Газета Завтра 810 (74 2009)
Шрифт:
Эти переиздания альбомов Янки Дягилевой были собраны и отреставрированы Летовым и Натальей Чумаковой летом 2007 года. Три альбома и ранее официально неизданная концертная акустика в Иркутске с ответами на вопросы. Все диски с бонусами, в которых собраны фактически все архивные студийные и некоторые редкие концертные записи Янки. Каждый диджипак содержит 32-страничный буклет с текстами песен, множество фото из архивов ГрОб-Records и знакомых Янки, снабженные комментариями Егора Летова к альбомам.
"Под редакцией" звучит, конечно, как собрание "литературных памятников" под редакцией Лихачёва или Аверинцева. Несмотря
Как справедливо написал Юрий Сапрыкин в "Афише": "Несмотря на тонны мемуаров и рецензий, так и не найдено ни объяснения, ни даже подходящих слов". А ещё не подавшийся в раввины главред журнала "Rockmusik.ru" Григорий Фельдман как-то сослался на некое уважаемое западное издание, в котором была примерно такая аттестация - мы не понимаем слов, качество ужасное, но это музыка такой силы и энергетики, что её обязательно надо иметь в виду.
"К 24-м годам через нее прошло такое перенапряжение, что все существовавшие предохранители просто не выдержали. Ее захлестывала боль, и она уже больше не могла ни петь, ни ходить по земле", - Кушнир в "100 магнитоальбомах советского рока".
В момент знакомства с сибирской волной у меня по отношению к Янке возник некоторый внутренний барьер. Ломало то, что сам Летов точно сформулировал в "Гроб-хрониках" как: "раздражающая этакая весьма скорбная, пассивная и жалкая констатация мировой несправедливости".
Янка напрямую связана со своим временем, но при этом парадоксально - вне поколений. Скорее её слушатели принадлежат к особому типу людей, открытых боли. При этом это могут быть полярно разные люди - от богемы и абсолютно несистемных граждан до вполне себе преуспевающих деятелей. И хватает тривиально - нарциссических персонажей с наивно-стереотипными представлениями о мире.
Дягилева выразила то, что близко многим тысячам. Это состояние тоски и тревоги, именуемое на Руси - кручина. Её песни скорее напоминают плачи, так голосят на похоронах по близкому человеку.
Это был и вызов равнодушному обществу, и тоска по золотому веку гармонии, который невозможен в дольнем мире. В песнях Янки выпукло обнаруживается личностное начало, но при этом явственно слышен глас природных стихий. И стихии подчёркнуто женские - земля и вода. С ними она была неразрывно связана, с ними и осталась.
Кидай свой бисеp пеpед вздёpнyтым pылом.
Кидай пyстые кошельки на доpогy.
Кидай монеты в полосатые кепки.
Свои песни - в pаспpостёpтyю пpопасть.
С ГРУСТЬЮ - О ПРЕКРАСНОМ Два письма о наследии Ефима Честнякова
Губернатору Костромской области И.Н. Слуняеву
Уважаемый Игорь Николаевич!
На открытии моей юбилейной выставки в Третьяковской галерее я сказал в приветственном слове о более чем неблаговидном поведении директора Костромского музея-заповедника Н.В. Павличковой, осмелившейся запретить выдачу произведений Ефима Честнякова на выставку работ реставраторов, вернувших их к жизни из полного забытия. Мне было приятно слышать ваши слова поддержки и извинения за поведение зарвавшейся чиновницы. И вот теперь - это более чем тревожное письмо из Шаблово.
Прошу Вас разобраться в этом вопросе и не допустить дальнейшего надругательства над людьми, возрождающими старую культуру Костромского края и жизнь северной деревни. Надеюсь на Ваше заботливое отношение к творческому наследию Ефима Честнякова.
Савва Ямщиков, председатель Ассоциации реставраторов России
Уважаемый Савелий Васильевич!
Мы, жители д.Шаблово, обращаемся к Вам как к человеку, открывшему миру Е.В.Честнякова и на сегодня одному из "отцов" творческого наследия этого художника. Хотим проинформировать Вас о том, как обстоят дела на родине Е.В.Честнякова.
В конце 90-х годов прошлого века появилась идея о возвращении к жизни д.Шаблово и создании здесь мемориального комплекса Е.В.Честнякова и детской деревни. Местная власть поддержала эту идею и даже помогла заселиться здесь первым поселенцам - семье Манохиных из г. Костромы. Далее "процесс пошёл" самостоятельно и никем не направлялся. Вслед за Матюхиными в Шаблове стали селиться люди, которых объединяло почитание Е.В.Честнякова как художника и мыслителя, а также перспектива заселения обезлюдевших территорий России. Деревня стала оживать.
27 июня 2002г. люди, пришедшие в Шаблово на День памяти Е.В.Честнякова, по инициативе Р.Е.Обухова решили начать сбор средств для строительства дома-музея художника. За год было собрано около 60 тысяч рублей. Общественное начинание привело к тому, что областные и районные власти решили подключиться, и к 27 июня 2004 г. был построен и открыт дом-музей. Как это у нас часто бывает, форму-то создали, а наполнить её реальным содержанием как-то не подумали. И первые, самые трудные годы существовал музей исключительно благодаря творческой инициативе первой заведующей М.Ю.Матюхиной. Она при активном участии жителей Шаблова и людей, поддерживающих развитие этой деревни, сумела собрать много экспонатов, среди которых были и работы, и личные вещи Е.В.Честнякова, переданные жителями Кологрива, Костромы, Москвы, Калининграда и даже Уссурийска. Велась обширная переписка с людьми, знавшими Ефима Васильевича при жизни. К осени 2007г. дом-музей посетили около 3000 человек. Среди посетителей были и жители других государств (Германии, Франции, США).
С 1 января 2008г. районные власти передали музей в распоряжение Костромского музея - заповедника (Н.В.Павличковой). Тут, видимо, сказалось и желание властей поставить, наконец, под контроль стихийный процесс развития д.Шаблово и желание районной власти облегчить нагрузку на свой бюджет. Финансирование музея (теперь "Мемориального отдела им. Е.В.Честнякова Кологривского филиала Костромского музея-заповедника") существенно увеличилось - 11 ставок сотрудников против 2,5 при районном подчинении. Казалось бы, живи и радуйся, развивайся. Появились рабочие места для шабловцев, открылись новые возможности. Однако в первый же год из всех шабловцев в музее остался один лишь человек - сторож. Остальные не смогли принять стиль управления Н.В.Павличковой и сочли за благо уволиться. Теперь музей обслуживают жители соседних посёлков - так называемые "местные", что почему-то очень ценится в Костроме. Прошедший год показал, что в шабловском музее воцарились формализм и очковтирательство. Мы неоднократно обращались за разъяснениями в самые разные инстанции, от руководства Костромским музеем-заповедником и его кологривским филиалом до губернатора и депутатов различных уровней. В большинстве случаев ответов просто не было, а те, что были, показывают полное отсутствие здравого смысла и желания разобраться в сложившейся ситуации. Нас почему-то упорно не хотят слушать, да и замечать.