Газонокосильщик [сборник]
Шрифт:
Это был Чип Осуэй.
— Да, Чип, — сказал Джим ровным, спокойным голосом.
Чип стоял, переминаясь с ноги на ногу.
— Можете уделить мне минутку, мистер Норман? Мне нужно с вами поговорить.
— Да, конечно. Но если ты хочешь поговорить о результатах экзамена, я тебе сразу скажу…
— Нет, я совсем о другом. А тут… тут у вас можно курить?
— Кури, пожалуйста.
Когда Чип прикуривал, у него заметно дрожали руки. Он заговорил далеко не сразу. Как будто просто не мог заставить себя заговорить. Он кривил губы, сцеплял
Наконец он выпалил на одном дыхании:
— Если они сделают, что собирались, я хочу, чтобы вы знали: я в этом не участвовал! Они мне не нравятся! Они оба психи!
— Кто «они», Чип?
— Лоусон и этот урод Гарсия.
— Они что, хотят устроить мне какую-то гадость?
Джима охватил страх — тот самый, из кошмарного сна, — и Чип уже мог не отвечать на вопрос. Джим и так знал ответ.
— Сперва они мне понравились, — сказал Чип. — Мы пошли прошвырнуться по городу, завалились в бар, взяли по пиву. Я стал возмущаться, что вы завалили меня на экзамене. Что, типа, я вам такое устрою — мало не покажется. Но это я просто так говорил! Честное слово! Я не хотел ничего такого…
— И что потом?
— Они сразу же привязались к моим словам. Стали расспрашивать, когда вы уходите из школы, какая у вас машина, и все такое. Я спросил, что их так напрягает, что вы им сделали, а Гарсия сказал, что они ваши давние знакомые… Эй, вы чего? Вам плохо?
— Все нормально, — выдавил Джим через силу. — Это из-за сигаретного дыма.
Чип затушил сигарету.
— Я спросил, что значит «давние знакомые», и Боб Лоусон сказал: очень давние. Типа, когда вы познакомились, я еще писался в пеленки. Но ведь мы с ними ровесники, им тоже сейчас по семнадцать.
— А дальше?
— Ну, Гарсия перегнулся ко мне через стол и спросил, как же я собираюсь устроить вам веселуху, если я даже не знаю, когда вы уходите из школы. Спросил, что я хотел вам устроить. Я сказал: проколоть, на хрен, все шины на вашей машине. — Чип затравленно взглянул на Джима. — Но я бы не стал этого делать. Я сказал так потому…
— Потому что тебе было страшно? — тихо проговорил Джим.
— Да, мне и сейчас страшно.
— И как им понравилась твоя идея?
Чип зябко повел плечами:
— Боб Лоусон сказал: «И это все, на что ты способен, мудила ты плюшевый?» И я спросил… ну, типа, хотел показаться крутым… Я спросил: «А что бы вы ему сделали?» А Гарсия… — Чип испуганно заморгал, — он достал из кармана какую-то штуку, нажал на кнопку… Это был выкидной нож. И после этого я сбежал.
— А когда это было, Чип?
— Вчера. Мистер Норман, теперь я боюсь сидеть с ними в одном классе.
— Понятно, — проговорил Джим. — Понятно. — Он смотрел на лежавшую перед ним на столе раскрытую тетрадь с сочинением. Смотрел, но не видел.
— И что вы будете делать?
— Не знаю. Не знаю, Чип.
В понедельник утром Джим по-прежнему не знал, что делать. Сначала он хотел рассказать обо всем Салли, начиная с убийства брата в тот злополучный вечер шестнадцать лет назад. Но потом передумал. Салли, конечно, ему посочувствует, но испугается и не поверит.
Симмонс? Тоже не вариант. Завуч решит, что Джим спятил. Хотя, может, он и вправду спятил. У них в психотерапевтической группе был один человек, который однажды сравнил нервный срыв с разбитой вазой. Конечно, ее можно склеить, но она будет уже ненадежной и в общем-то бесполезной. Например, в эту вазу больше не поставишь цветы. Потому что цветам нужна вода, а вода может растворить клей.
Выходит, я сошел с ума?
Но если так, значит, и Чип Осуэй тоже сошел с ума. Эта мысль пришла к Джиму, когда он садился в машину, и он немного приободрился.
Ну конечно! Лоусон и Гарсия угрожали ему в присутствии Чипа Осуэя. Для свидетельства в суде этого, может быть, и недостаточно, но если получится уговорить Чипа, чтобы тот рассказал все Фентону, тогда этих двоих наверняка исключат из школы. А Джим практически не сомневался, что Чип согласится. У Чипа были свои причины держаться от этой парочки подальше.
Уже заруливая на стоянку у школы, Джим вдруг вспомнил о том, что случилось с Билли Стерном и Кэти Слейвин.
На свободном уроке он пошел в школьную канцелярию. Секретарша как раз составляла список отсутствующих.
— А Чип Осуэй сегодня в школе? — спросил Джим как бы между прочим.
— Чип?.. — удивленно нахмурилась секретарша.
— Чарльз Осуэй, — поправился Джим. — Чип — это прозвище.
Она быстро перебрала стопку карточек посещаемости и достала одну.
— Он сегодня отсутствует, мистер Норман.
— А вы мне не дадите его телефон?
Секретарша заложила за ухо карандаш и сказала:
— Одну секунду.
Она нашла личное дело Осуэя и передала Джиму листок с домашним адресом и телефоном. Джим решил позвонить прямо из канцелярии.
После дюжины длинных гудков он уже собрался положить трубку, но тут на том конце провода прозвучал грубый, охрипший со сна голос:
— Алло?
— Мистер Осуэй?
— Барри Осуэй умер шесть лет назад. Я Гэри Денкингер.
— Вы отчим Чипа Осуэя?
— Что он натворил?
— Прошу прощения…
— Он сбежал из дома. И мне хотелось бы знать, что он натворил.
— Насколько мне известно, ничего он не натворил. Я просто хотел с ним поговорить. Вы не знаете, где он сейчас может быть?
— Без понятия. Я работаю в ночную смену. Ни с кем из его приятелей я не знаком.
— А может, вы знаете…
— Нет. Он забрал наш старый чемодан и пятьдесят баксов, которые накопил, загоняя детали краденых автомобилей, или приторговывая травой, или что там теперь делают эти дети, чтобы разжиться деньгами. Кто его знает, что ему стукнуло в голову. Может, он решил сделаться хиппи и умотал в Сан-Франциско.