Газета Завтра 859 (18 2010)
Шрифт:
Мимо пронесли генерала-пограничника. Карбышев отдал погибшему честь, и, помолчав несколько мгновений, повернулся к командующему армией.
— Товарищ командующий! Срок моей командировки в здешний округ не истек. Возвращаться в Москву только потому, что началась война, — мне кажется не логичным. Используйте лучше меня здесь в любом качестве. Согласны?
— Согласен, — подтвердил командующий.
Несколько дней спустя можно было уже без ошибки сказать, что вражеское кольцо сомкнулось. Двумя корпусами гитлеровцы наступали на левый фланг армии, защищавшийся всего двумя
К реке вышли под утро: Днепр неширок — метров сто двадцать, не больше, но быстр и опасен на перекатах. Горстка храбрецов стояла перед рекой, к которой они так долго и упорно стремились, не зная того, что их ждет за ней...
Но опасность ждала их не за рекой. Она пришла из-за спины, из леса, откуда они только что вышли. Карбышев ясно различил между двумя близлежащими соснами на опушке гитлеровского солдата с автоматом в руках.
— К бою! — крикнул генерал.
Воздух разорвали автоматные и пулеметные очереди. Советские бойцы залегли за песчаными холмиками. С грохотом разорвались мина, другая... Из леса выбегали неприятельские солдаты. Их было не меньше батальона. Карбышев увидел бегущего прямо на него коротконогого гитлеровца с автоматом и, почти не целясь, опрокинул его первым же выстрелом. Но тут же где-то совсем близко разорвался снаряд. Страшной силы взрывная волна бросила Карбышева на землю. Теряя сознание, он успел заметить бегущих к нему гитлеровских солдат...
ТРУДНАЯ ЗАДАЧА ФОН ДРЕЙЛИНГА
Автомобиль мчал генерал-майора фон Дрейлинга по широким берлинским улицам мимо мрачных зданий с затемненными окнами. Всю дорогу до штаба гестапо фон Дрейлинг ломал голову над тем, зачем он понадобился графу Бредероде.
— Прошу вас сесть, генерал фон Дрейлинг, — Бредероде погасил сигарету и поднял на Дрейлинга глаза, похожие на кусочки лакированной жести. — Возможно, вам будет это и неприятно, но придется обратиться к тем временам, когда вы еще не были германским подданным, а верой и правдой служили русскому царю. Если мне не изменяет память, по вашим рассказам одновременно с вами в пограничной крепости Брест служил капитан Карбышев. После революции в России ваши дороги разошлись: вы эмигрировали в Германию, на родину ваших предков, а он перешел на сторону колонистов. Теперь же Карбышев — генерал-лейтенант советских инженерных войск. Обстоятельства сложились для него неудачно. Недавно в бою он был тяжело контужен и захвачен нами в плен. Этот русский генерал-ученый представляет для рейха значительный интерес. Нам известны его книги о заграждениях, а также идея использования всех взрывных средств перед наступающим противником. Фюрер желает, чтобы этот русский инженер стал нашим. Обработка Карбышева поручается вам. Вы назначаетесь комендантом Хаммельбургского лагеря для военнопленных, куда скоро будет переведен и Карбышев...
Уже второй день сидел Карбышев в крохотной клетушке карантинного корпуса Хаммельбургского лагеря, отбывая наказание за неповиновение лагерным властям. Он был рад этому заточению: хоть на время прекратилась лавина допросов, уговоров, шантажа, которую обрушили фашисты на советского генерала, пытаясь склонить его к сотрудничеству с ними. Встреча с фон Дрейлингом, бывшим его соотечественником и сослуживцем,
...Сибирский город Омск. Сыну мелкого военного чиновника Карбышева одиннадцать лет. Он — единственный из воспитанников Омского кадетского корпуса — не имеет права жить в корпусе, получать пособие ввиду недостаточно высокого социального положения его отца. Зимой каждый день, отправляясь на учебу и возвращаясь домой, он рискует замерзнуть на лютом сибирском морозе, сбиться с пути в непроглядную метель. Мальчику очень трудно и до слез обидно. Однако он не падает духом. Он успешно оканчивает кадетский корпус и поступает в инженерное училище.
Быстро пролетают годы. Жажда знаний, зародившаяся однажды, никогда не покидала Карбышева. Он учился и в годы мирной службы, и в военные годы, учился настойчиво и самозабвенно. Это ему, одаренному слушателю военно-инженерной академии, была присуждена высшая премия за отличный проект по фортификации.
Октябрьскую революцию Карбышев встретил как верный сын своего народа, истинный патриот. Он сразу решил: отныне его место на стороне революционных сил. Бывший подполковник царской армии, храбрый офицер, кавалер многих орденов по зову сердца пошел служить инженером в красногвардейский полк — воевать за народное дело.
Годы гражданской войны Карбышев считал лучшей своей академией. Вихри военных событий перекидывали его из конца в конец страны, с фронта на фронт, из сражения в сражение. И всюду он целиком отдавался решению задач, которые вставали перед вооруженным народом, отстаивающим свою родную Советскую власть.
Кончилась гражданская война. Советский народ, защитив от врагов завоевания революции, восстановил разрушенную войной страну и приступил к строительству социализма. Карбышев, теперь уже известный теоретик и практик военно-инженерного дела, работал на ответственных должностях в центральном аппарате вооруженных сил и в то же время преподавал в военных академиях, писал капитальные научные труды, на которых учились целые поколения советских военных инженеров. Советское правительство награждает Карбышева высшими советскими орденами и медалями.
Но особым значением был полон для Карбышева день, когда партийная организация Академии генерального штаба рассматривала его заявление с просьбой о приеме в коммунистическую партию. Мнение членов организации было единодушным: принять!
Сейчас, здесь, в фашистском застенке советскому генералу особенно отчетливо вспомнились его собственные слова, произнесенные на том памятном партийном собрании: "Фашизм нахально начал вести себя в Европе. Партия учит, что нам надо быть готовым ко всему. Я хочу пережить это грозное время с партией, а если нужно будет, то и умереть за партию в ее рядах..."
ОН НУЖЕН ГИТЛЕРУ ЖИВЫМ!
В коридоре карантина загремели кованые сапоги, прервали воспоминания Карбышева. В одиночку вошел фон Дрейлинг.
Передышка кончилась, продолжалась психологическая обработка.
— Германские лагеря для военнопленных, — говорил фон Дрейлинг, — ужасная вещь. Великие люди умирают здесь недостаточно быстро, их убивают. Коммунисты — первые кандидаты. А я знаю, Карбышев, что вы очень любите жизнь. И неужели вам самому не странно, что вы, бывший офицер царской армии, коммунист?"