Газонокосилка-обличитель
Шрифт:
Освобождающий вошел химере в низ живота, туда, где у человеков половое. Одним движением он достал до глотки и вышел через уродливый прямой клюв.
Тварь еще трижды ударила крыльями, стараясь достать Нобби на последнем издыхании.
– Да замри ты уже, - потребовал редкап и смахнул ее на пол. После чего отсек мерзкую башку от не менее противной шеи.
– Сегодня день отсеченных голов. Разве это не прекрасно?
– Нобби хмыкнул и снял со спортивных штанов ремень. Который там как бы не нужен, но на нем ножны и многочисленные химерические ножи. Последних не бывает много. Только мало,
Наклонившись, Нобби покрыл пряжку свежей кровью третий раз за вечер.
А потом продолжил украшать особняк. В одном из залов он выскреб на стене здоровенный член и посреди его вырезал "Эта машина убивает фашистов!"
– Ну все, теперь ФБР точно заинтересуется, - сказал Нобби.
– Это преступников им ловить лень, а как только речь о политике... Мда...
Дала о себе знать рука. Кусок рубашки пропитался кровью, с запястий вниз капало. Схватка разбередила рану. Нобби отыскал туалет на третьем этаже, а там, в шкафчике над ванной, в которой можно искупать всех телохранителей короля Дэвида, разумеется, если использовать вместо воды кислоту, нашлось необходимое для перевязки.
– Итак, - сказал Нобби и первым делом закинулся обезболивающими. Улыбнулся искренне и весело, потому что мир поплыл перед глазами. Открыв воду, он направился к холодильнику, что потребовало путешествия через весь дом. Вернулся с двумя ящиками шампанского, которые по дороге чуть не разбил, поскольку от мощных обезболивающих реальность шла волнами, накатывавшими на беззащитный разум китэйна слишком уж бурно. Ванна набралась только до середины, и Нобби отключил воду.
– Тттттак, щаааааааааас мы нееееееееемного разбавииииииииим обстановку, - сказал он, зубами срывая пробку. Пошатываясь, опрокинул бутылку в воду.
– Чем же ты таким болел, старик? Или просто от нехер делать маялся?
– спросил Нобби.
– А! Рак! Рак у тебя был, точно. Ну так тебе и надо, говна кусок.
Он опорожнял бутылку за бутылкой, а когда в очередной кончался напиток, Нобби бросал ее в стену, за дверь, в окно, куда угодно. Он кое-как разделся, заметив, что следы зубов уже почти совсем не кровоточат. Черные точки укусов, веером сверху и снизу, реально, в самых глубоких местах стало видать косточку.
– Нуу нихера ж себе у тебя хапалка, - произнес Нобби.
– Ха! Но у меня покруче будет.
Голый, забрался он в ванну. Груда доспехов и горочка одежды осталась у ее подножия. Нобакон подумал, что так вот и надо проводить всю жизнь. В холодном шампанском и обжигающе-горячей воде.
– А, чтоб тебя!
– зарычал он, когда алкоголь обжег укусы. Потом подумал и сунул руку внутрь ванны, давая продезинфицировать. Через минуту боль превратилась в легкое жжение. Нобакон плавно опустил голову на ободок и блаженно улыбнулся. Заслуженный расслабон после напряженного трудового дня. Водичка приятно щекотала его изрезанную шрамами плоть, успокаивала душу. Нобакон сам не заметил, как волны реальности погребли его, сделав частью чего-то другого. Как его глаза закатились, а веки сомкнулись.
Спустя минуту редкапа тронули за плечо.
Нобакон вздрогнул и открыл глаза.
Теперь в особняке он был не один, это точно. ОНИ пришли. Нобби выскочил из ванны стремительно, как молния, схватил клинки. И выбежал в коридор. Вода и шампанское стекали с его тела. Нобакон поворачивался по сторонам, высматривая врага. Погруженный во тьму особняк тих и спокоен. Как будто все источники света снаружи вымерли, и Нобакон остался единственным живым китэйном во всем мире. Не то чтобы шапку такая участь пугала, но если это подстава со стороны подхалимов...
Шапка плавно двигался по коридору. Спиной к стене, глаза сверкают, пасть оскалена, совсем как у той белоголовой псины в будке. Что-то мелькнуло в конце лестницы. Нобби остановился, почти присел, передвигаясь тихо и незаметно. Хотя если речь об уловке, то враги наверняка все прекрасно видят... Вот опять! Темная фигура быстро скользнула вниз, по лестнице. Нобакон сделал еще пару шагов и замер, присматриваясь, прислушиваясь и вертя головой по сторонам.
Он уже решил, что все ему померещилось и следует вернуться в ванную, пока вода и напиток не сделали ее совсем уж ледяной, когда свет вспыхнул. Такой яркий, что Нобби зажмурился и одновременно принялся махать клинками. Один из них разрубил перила. Второй прорезал воздух.
Наконец свет стал бить по векам не так уж сильно. Нобакон приоткрыл глаза, затем распахнул их во всю ширь.
Вокруг, со всех сторон, собрались расточители, подменыши и химеры. Насколько хватало глаз, они толпились повсюду. Со своего места Нобби не мог видеть, что там внизу, но почему-то не сомневался: дом заполнен мертвецами. Почему мертвецами?
У кого-то не хватало руки. У кого-то ноги, при этом как же он стоит? Кому-то пришлось обходиться без головы или части туловища. Или всего вместе. Некоторых обезобразило так сильно, что понять, к какому типу существ они относятся, представляло проблему. Нобби выставил перед собой клинки и поворачивался, скаля зубы.
– Ну что, кто первый? Кто решится? Давайте, стесняться нечего! Подойдите же! Возьмите меня! Ну?!
Мертвецы этого делать не спешили. Они стояли; те, у кого было чем, смотрели. Внимание остальных Нобби просто ощущал.
Охранник с пробитым кадыком, буржуй с развороченной грудной клеткой и остатками головы, при этом халат все еще завязан поясом и не раскрылся, а под его левой рукой псина, голова которой свисает на небольшой ниточке плоти. Та самая перистая летучая мышь с распоротым до самой глотки подбрюшьем сидит на плече буржуйчика.
И так все они. Огромное множество ран и увечий. Расточители всех типов: колдуны, настоящие маги, злобные и отрешенные вампиры, парочка здоровенных косматых гару, неодушевлённые, несколько созданий, оставшихся в грезе... Ближайшие к Нобби вдруг ринулись на него и схватили. Нобакон орал. Нобакон кусал их. Нобакон пронзил парочку, и, судя по плотности, тех, кто стоял за этой парочкой, своими клинками.
Его, словно куклу, передавали из рук в руки. Спустили по лестнице. Каждый раз он пытался вырваться, о, как он пытался. Его удары тонули втуне, словно ничего не весели, а челюсти вдруг потеряли кусательную силу. Клинки проходили сквозь тела, не причиняя никакого урона. Нобби передавали дальше. И Нобби узнавал их. Вспоминал. Обстоятельства, дела, последствия. Десятки воплощений его души. Тысячи жертв.