Газета Завтра 861 (20 2010)
Шрифт:
Комплект статей Уголовного кодекса, по которым судят В.В. Квачкова, И. Б. Миронова, А. И. Найденова, Р. П. Яшина, внушителен и тяжек: здесь и теракт, и покушение на убийство, и незаконное изготовление взрывчатых веществ, и приобретение, перевозка огнестрельного оружия, и умышленное повреждение чужого имущества путем взрыва… Все вроде грозно и весомо, да только в первой же речи прокурора слишком часто зазвучало "не установлено": и боеприпасы у подсудимых "неустановленные", и охотились они на Чубайса вместе с "неустановленными" лицами, и оружие "неустановленное" покупали в "неустановленном" месте у "неустановленных" лиц в "неустановленное" время… Тем не менее, прокурор обещал суду представить доказательства преступления Квачкова,
ПО ЗАМЫСЛУ ПРОКУРОРА, такими доказательствами должны были стать уже показания потерпевших, с которых начался процесс. Да только первый же потерпевший — водитель Чубайса Дорожкин — сразу в своих показаниях запутался, петлять начал, как заяц в поле, гонимый страхом: сказанное им раньше, на следствии и в прежних судах, мало походило на то, что он говорил теперь. Дорожкин рассказывал следователю под протокол, что взрыва они не почувствовали, объяснив это мощью бронированной машины — четыре тонны!, что Чубайс сразу же обеспокоился за охрану из машины сопровождения, что, не снижая скорости, добрались они на своих колёсах прямо до РАО ЕЭС, где Дорожкин благополучно ссадил Чубайса у спецподъезда… Но как всё вдруг изменилось в показаниях Дорожкина теперь: и машину-то бросало от взрыва, как пушинку, и пули-то свистели прямо у виска, и бронированный их дорогущий (700 тысяч долларов!) БМВ осколки с пулями изорвали весь в клочья, а вот сопровождения у Чубайса отродясь никакого не было, и ездят они с Чубайсом, как перст одни, были б не одни, на подмогу другую машину не вызывали, вот на ней, на другой, и добирался в тот день Чубайс на работу, а вовсе не с Дорожкиным…
И у помощника Чубайса по фамилии Крыченко, который на Митькинском шоссе 17 марта 2005 года рядом с шефом и Дорожкиным находился, всё теперь в ином свете предстало, нежели он прежде говорил и в протоколах подписывал, и выходило, что целых пять лет Крыченко следователей и судей за нос водил, врал им безбожно и про охрану Чубайса, и про машину сопровождения, и про то, как мужественно они на подорванном БМВ до офиса РАО ЕЭС добирались… Недоумения изумлённых защитников и самих подсудимых повисали в воздухе — судья немедленно гасила все неудобные для обвинения вопросы.
Подсудимый Миронов спрашивает, например, Крыченко: "Вам известна судьба главного вещественного доказательства по делу — бронированной автомашины БМВ? Где она находится? Вам известно, что она продана?".
Крыченко рта ещё не успел открыть, а судья уже тут как тут: "Миронов, вы задаете вопрос, не относящийся к делу!".
Слушая охранников из машины сопровождения Чубайса, прокурор поди не раз чертыхнулся на себя: "Ах, зачем я их позвал?!", можно представить, сколько нервов стоило обвинителю откровение Моргунова, старшего в охране Чубайса, о том, что машину Чубайса никто не обстреливал! Моргунов так и сказал, четко и ясно, что неизвестные нападавшие начали стрелять по машине охраны, когда бронированного БМВ с Чубайсом след простыл. Естественно, у всех в судебном зале резонный вопрос — тогда кто, где и когда обстрелял машину Чубайса, если водитель БМВ Дорожкин и помощник Чубайса Крыченко в один голос утверждали на суде, что слышали стук пуль по машине, да и вся страна, полмира видели телевизионные кадры БМВ с взрыхлённым по диагонали капотом и морщинами от пуль на лобовом стекле.
Моргунов — офицер опытный, имеющий за плечами Академию ФСБ, рассказал суду, что как только начался обстрел, он тут же связался по мобильному телефону с начальством, руководителем ЧОПа Швецом, под свист пуль доложил тому, что попали под обстрел, спросил, что делать. Ответ начальника ЧОПа изумил всех присутствующих на суде. Охранникам приказали "ответный огонь не открывать".
