Газета Завтра 785 (49 2008)
Шрифт:
"ЗАВТРА". Сегодня под ударом "правоохранителей" оказывается именно национал-патриотический сегмент общества и политики. В чём причины такого карательного вектора?
И.М. Потому что идеология национализма - единственная внятная, жизнеспособная, перспективная политическая альтернатива существующему положению дел. Потому что власть может противопоставить идее лишь беспредел коррупционного охранительства. Потому что в России все, что представляет прямую или косвенную угрозу правящему режиму, подлежит уничтожению. Но в то же время без репрессий всякая оппозиция оказывается либо в комфортном оцепенении, либо в надменном бреду. Поэтому
"ЗАВТРА". Окружающие люди, сокамерники - кто, откуда, каким образом попали в тюрьму? Как воспринимают вас, как складывается общение?
И.М. За два года я прошел два централа, поменял шестнадцать камер и с полсотни соседей. Очень многие - фигуранты громких дел. Мои близкие сокамерники - это и легендарный киллер Леша Солдат, и начальник службы безопасности ЮКОСа Алексей Пичугин, и банкир Алексей Френкель с подельниками, участники так называемых "орехово-медведковских", "кингисеппских" группировок и т. д. Беда у всех одна, судьбы - разные, интересные и трагичные, яркие и жестокие. Чьи-то истории и биографии уникальны, чьи-то банальней сериального "мыла". Страдают за разное, одни - за жадность, другие - за принципы. Это тема отдельной книги. В этом смысле для меня очень актуальна выдержка из переписки флорентийских посланников с Макиавелли (1502 год): "Мы готовы пожалеть вас, что вам, как и нам самим, пришлось оставить жену и свой дом. Но перемена воздуха и встреча с новыми лицами, с какими вы теперь соприкасаетесь, обыкновенно действует утончающе на ум. Вот почему мы очень радуемся за вас".
"ЗАВТРА". Ваше ощущение, как дальше будет развиваться ситуация? Каковы перспективы, прогнозы, возможные повороты вашего дела?
И.М. Надеемся на лучшее, рассчитываем на худшее. Уже привычка, чтобы каждый раз не удивляться "позвоночным" решениям "беспозвоночной" Фемиды. Мой пример фактически создал два диких прецедента. Первый - любого человека, если на него есть соответствующий заказ, можно обвинить в любом абсурде с пожизненными перспективами. Второй - нахождение в СИЗО "под следствием", которое УПК строго ограничивает 18 месяцами, теперь становится безвременным. Попрана норма, которая до решения судьи С.К. Стародубова блюлась неукоснительно. Получается, что отныне конституционные и уголовно-процессуальные нормы приобретают рекомендательный характер. Надо сказать, что судьи и прокуроры так эффективно осваивают бюджет российских нанотехнологий, что даже готовы уничтожать основные, фасадные принципы демократического правового государства. Я - в плену, я - заложник, а этот статус не регламентирован ни законом, ни временем.
Сергей Переслегин ЧЕРЕЗ ПОСТИНДУСТРИАЛЬНЫЙ БАРЬЕР
Ипотечный кризис 2008 года интересен хотя бы и "разночтениями": одни придают ему судьбоносный характер, вспоминают депрессию 1929 года и прозрачно намекают, что "повторение пройденного": кризис-рецессия-война, - еще не худший вариант, другие вообще отказываются признавать его существование.
Попробуем разобраться.
Любая экономическая модель развивается через ряд последовательных кризисов. Собственно, их преодоление - и есть развитие. Такие кризисы естественны и почти для всех полезны, а если кому не повезло, так на то и щука в море…
Гораздо более серьёзны кризисы самой экономической модели, другими словами, форматов производства и потребления. Смена модели занимает примерно десятилетие, в течение которого всё мировое хозяйство непрерывно лихорадит. Как правило, приходится менять также институциональные и инфраструктурные решения, и хорошо, когда всё это удается совершить без "высокотехнологичной деструкции устаревших экономических механизмов", то есть без войны. Во всяком случае смена модели непременно сопровождается сменой мирового лидерства и изменениями во всех социосистемных процессах.
Далее начинаются сомнения в правильности тех принципов, на основании которых создаются схемы, формы, форматы и институты - кризис оснований модели. Это уже революционная ситуация по В.Ленину: верхи не могут, низы не хотят, производительные силы в конфликте с производственными отношениями, эпоха на переломе, Сатурн в созвездии Весов… Результатом, как правило, оказывается смена общественно-экономической формации, что подразумевает "петлю гистерезиса": революция-контрреволюция-реставрация, - и растягивается надолго.
Наконец, бывает фазовый кризис, когда теряют смысл самые, казалось бы, незыблемые представления о хозяйстве и хозяйствовании, и оказывается, что экономика - вовсе не то, что мы всегда понимали под этим словом. Например, не охота на мамонтов, а возделывание полей. Таких кризисов в истории было всего два, а сколько-нибудь проанализирован только один, последний: античный кризис традиционной фазы развития. Границы этого кризиса можно оценивать по-разному, но не подлежит сомнению, что в любом случае речь идет о столетиях.
В общем-то, вряд ли стоит удивляться тому, что чем серьёзнее кризис, тем дольше он продолжается. Что, кстати, означает и некий оптимизм: тем медленнее он развивается.
Здесь я хочу проанализировать процесс нарастания современного постиндустриального фазового кризиса и сценировать возможные пути его дальнейшего развития.
Я считаю, что ведущим процессом (драйвером) последних десятилетий является процесс постиндустриального перехода в развитых странах. Я полагаю, что этот процесс ускоряется по мере того, как исчерпывается свободное пространство капитализации, и ограниченность размеров земного шара начинает оказывать всё более заметное влияние на работу экономических механизмов.
Как обычно, отыскать начало постиндустриального кризиса, определить тот день, когда человечество столкнулось с фазовым барьером, не представляется возможным. Впрочем, в данном случае мы можем указать пятилетний интервал, что для такой задачи можно считать достижением. Лето 1969 года, когда весь мир следил за шагами Нейла Армстронга по Луне, несомненно, является вершиной индустриальной фазы. А осенью 1973 года мы уверенно диагностируем первый из постиндустриальных кризисов, то есть влияние барьера уже очень и очень заметно.
Возможно, мы не ошибемся, назначив столкновение "Титаника" цивилизации с постиндустриальным айсбергом на 1970-й год - тем более, что где-то около этой даты началось падение производительности капитала, во-первых, и резко изменились темпы технического прогресса, во-вторых.
После полёта Юрия Гагарина президент США дал своему народу обещание побывать на Луне "до конца этого десятилетия". Между прочим, в тот момент у Америки не было приличного носителя даже для вывода корабля на низкую околоземную орбиту. Ничего, за семь лет справились.