Газыри
Шрифт:
Был бы жив Миша Андраша!
Постскриптум:
Этот коротенький рассказик я, растрогавшись, написал еще до того, как встретил потом кемеровский поезд.
Вместе с завернутой в белую бумагу и хрустящий целлофан шашкой начальник поезда передал мне конверт, в который вложены были стихи:
Наш возраст никуда никто не денет, о прожитом нисколько не жалей. Казак без шашки — как… еврей без денег. Особенно в столь славныйБыл бы жив Миша!
Бросок в Ставрополь
По междугородной позвонил мне в Майкоп отец Сергий и говорит: а не хотели бы вы проехать со мною в Ставрополь?.. А что там, батюшка, спрашиваю, будет-то?.. Он помолчал, разглядывая, видимо, какую-то присланную ему официальную бумагу: «Будет вот что. Организационное заседание межконфессионального миротворческого совета при полномочном представителе Президента Российской Федерации в Южном федеральном округе — вот что будет. Владыка Исидор наш слегка приболел — благословил меня от епархии поехать… Из Майкопа на автобусе доберетесь? А тут сядем в машину…»
Все понял, но начинаю юлить, жалкий человек: а я-то, мол, какое отношение — к этому заседанию, батюшка?
— Проводит сам Казанцев, — отвечает он с миролюбивым терпением. — Разве это не шанс?.. Саша набело перепечатал на компьютере ваше письмо ему. Подпишете и — отдадим. На этот раз — прямо в руки.
Так не хочется отрываться от стола, тем более, что работа пошла, втянулся, наконец-то, — ну, батюшка! Десятка полтора лет назад, когда познакомились в родной моей станице Отрадной, «выйти за ограду храма» звал я его, а он упирался чуть не в прямом смысле: у нас, мол, это не принято — завлекать, человек сам должен к Богу прийти, это сектанты и стучатся в квартиры, и ловят народ на улице…
Тогда в Отрадной сперва уговорили его сняться в документальном фильме «Хранитель»: в рясе и в клобуке батюшка поднимался к полуразрушенному храму св. Георгия — единственному, что осталось от древнего Шоанского монастыря, расположенного высоко над осетинским селом Коста Хетагурова в Карачаево-Черкесии: над православной «Осетиновкой». Потом вместе с режиссером Игорем Икоевым, успевшим снять уже второй фильм о наших местах — «Где Ложкин прячет золото…» — упросили батюшку прийти на просмотр и сказать коротенькое слово в кинотеатре, который — обычное дело! — находился в здании бывшей Рождество-Богородицкой церкви. После, заметно смущаясь, он прошел в районном Доме культуры в президиум и сел рядом со своими недавними гонителями из райкома партии: от неожиданного соседства тоже потупившимися…
Затем раздался его звонок в моей квартире в Москве: это, мол, верно, что вы вошли в число учредителей университета в Отрадной и приедете на открытие?.. В таком случае тоже, пожалуй, соглашусь.
Вскоре его перевели в Армавир — благочинным округа и настоятелем Свято-Троицкой церкви. Когда там увиделись, он повел к фундаментам неподалеку от храма:
— Догадаетесь, что здесь строим?.. Не университет, правда, — и руками развел: куда, мол, нам до Отрадной! — Институт всего-навсего. Православный.
К середине 2001-го, когда мы сидели летом
Само собой, я радовался успехам своего земляка и, смею верить в хорошие дни — соратника, но, когда стал ему рассказывать о своих делах, в голосе у меня наверняка послышалась грусть… Хвалиться мне было нечем.
Надо сказать, что в Москве северокавказцу из русских вообще не так-то просто живется. Хоть горцы и обижаются на это, само собою дурацкое — «лицо кавказской национальности» — но тем не менее они сплочены диаспорой, объединены непременно работающим в столице представительством, да и вообще, вообще — с молоком матери приобретенной родовой привычкой к взаимопомощи, которой русским остается только завидовать… Сам ты никому не нужен, и москвичам — в первую очередь. У них, видите ли, свое представление и о Кавказе, и о его многочисленных проблемах… деваться некуда! Еще в прошлом веке над чиновниками, много лет на Кавказе прослужившими, посмеивались — не вынесли, мол, никаких знаний об этом уникальном крае кроме того, что жареный фазан очень хорош под кахетинское… Что скажешь тогда о современном чиновнике? Предшественники его по сравнению с ним были просто гигантами!
И что тогда говорить о москвичах, за пределы Садового кольца ни разу не выезжавших, но тем не менее имеющих свое «видение» Кавказа?.. Стригут библиотечную «ксеру», из которой по принципу «детского конструктора» составляют свои якобы глубокомысленные компиляции… эх! Сколько раз вставал я и уходил с посвященных нашим южным проблемам писательских собраний: не то, чтобы скучно было — стыдно!
Как-то уже приходилось рассказывать: к 70-летию профессионального джигита Ирбека Кантемирова, циркового наездника, народного артиста СССР, дал о нем в московскую газетку статью, в которой кроме прочего написал, что по дружескому уговору мы с ним, несмотря ни на что, пытаемся жить в Москве по горскому этикету… Утром спешу в киоск, покупаю десяток экземпляров — юбиляру в подарок, а дома открываю газету и в изумлении долго молчу… Вместо «по горскому» в статье стоит: по городскому!
Еле дождался начала рабочего дня, звоню в редакцию, а они мне: думали, у вас опечатка — решили поправить. А что, есть такой этикет — горский?.. А скажите мне, вопросом на вопрос отвечаю: есть такой в Москве у нас нынче — городской? Это не по нему ли шестнадцатилетняя кроха должна идти по улице с откупоренной бутылкой непременно в левой руке, а сигаретку держать — в правой?!
Два года назад Ирбек Кантемиров неожиданно скончался вдалеке от Москвы, в городишке на Юге, где навещал на конном заводе последнего своего скакуна, тоже давно — «пенсионера»… Знаменитого на весь мир наездника похоронили в родном Владикавказе на Аллее Героев, там теперь стоит памятник ему…
Своим товарищеским долгом я посчитал подготовить книгу рассказов об этом удивительном человеке — хранителе высоких горских традиций. Работал над ней и заранее печалился: куда я с ней пойду?.. Кто и на какие шиши ее издаст?
Сошлось так, что почти готова была еще одна «кавказская» моя книжка, а тут вдруг прислал свою ну, прямо-таки очень «сырую» рукопись Чуяко: помогай, кунак!
Отказал бы — не до того. Но случай-то, и в самом деле, особый: «Милосердие Черных гор, или смерть за Черной речкой» — повесть о Пушкине. Святое дело!..