Газета Завтра 837 (101 2009)
Шрифт:
Интересно выступил секретарь правления Союза писателей России Андрей Воронцов, рассказавший легенду о том, как даже бес заплакал, вспомнив ангельское пение, а Юрий Кузнецов считал, что именно к ангельскому пению восходит поэзия. О поэме "Сошествие в ад" автор говорил: "За две недели я написал 6 строчек, прочитал для этого 13 книг". Выступающий привел слова Ю.Кузнецова: "Я частица России, и она для меня всё", и выразил сожаление, что наш читатель в свое время многого не понял, и что понимание приходит, но не тогда, когда этого хотел автор… Думается все же, что понимание приходит, когда это дает Господь, и, может быть, сейчас оно для
Поэтому хочется поблагодарить народного артиста России Валентина Клементьева и артистку Московской филармонии Ларису Савченко, читавших стихи Кузнецова, причем, с такой душевной болью о безвременно ушедшем поэте — и одновременно с такой радостью, что он был у России, что забыть это невозможно.
Ю.П.Кузнецов жил с Богом в душе. Я помню его дружеские беседы с ныне покойным владыкой Питиримом. Кузнецовская идея всеобщего спасения человечества и фактического уничтожения ада, может быть, не совсем канонична, но она вполне русская — об этом задумывался еще Достоевский. Это краткое сообщение о кузнецовском вечере мне хочется закончить словами друга поэта, священника о.Владимира Нежданова: "Ему Господь дал Слово. И через Слово он жил в Боге. Живой Христос предстает в его стихах".
Автор — доктор филологических наук, ведущий сотрудник ИМЛИ РАН, член Союза писателей России
Выгодно приобрести автокран БАЗ 11 , Вы сможете в компании "Русбизнесавто".
Дмитрий Аграновский ОН ОТРАЗИЛ ЦЕЛУЮ ЭПОХУ
Ушёл Николай Олялин. В таких случаях принято говорить: "Ушла целая эпоха". На самом деле эпоха Олялина ушла гораздо раньше — больше двадцати лет назад, когда на место советских атлантов пришло убожество, ничтожество и мышиная возня в картонной коробке.
Олялин был великим актёром. Но для меня ценность Олялина не только в его актёрском мастерстве, и даже не в его запоминающемся типаже. Для меня Олялин драгоценен тем, что он один из немногих, кто наиболее точно в своем искусстве отразил героику ушедшей эпохи.
Глядя на героев Олялина, испытываешь чувство гордости и надежды — да, мы были такими, и значит, мы снова можем стать такими. Персонажи Олялина — плоть от плоти народа, того народа, который всегда, во все эпохи спасал страну, отстраивал её великий масштаб, просто любил — то есть испытывал к России то чувство, которого так не хватает сейчас многим.
Почти все его герои — советские люди. Но таких людей можно представить и во времена Петра и в период царствования Ивана Грозного — в общем, во время, когда власть и народ вместе строили Державу.
Герой Олялина, человек-кремень сражался в Гражданскую, побеждал в Великую Отечественную (киноэпопея "Освобождение"), не жалел себя в жёстком и пронзительном фильме "Обратной дороги нет". Но "такого человека" никак невозможно представить сражающимся за сверхприбыли монополий.
Именно поэтому, на мой взгляд, почти ничего великого не удалось сыграть Олялину с начала горбачёвской "катастройки" — просто не было ролей, не было заказа на его образ, да и новая культура, скорее, боялась типических героев Олялина, чем нуждалась в них.
Единственный "постперестроечный" действительно выдающийся фильм, — снятый уже в "антисоветское" время, работа в котором с лихвой перевесила бы любые проходные роли — это "Окраина" Петра Луцика — фильм о русском бунте — беспощадном, но очень даже осмысленном. Уверен, что на широкий экран "Окраину" не выпустили во многом благодаря рискованному герою Николая Олялина — настолько убедительно в "Окраине" житель колхоза "Родина" пересматривает результаты приватизации. И немудрено. Ибо этот фильм вполне может стать знаменем или руководством к действию.
Актёр может уйти, но герои, созданные им, остаются с нами. И ни у нас, ни у них обратной дороги нет.
А Вы знаете, что автокраны БАЗ 11 выпускаются на основе специального шасси, выпускаемого ООО «Брянский автомобильный завод».
Леонид Симонович–Никшич РУССКАЯ ГОЛГОФА
Ах, отец Даниил, ах, отец Даниил,
Гражданин идеальный Православного Неба,
Не могу я представить твой Крест средь могил,
Хоть уже он стоит, чуть присыпанный снегом.
Тихо падает снег и ложится на Крест,
Ярко свечи горят — поминальные свечи,
Свечи, свечи вокруг, полыхают окрест,
Всё горят и горят, но от боли не лечат.
Помнишь, ты говорил мне, отец Даниил,
Что, крестившись, мы все теперь граждане Неба,
Вот за это гражданство тебя и убил
Гражданин Преисподней, уж кто бы он не был.
Ибо вера одна — наша вера в Христа,
Эта вера с ума ненавистников сводит,
Эта русская вера так дивно чиста,
Что на Крест лишь избранники Божьи восходят.
И так было всегда, и во все времена,
Жизнь текла и течёт, день за днём поглощая,
Много разного в ней, а Голгофа одна,
И лишь лучших на ней ко Кресту прибивают.
Были в Оптиной братья Трофим, Ферапонт,
Молчаливый и строгий монах был Василий,
Три креста на горе, и кровав горизонт
Всех троих их на Пасху Святую убили.