Газета Завтра 441 (19 2002)

Завтра Газета Газета

В.Б. Поразительно, однако так называемой русской элитарной интеллигенции издавна, еще с девятнадцатого века, присуще презрение к своему народу. К идеологии советской это не имеет никакого отношения — это было и в царское время, и в советское, и сейчас, в антисоветское, — презрение к собственной национальной культуре, к собственному фольклору, к песням и танцам, к собственной кухне, к национальным костюмам? Я всегда этому поражался. Ведь я объездил весь мир. Английский аристократ — ну нет у него презрения к собственной национальной культуре. То же — немецкий интеллектуал, испанский. Все гордятся и танцами своими национальными, и костюмами. По-моему, только у нас элита презирает все свое… Ведь даже африканская какая-то элита или азиатская, даже те из них, кто вовлечен в американизацию, — у них презрения к собственной национальной культуре нет. Почему это присуще издавна русской интеллигенции? Вот в чем здесь загадка?

С.Я. Знаешь, Володя, стоит ли огульно всех интеллигентами величать?

В.Б. Не все, естественно, но я говорю о так называемой элите…

С.Я. Что такое прогрессивная интеллигенция и духовная элита? Солженицын провидчески противопоставил этим понятиям клан образованцев, обделенных

талантом и даром творчества, но умеющих приспособиться, вовремя полакейничать и слегка повздорить с хозяевами. Советская власть многих лишала возможности свободного плавания, заставляла искать нелегкие пути самовыражения и поиска духовной состоятельности. Диссидентская литература сделала немало для расшатывания основ империи, особенно такие ее представители, как Солженицын, Максимов, Владимов, Бородин, Зиновьев. Но ведь массовые писания диссидентов отличались не только резким протестом, но и абсолютным отсутствием литературного качества. Такие писатели, как Войнович, не поднимались в своих опусах выше критических и юмористических страниц "Крокодила" или михалковского "Фитиля": и "Чонкин", и "Шапка" прекрасно вписываются в жанр советской юмористики, только бичуют политическую составляющую тоталитаризма. Юмор диссидентов и сравниться не может с произведениями Аверченко и других авторов "Сатирикона". Помня свежесть и даровитость аксеновских "Коллег" и "Звездного билета", я пытался узнать почерк способного литератора в диссидентской его закрученности. Увы, читать эти заумные навороты можно лишь при наличии свободного от работы времени. А уж когда в одном из его перестроечных интервью в "Московском комсомольце" появились цитируемые ниже строки, я понял, в чем же заключаются основы диссидентской демократии.

"Если меня спросят, что я назвал бы самым отвратительным в современном СССР, отвечу без промедления — писательский нацизм.

В сравнении с оголтелыми деревенщиками даже вождь пресловутой "Памяти" Васильев выглядит респектабельно. В отличие от Васильева, писатели-нацисты — члены КПСС, народ чрезвычайно обласканный в самые мрачные годы "застоя", получавший госпремии и сидевший в президиумах.

Русского же и в самом деле, как тот же немец сказал, любого потрешь и найдешь татарина, и грека, и скандинава, и поляка, и француза, и уж, конечно, еврея и немца. Главные русопяты — и те под вопросом. У Куняева фамилия татарская, у Распутина внешность тунгуса…" В том же интервью от Аксенова досталось заодно и Бродскому, лишенному, по его мнению, таланта, и потому борющемуся с писательскими проявлениями Аксенова. Если бы в столь обожаемой им Америке Аксенов назвал публично своего коллегу нацистом, штрафа или тюрьмы ему не миновать. Но на исторической Родине все позволено. Заявлять, что вождь "Памяти" лучше писателей так же бестактно, как предпочесть лидера сионистов его соплеменникам, снимающим модные фильмы или рисующим абстрактные композиции.

Были ли писатели-деревенщики (читай, "нацисты") обласканы государством, как сегодняшний Савонарола — Аксенов? В то время, когда комсомольский баловень, автор "Коллег", "Билета" и "Бочкотары", пожинал плоды сиюминутного успеха, разъезжая с делегациями по всему миру, занимал лучшие номера в домах творчества Ялты и Пицунды, ублажая восторженных почитательниц, — деревенщики, среди которых были Распутин, Белов, Астафьев и другие, зарабатывали копейки на хлеб насущный в редакциях северных газет и журналов. Не жалуясь на судьбу и не завидуя советскому плейбою Аксенову, писали они нетленные страницы "Прощания с Матерой", "Последнего поклона", "Привычного дела", ставшие классикой мировой литературы. И не Федор Абрамов, не Николай Рубцов и не Борис Можаев отсвечивались на приемах в посольствах, которые не обходились без присутствия Аксенова и его присных. Когда насильно увозили из России Солженицына, Аксенов готовился к комфортабельному отбытию из ненавистного Отечества, преспокойно общаясь с сидельцами президиумов и гослауреатами, да только "презренных деревенщиков" среди них не было.

