Газлайтер. Том 3
Шрифт:
Дверь отворяется, и в девичью спальню входит улыбчивый главный «сокол».
— Я шел сказать Диме, но подумал, что ты эту новость ждешь намного больше, племяша.
— Спасибо, дядя, — Света чувствует дрожь в коленках.
По выражению ее лица Виталий всё понимает.
— В общем, не буду больше тебя мучить. Данила согласился. Ты едешь с ним к Горнорудовым.
Да!!! Боги есть!
— Спасибо, дядя! — повторяет Света, улыбаясь сквозь слезы. — Спасибо!
— Да мне-то за что, — вздыхает глава рода. —
Светка замирает, а потом резко качает головой и решительно заявляет:
— Извини, дядя, но этого не нужно.
Больше никаких запасных аэродромов.
— Как видите, Ваше благородие, ирабис успокоилась и обвыклась, — указываю на белого зверя в клетке. — Это хорошо. Значит, ее разум больше не находится в стрессовом состоянии, и я могу начать работать с пациентом.
— Да, он поразительно тихий! — улыбается Евгений Борзов, наблюдая за Лакомкой в зверином обличье.
— Она, Ваше благородие, — поправляю шурина князя.
— Верно, она, — усмехается дворянин. — Вы еще не использовали на ней манипулятивные техники?
— Пока еще никаких команд, — говорю чистую правду. — Только успокаивающие эмоциональные волны. Это что-то вроде релаксирующей музыки. Зверь проникся ими и расслабился.
За стеклом альва сидит и тщательно вылизывает себе шерстку. Маша с дядей наблюдают за ней некоторое время.
— Данила, у тебя получится приручить ее? — спрашивает княжна, обернувшись ко мне.
Ох, зачем же ты, Маша, заставляешь меня врать? Я ведь даже не собираюсь этого делать. Зачем мне приручать Лакомку? Она же и так добрая и нежная, хе.
— Сложно сказать, но всё возможно, — пытаюсь отвертеться. — Проблема ирабисов не в самой дрессировке, ментальные команды отлично на них работают. Сложность состоит в негибкой психике зверей. Команды не закрепляются, и после того, как они теряют силу, зверь возвращается к прежнему образу жизни.
— К людоедству, — мрачно кивает шурин князя, от чего Маша вздрагивает.
Похоже, во время срочной службы Борзов тоже сталкивался с ирабисами. Лицо прямо мрачное-мрачное.
— Ну, эта особь не ела людей, — спешу успокоить заволновавшуюся княжну и ее сурового дядю. — Но да, без ментальных закладок ирабисы опасны. Мне понадобится много времени, чтобы изучить Лакомку. — И я не вру. Психика альвы, правда, очень интересна.
— Что она делает, Даня? — спрашивает Маша.
Лакомка перестала умываться и подошла к стеклу. Альва в облике зверя высовывает язык и начинает водить им по стеклу. Прямо напротив меня. Голубые глаза кошки призывно сверкают.
— Хм, похоже, сударь понравился кошке, — краем рта усмехается Борзов.
—
— Возможно, лишь как обед, — пожимает плечами ее дядя.
— А, тогда ладно, — тут же успокаивается Маша.
Интересное поведение. Причем, у обеих девушек.
Кстати, сегодня в первую дня я уже успел «развлечь» княжну, как она того требовала накануне. Поиграли с Шариком, поболтали с Шарханом. В общем, весело было.
Устроив провокационную выходку, Лакомка уходит на середину камеры и укладывается спать.
— Думаю, мы видели достаточно, — шурин князя протягивает мне руку. — Вижу, вы поладили с этой бешеной кошкой. Насколько это в принципе возможно. Данила, желаю вам удачи в ее дрессировке. А мы сегодня отправляемся домой в столицу.
Ну ничего себе. Княжеский шурин не брезгает поручкаться с простолюдином. А дядя Маши, оказывается, нормальный мужик.
— Спасибо, — отвечаю на рукопожатие.
Княжна же, гордо подняв подбородок, протягивает мне руку ладонью вниз. На что Евгений удивленно вскидывает брови вверх. Но делать, как говорится, нечего, я мягко беру тонкую ручку и целую нежные пальчики.
— Что ж, — поджимает губы княжеский шурин, затем достает визитку. — Мои контакты, Данила. Звоните по всем вопросам, связанным со зверем. Если что-то нужно — сразу говорите, не откладывайте. Для нашей семьи ирабис очень важен.
— У нас с заказчиками коммуницируют Енеревы, — пытаюсь я возразить, хоть визитку и взял.
— В важных вопросах посредники ни к чему, — сурово произносит Борзов, и с ним сложно поспорить. Пускай будет контакт. По мелочам будут бегать Енеревы. Но если что срочное — лучше связаться самому.
— Легкой дороги, Ваше сиятельство и Ваше благородие! — не забываю я и поклониться, как простолюдин, за что удостаиваюсь от Борзова довольного кивка. Пожать-то руку мне пожали, пальчики поцеловать я поцеловал, но это не сделало меня благородным. Поэтому лучше этикет соблюсти, особенно при таком строгом мужике как шурин князя.
— Увидимся на балу у Горнорудовых, Даня! — на прощание машет мне ручкой Маша и уходит вместе с дядей.
Что? Она тоже там будет? Фух, но в целом и хорошо. Чем больше нормальных людей рядом, тем всё же спокойней.
— Красивая девушка, — слышу я мелодичный голос из клетки. — Всё время она только на тебя и смотрела.
Лакомка в своем репертуаре — обернулась в девушку и стоит нагая, улыбается. Вот что значит трехсотлетняя альва без комплексов. Я с трудом отвожу взгляд от ее объемных прелестей.
— Может быть, — пожимаю плечами. — Но Мария — дочь князя, между нами сословная пропасть, а у меня сейчас стоят задачи более приземленные, чем устраивать шекспировские драмы.
— О, и какие же, Даня? — любопытно округляет она глазки.