Вообще, охрана Чубайса вела себя крайне странно. Что делают профессиональные охранники с опытом службы в ФСБ, ФСО после взрыва? Вместо того, чтобы прикрывать Чубайса, ведь основная засада могла быть впереди, офицеры останавливаются, не прячась, выходят из машины посмотреть, чего здесь бабахнуло?..
В отличие от запутавшихся на суде водителя и помощника Чубайса, охранники из машины сопровождения позволяли себе непозволительное — говорить правду. Вот диктофонная запись показаний водителя машины сопровождения Хлебникова: "Мы встретились с ребятами рано утром в ЧОПе, выдвинулись в Жаворонки. Около девяти часов утра выехали из Жаворонков вместе с машиной Председателя. Движение было очень плотное. Через пятьсот-шестьсот метров после поворота на Митькинское шоссе машина Чубайса нас обогнала и встала перед нами метрах в четырех. В ней был водитель, и больше никого, — Хлебников осекается, замирает, с ужасом понимая, что проговорился, и спешно, неловко пытается спасти положение: — В общем, я не знаю, был там кто или нет, кроме водителя…".
От заседания к заседанию бронированный БМВ Чубайса превращался в фантом, в котором неизвестно кто ехал, который неизвестно где и как взорвали и как обстреляли. Задуматься о последнем пришлось после показаний свидетелей Вербицкого и его брата. В то мартовское утро 2005 года братья Вербицкие возвращались с дежурства домой, каждый на своих "Жигулях". Взрыв раздался в тот момент, когда их нагнал бронированный БМВ и стал обгонять одного из братьев. Броневику Чубайса — ничего, он как ехал, так и уехал дальше, а вот ВАЗу досталось. Стали разбираться на суде, как именно досталось.
Подсудимый Найденов спрашивает Вербицкого: "Вы осматривали корпус вашей машины после взрыва?".
Вербицкий. "Конечно".
Найденов. "В корпусе вашей машины пулевые повреждения были?".
Вербицкий. "Нет".
Найденов. "Осколочные повреждения были?".
Вербицкий. "И осколочных не было".
Казалось бы, такие простые вопросы и столь же ясные простые ответы, но они полностью уничтожили опорные моменты обвинения, утверждающего, что именно автомашина Вербицкого прикрыла собой бронированный БМВ Чубайса от трагической развязки, когда БМВ за секунды до взрыва пошёл на обгон "Жигулей". Получается, что "Жигули" Вербицкого, находившиеся ближе всех к эпицентру взрыва, не получили ни пробоин, ни царапин от осколков и пуль. Как же тогда и где БМВ Чубайса, прикрытый "Жигулями" и умчавшийся с места взрыва до всякой стрельбы, мог нахватать так много пробоин от пуль и осколков?..
Брат И.Я. Вербицкого ошеломил суд концовкой своих показаний: "Когда БМВ Чубайса после взрыва проезжал мимо нас, тогда я не видел на БМВ никаких повреждений. А вечером в "Вестях" показали БМВ с повреждениями".
Из показаний Вербицкого и охранников Чубайса выходит, что автомобиль Чубайса никто не обстреливал. Охранники утверждают, что машина Чубайса умчалась до стрельбы, а брат Вербицкого засвидетельствовал, что БМВ Чубайса уезжал с места взрыва неповреждённым, совсем не похожим на ту израненную машину, что вечером покажут по телевизору. Чтобы отмести нарастающее в суде мнение об имитации покушения 17 марта 2005 года на Митькинском шоссе, обвинение решило представить присяжным заседателям баллистическую и взрывотехническую экспертизы.
Объём взрывчатого вещества, определённый экспертизой, в тротиловом эквиваленте — от 3,5 до 11 кг — вроде бы свидетельствует о серьезных намерениях преступников. Однако вызванный в суд эксперт-взрывотехник на горе прокурору показал, что экспертизу он делал, основываясь лишь на протоколах осмотра места происшествия следователями, сам эксперт место взрыва и пострадавшие машины в глаза не видел. Массу взрывчатого вещества рассчитывал по протоколу осмотра "Жигулей", но потом протокол этот был изъят из материалов дела предыдущим судом как недопустимое доказательство. БМВ Чубайса при расчетах эксперта во внимание вообще не брался. Почему? Тогда бы точно определилась ничтожная для броневика мощность взрыва, заявленная во всех интервью первыми прибывшими на место происшествия взрывотехниками из ФСБ — 500 граммов — доказательство имитации покушения.