Газета Завтра 753
Шрифт:
Андрей Фефелов СИСТЕМА КАК ТЕМА
Недавно на выездном правительственном заседании в подмосковной Дубне избранный глава государства Дмитрий Медведев рассуждал об инновационных возможностях России и вывел главного врага развития. Враг оказался женского рода.
"Я знаю, кто главный враг инноваций, — это инертность нашей административной системы, которая проявляется, начиная с федерального уровня и заканчивая муниципальным." — Так сказал избранный глава государства.
Итак, "вертикаль власти" инертна с головы до пят. Бездеятельны не администраторы, но сама система. Инертность — свойство системы. Не "отдельный
Система несовместима с инновациями, она "тормозит по жизни". Это признает глава исполнительной власти, человек, ответственный за систему.
Слова Дмитрия Медведева не были замечены и оценены обществом. Этому как минимум две причины. Во-первых, эти важные слова потонули в потоке других, не менее важных, но тоже слов. Во-вторых, в России испокон веку принято ругать чиновников за косность и воровство. В конце концов, когда земля велика и обильна, а порядка все нет и нет — кого еще ругать? Система инертна — да.
Нашли чем удивить.
Впрочем, с тезисом об инертности нашей административной системы можно было бы и поспорить. Очевидная ее неэффективность — не так очевидна. Пристальный взгляд на государственный аппарат поможет сделать противоположенные выводы. Система действует весьма эффективно, но не в направлении обслуживания интересов страны, а в деле самообслуживания.
В России существуют мелкий, средний и крупный бизнес. Мелкий бизнес — это бабка, торгующая укропом у входа в павильон метро "Площадь Революции". Крупный бизнес — это ребята, когда-то севшие на источники сырья. А средний бизнес — это чиновники, гаишники и муниципальные служащие.
Система "кормлений", разросшаяся в России к началу ХХI века, ничего общего не имеет с идеей развития, инноваций и стратегией прорыва. Это совсем другая песня.
Находясь на палубе корабля в эпицентре девятибалльного шторма, можно сказать, что вокруг свежо и сыро. И это будет, в общем-то, верное замечание. Только не совсем точное.
Объявив инертность системы врагом развития, Дмитрий Медведев нисколько не соврал.
Однако более точно было бы сказать, что принципы построения данного государства несовместимы с любыми инновациями в производстве и не только в нём.
Но такое заявление главы государства равноценно объявлению о начале радикальной реформы. Это — революция сверху. Переворот во всех сферах жизни.
Готово ли общество к такой встряске? Каким образом, какими методами, с помощью каких сил система будет сама себя реформировать? Не кончится ли такая реформа очередным развалом?
Пока не получены точные и исчерпывающие ответы на данные вопросы, любые попытки переориентировать госаппарат на развитие — преждевременны и опасны.
Но столь же опасно и промедление в решении задачки. Годами прозябать в болоте, прикрываясь статусом "энергетической державы", России никто не даст. Сколько ни говори "нано-нано", проблем от этого меньше не станет.
Способность Владимира Путина держаться данных им личных обязательств — превратила его в неформального лидера страны. Путин и саму власть получил именно как человек, способный держать слово.
Обладает ли таким свойством Медведев? Во всяком случае своим положением Дмитрий Анатольевич лично обязан только своему предшественнику. В отношении всех остальных руки у него полностью развязаны. Воспользуется ли Медведев свободой рук?
Если — да, то мы станем свидетелями создания верховной властью инструмента реформирования прогнившего сверху донизу госаппарата. Какой-то особой, чрезвычайной,
Анна Серафимова ЖИЛИ-БЫЛИ
Торговать на рынке Иван Иванович начал давно. Как вышел на пенсию и занялся работой на своём земельном участке. Любовь к земле и трудолюбие позволяло получать хорошие урожаи, и излишки овощей и фруктов труженик полей понёс на колхозный рынок. Это были те времена, когда можно было и Ивану Ивановичу прийти, взять весы, гири, заплатить за место, сдать пробу урожая и встать торговать в своём родном городе или даже в районном центре.
Время шло, времена менялись. Разгромили колхозы, извели колхозников. Стали они сельхозпроизводителями, а сельхозсбытчиками стали совсем другие люди, к производству отношения не имеющие. И нравы новых торгующих менялись кардинально. Не менялся только Иван Иванович с его правилами и принципами торговли: не просто не обсчитывать и не обманывать, но и взвешивать с «походом», то есть накинуть пару картофелин — огурчиков к отвешенному килограмму.
Чудо, каким Иван Иваныч остался среди торговцев, полностью сменившихся на местном рынке на лиц политкорректных национальностей, заключалось в его фронтовой биографии и в необходимости иметь на местном рынке "местный колорит". Чтобы на недоумённые упрёки "а что это вас нет ни одного аборигена среди торгующих" вытащить как козырного туза из рукава: а вот и неправда ваша вот он, торгует! Да ещё и звать Иван Иваныч.
Уникальность Ивана Иваныча была не только в том, что он — местный. Но и в том, что он торговал честно! Сначала на него наезжали и требовали быть, как все, но потом отстали, учитывая, что распродавал он своим трудом выращенный урожай быстро, и таким образом не оттягивал клиентов и не составлял конкуренции со своим мешком картошки и парой пучков моркови.
У Ивана Иваныча единственного были не выпиленные гири и не подкрученные весы! Настоящий Иван-Дурак. Только на этой нехитрой операции, которую проделали все торговцы, он мог бы получать в два раза большую прибыль. Но Иван Иваныч не делал этого. На него "сами не местные" торговцы показывали пальцем. Учили детей: не будь таким дураком, как этот Ваня! А то будешь бедным, у тебя не будет такой машины, на какой мы ездим, такой шубы, в которой ходит твоя мама. И многих других вещей не будет, если не будешь обманывать и воровать!
Однажды серьёзно заболел сын директора рынка. Врачи не могли помочь, и только народная медицина располагала рецептом снадобья. Для его приготовления должны были быть подобраны ингридиенты по весу! В абсолютно точных пропорциях! Недовес или перевес любого из составляющих был смертельно опасен! Он бы либо убил, либо не принёс исцеления. А промедление как раз было смерти подобно. Одни за другими стали заболевать и дети других торговцев.
Но нужное снадобье никак не могли приготовить, поскольку гири всех торговцев были подпилены, а весы у всех подкручены! Если бы и другим Иванам было дозволено торговать на рынке, может, и другие пара правильных гирь нашлась бы, но из Иванов продавцом был лишь Иван Иванович! И вообще оказалось, что во всём городе не осталось ни одного эталона нормы! Все были "обманками", отступлениями от нормы. Ситуация складывалась трагическая. Обогащенные за счёт отхода от эталона торговцы не могли ни за какие деньги спасти своих умирающих детей. Шубы, машины — всё готовы были отдать, чтобы найти норму, по которой можно сверить и вымерять то, что нужно ребёнку. Но взять это было негде.