Ставя под сомнение расовую чистоту русских, Аксенов не заставил себя почитать труды выдающегося нашего историка и мыслителя Л.Н.Гумилева. Устыдился бы он своего невежества, ознакомившись даже с популярным изложением гумилевской теории пассионарности, объясняющей связи русского и татарского народа. Лицо Распутина напоминает ему тунгуса, над чем он злобно ехидствует. Так же когда-то "жадною толпой стоящие у трона" подтрунивали над неприятными им лицами Пушкина (эфиопа), Гоголя (хохла), Лермонтова (потомка шотландских наемников). Да забыли мы о хорошо одетых и модно причесанных образованцах, а вот образы не пришедшихся ко двору, неуклюжих и ершистых, стали символами великой отечественной культуры. Думаю, что нормально мыслящие современники понимают, почему автор "Ожога", "Крыма" и других "бестселлеров" так ненавидит и Бродского, и Распутина.

Ближнее окружение Аксенова, которое правит нынче бал на деньги обер-вора Березовского, отоваривающего лауреатов "Триумфа", громогласно величает себя "духовной элитой нации". Можно ли представить, что Пушкин вместо радостного "ай да Пушкин, ай да сукин сын!", закончив "Бориса Годунова", закричал бы о своей элитарности? И забывают лауреаты "Триумфа" пастернаковское "Быть знаменитым некрасиво…", а на вопросы докучливых журналистов о грязном происхождении призовых денег цинично сравнивают своего мецената с покровителями Паганини хозяевами Венгрии Эстергази или баронессой фон Мек, помогавшей кумиру ее души Чайковскому. Видимо, нашей "духовной элите" одинаково вкусны и арбуз, и свиной хрящик.

В.Б. Вся великая русская культура — это сострадание, жалость к маленькому человеку. "Медный всадник", "Шинель", "Преступление и наказание" — все вокруг жалости. А нынешняя элита отвернулась от человека, не считает себя уже ничем не обязанной ни русскому человеку, ни русскому государству — никому. Она считает, что элита должна обслуживать прежде всего себя. Эта "духовная элита" пишет о своем народе: "раздавите гадину!"

С.Я. Да, я услышал этот призыв, когда кумулятивные снаряды били по “Белому дому”, и было ясно, что там гибнут люди. Мне одинаково безразличны были и Руцкой

с Хасбулатовым, и Бурбулис с Ельциным, борющиеся за право рулить Россией. Но сотни невинных жертв, павших тогда в районе Пресни, только мертвого могли оставить равнодушным. Вспомнилось, как "кровавое воскресенье" потрясло тогдашнюю истинную духовную элиту России. Серов, Поленов, Чехов, Короленко отказывались от академических званий и императорских благодеяний, увидев кровь на улицах северной столицы. А нынешние "элитчики" требовали от Ельцина "бить по голове своих противников". А где же "милость к павшим"? Забыли они про золотые строки Пушкина, а, может, и не помнили вовсе. И выродилась эта псевдоэлита в писательскую непотребность бессовестных Ерофеева и Сорокина, в одуревшую от вседозволенности шоу-шайку, заполонившую информационное пространство России, в лицемерную борьбу за "свободу слова" Доренко и Киселева, Сорокиной и Венедиктова,— этих богато облаченных наймитов Гусинского и Березовского, да и "вольнолюбцев" рангом пониже.

Льют они крокодиловы слезы, лицемерно сочувствуя голодающим врачам и учителям, зовут к забастовкам обездоленных рабочих и вымирающих земледельцев. А что, если прислушаться к недавнему предложению профессора В.Сироткина давать под каждым таким слезливым сюжетом бегущую строку с указанием месячной зарплаты вышеназванных плакальщиков, равной пенсии уездного города Углича? Станут ли тогда им верить одураченные телезрители? С ужасом я думаю о родной мне русской провинции, куда телесигнал доносит проповеди певца гениталий и фекалий Виктора Ерофеева, возомнившего себя писателем. Устоят ли доверчивые костромичи, ярославцы и новгородцы перед его циничным сюсюсканьем? Верю, что устоят. Ведь даже геббельсовская пропаганда народ наш не сломила, и порочностью нынешней его заразить не удастся.

В.Б. Особенно порочность касается Швыдкого. У нас какова культура, таков и министр. Если говорить об упадке культуры, его можно выразить одним словом: Швыдкой.

