Газета Завтра 791 (55 2009)

Газета

Общество почти не борется с подобными сектами, потому что фальсификация смысла и миссии, происходящая в них, вполне устраивает современные элиты.

СТАТУС

Кризис статуса в том, что человек не может полноценно относиться к себе как к значимому существу вне своей социальной или профессиональной функции.

"Тварь я дрожащая или право имею?" - вопрошал себя Родион Раскольников, шествуя неверной походкой по улицам Санкт-Петербурга. Проверить это он мог, только убив старуху. Потому что альтернатива в его вопросе состояла из взаимоисключающих позиций. Сегодня Родион Романович выглядит странно. В современном представлении, конечно же, он имеет право, более того - все права. И именно поэтому он - дрожащая тварь. Между тем и другим не должно быть никакого противоречия.

Для Раскольникова "иметь право" означало уподобиться Наполеону, который встал над всеми. Для современного человека "иметь право" является чем-то прямо противоположным. Это означает устранение самой возможности Наполеона в человеческом естестве. "Наполеон" для современного общества - это Гитлер, который сжег в печах 6 миллионов евреев. У современного человека, который, естественно не может быть никем другим, кроме как "тварью дрожащей", и несет этот статус с достоинством, есть масса всяких прав. Но все эти права приобретают тем большую яркость, выпуклость и глубину, чем менее навязчиво их пытаются реализовать.

Есть права, а есть негласное подразумевание, что подчеркнутое осуществление их раскачивает социальную лодку. И вообще ведет к опасному дисбалансу. Ведь что такое право для либерала - попробуйте скажите Наполеону любимую фразу нынешних правозащитников, что, дескать, "твоё право махать кулаком заканчивается там, где начинается нос другого"! Но если все права взаимно ограничены подобным образом, они становятся даже не то чтобы виртуальными, они превращаются в своеобразное отречение от себя, в некий квазирелигиозный искус, своеобразный либеральный монастырь социального альтруизма.

Конечно же, статус дрожащего правообладателя предписан "массовке". Ведь первоначально иметь право означало нечто, весьма близкое к "мочь" (в обыденном языке это и сейчас так: "право имею" - значит "могу"). Но ведь "мочь" - корень, который во многих языках совпадает со словом "власть": "power", "puissance", "poder". Обладатели власти - суть те, кто способны делать нечто, те, кто могут. А обладатели прав в современном обществе не могут ничего. Власть по определению сегодня вывела себя за рамки права, предоставив все эти замечательные права раскаявшимся Раскольниковым, которые на коленях просят прощения у всех, кого обидели за последнюю тысячу лет.

Обязанностью обывателя является его добровольный отказ от безусловно признаваемого за ним права. Если же он на своих правах настаивает, то общественное сознание, озвученное через СМИ, в лучшем случае, позиционирует его как кликушествующего неврастеника, пафосного клоуна. Таким образом, воспитание социально ответственного эго новых поколений обывателей заключается в сознательном принятии фактического бесправия при лицемерном декларировании абсолютного господства социальной свободы.

КАСТА

Кризис касты в том, что, оставаясь реальностью, она перестает иметь прямое отношение к функциональной организации общества.

Сколько раз мы слышали обращенный к нам вопрос: "Ты что, из другого теста сделан?" Или, наоборот, говорим о тех, чьи деяния кажутся в нынешней среде удивительными и невозможными: "Да, те люди были из другого теста".

Священное Писание учит нас, что человек сделан из глины, понимая глину не буквально, а как некую субстанцию, из которой, собственно, состоит и всё остальное. Только "глина"-то эта бывает разных сортов, о чем Священное Писание не преминуло упомянуть. Есть глина сырая, жирная, чавкающая, этакий ил со дна реки, есть глина сухая, звонкая, из которой изготавливают благородные гончарные изделия, звенящие от любого прикосновения. Глина или тесто, из которой делают людей, очень разнится. Но не как попало, а согласно некоему космическому порядку. Одни люди сделаны из глины такого сорта, что могут только "вкалывать" в поте лица. Глина других предназначает их, например, для торговли или для тщательного выделывания рафинированных ювелирных вещиц.

В классическом обществе считалось, что духовные деятели, священство сделаны из самого высшего сорта небесной глины ("брахманы сделаны из головы Брахмы"). Назначение этих людей было в том, чтобы нести в себе смысл вечного Закона, который правит мирозданием, и следить за тем, чтобы мир людей не отклонялся от следования этим путём. За воинами была зарезервирована функция насилия, ибо насилие есть проявление страсти. Воины сделаны из огнеупорной глины. Огонь свирепствует внутри неё, не раскалывая её и не вырываясь наружу иначе, нежели с дозволения верховной власти.

А мы - без сомнения, сделанные из глины, - имеем ли мы отношение к этой упорядоченной классификации? Или все эти разграничения высосаны из пальца полными предрассудков и невежества древними, а люди на самом деле все одинаковы? Ну, один потрусливее, другой чуть более жадный или чуть более щедрый, третий - интроверт, склонен задумываться о вещах, которые больше никого не интересуют… Но все эти различия - вроде как разный цвет глаз или рост: никакого влияния на действительную жизнь не оказывают.

Истина и там, и там. Да, мы продолжаем рождаться воинами, торговцами и духовидцами. И - увы!
– эти различия больше не имеют никакого отношения к тому, чем общество вынуждает нас заниматься в жизни. Современный человек лишен касты - или, как принято говорить на социологическом жаргоне, деклассирован - не потому, что вдруг все стали рождаться "из одного теста", а потому, что социальные функции построены таким образом, чтобы не соответствовать человеческой природе.

Современной бюрократ в погонах вместо воина, современный спекулянт вместо торговца, современный технократ вместо цехового мастера, современный художник, гордо ставящий на всеобщее обозрение унитаз, - вместо провидца и творца шедевров…

Каста выброшена из общества, но её реальность продолжает жить нелегитимно и в подполье.

ЛИЧНОСТЬ

Кризис личности в том, что для своего утверждения она нуждается в санкции со стороны общества/государства, легитимность которых в свою очередь фиктивна.

В прекрасном стихотворении Пушкина "Анчар" властелин посылает раба за плодами ядовитого дерева. Выполнив задание, отравленный раб приползает на "ложе" в собственном шалаше. Это очень важный момент: у раба есть место, где умереть. Каждую ночь измученные социальным гнетом существа возвращались к себе на жалкое ложе и внутрь себя, в тайники собственного сердца, чтобы остаться там на короткий миг одиночества наедине с собой.