове заговорил об имперскости Пушкина. Нет, это не было случайностью. Премьер знал, куда шел, кого слушал, и тем более, что сам говорил. Я думаю, нынешний рывок десантников Заварзина из Боснии в Приштину — это как бы продолжение пушкинского вечера в Михайловском. "Иль русский от побед отвык?"
Все вдруг увидели, что народу Пушкин близок и дорог, что вокруг Пушкина можно объединиться, ибо это и есть наша национальная идея. Академик Александр Панченко назвал Пушкина нашим мирским святым, Степашин осознанно акцентировал внимание на русском духе Пушкина. Лужков создает пушкинскую Москву. Даже немощный Ельцин по ночам исповедуется Пушкину за свои злодеяния, стремясь уподобиться Ивану Грозному, хотя роль ему отведена в русской истории Гришки Отрепьева с его разорением России. Нет за Ельциным никакой присоединенной Казани, один лишь разор и мор…