С.Я. Шоу министра культуры произвели на меня впечатление удручающее. Я видел их не все, но и того достаточно, чтобы схватиться за голову. Если ведущий — министр — на полном серьезе говорит, что непристойность, написанная на заборе, возбраняется, а мат, употребленный писателем, есть литературный прием, то, как говорится, сливай воду. Я не ханжа и сильно грешен по части словесной татаризации родного и могучего. Но написать на бумаге даже самое невинное ругательство не смогу ни за какие коврижки. А какой "культурной революцией" повеяло от программы "Секс и культура"?! Маша Распутина, похотливые сексопатологи и проповедники виагры напомнили мне Сусанну и растленных старцев с олеографической картинки. За такие передачи иной человек всю жизнь бы краснел. А с каким восторгом обсуждалась тема патриотизма, давно окрещенного демократами "прибежищем для негодяев"? Эпиграфом к программе смело можно брать строки Юрия Нагибина, назвавшего русский народ фикцией и фантомом. Пушкин с его гордостью за предков своих и призывом к исторической памяти тут отдыхает. И как вольно расправлялись участники шоу с русским народом, да вот замечательный писатель и критик И.П.Золотусский внес резкий диссонанс в сладостное пение русофобов, напомнив, что ведь придется за этот угарный шабаш ответить рано или поздно. Ведущий словно пропустил мимо ушей крик души совестливого и истинно элитарного ученого, утешившись поддержкой ерничающего отморозка Вани Охлобыстина, съевшего в фильме "Даун хаус" зажаренную ногу Настасьи Филипповны и после того облачившегося в священнические одеяния, которые ему идут так же, как и корона императора. В Москве "пипл эти программы схавает", а провинцию ими не добить. Ибо Псков, Новгород, Ярославль, Кострома, Вологда держатся на своих праведниках, творцах и умельцах. Псков выжил благодаря таким реставраторам, как Всеволод Смирнов, Михаил Семенов, Борис Скобельцын; городскую культуру поддерживали земские врачи и директора заводов, библиотекари и учителя. И сейчас они есть во Пскове. Вот приехал в Москву псковский издатель и полиграфист Сергей Биговчий, привез очередной том "Российского архива", издаваемого Фондом культуры и напечатанного в Пскове. Теперь не надо обращаться за полиграфическими услугами к итальянцам и финнам. Псковский товар не хуже. Станислав Панкратов в Петрозаводске со смертного одра поднял популярный некогда журнал "Север" и без помощи федеральных боссов, отстегивающих от щедрот своих лишь "братьям по разуму", выпускает один номер лучше другого. Такие люди будут спасать Россию. С Божией помощью бескорыстные труженики помогут ей подняться с колен.

В.Б. Савва, а что тебя больше всего тревожит в состоянии нынешнего изобразительного искусства? Чем живут современные художники?

С.Я. Я придерживаюсь традиционных взглядов и следую классическому вкусу в своем суждении о художественном творчестве. Двадцать лет занимался я практической реставрацией икон. Сидел в трапезной Марфо-Мариинской обители, украшенной великолепными фресками Нестерова. И за его "Видение отроку Варфоломею" многое готов отдать. Но никогда не оставался я в стороне от современной художественной жизни. Сейчас многие художники любят похвастать своим участием в подпольной борьбе с официальным советским искусством. Много званых, да мало избранных. Недавно мы с одним крупным коллекционером стали отбирать по гамбургскому счету мастеров тогдашнего андеграунда, достойных памяти грядущих поколений. Дмитрий Краснопевцев, Владимир Яковлев, Анатолий Зверев, Михаил Шварцман, Александр Харитонов, Владимир Немухин… Остальные пусть не обижаются. "Бульдозерная" пропаганда партийцев сделала последних известными, как, по словам великой Ахматовой, те же партийцы сочинили хорошую биографию "рыжему" (Бродскому). Все перечисленные мастера не были крикунами, работали тихо, но самозабвенно. Миша Шварцман никогда не выставлялся, не продавал своих работ и дарил неохотно. Не от жадности, а просто не хотел разделять единое целое, которое создавал десятилетиями. Его за глаза звали патриархом. Он таким и являлся. Меня, старообрядца, восторгало, что он выкрестился и был истинно православным, верующим глубоко, соблюдающим церковный обряд во всей строгости. Его художественная концепция и творческое наследие будут жить долго. И сегодня есть очень серьезные мастера. Я отдаю должное поискам Сергея Алимова, Натальи Нестеровой, люблю работы Натальи Захаровой, считаю одаренным живописцем Елену Романову. Нелегко им на фоне рыночной, галерейной вакханалии, захлестнувшей художественную жизнь грязью, пошлостью и халтурой, держаться своего пути, подсказанного судьбой.