Где будет труп
Шрифт:
Детство Питера не было счастливым. Его отец изменял жене, она глубоко от этого страдала. «Ребенком он напоминал бесцветную креветку, был беспокоен и проказлив, слишком проницателен для своих лет», — пишет дядя. Сестра прозвала его «любопытным слоненком» за манеру постоянно задавать глупые вопросы. Отец с отвращением наблюдал его увлечение музыкой и книгами. Мать считала Питера «очень комичным ребенком». Нам известно, что она его шлепала — в том числе с применением домашних туфель, — но его это нисколько не травмировало, у них с матерью всегда было полное взаимопонимание («… так что психологи, видимо, ошибаются», — пишет в дневнике герцогиня).
Судя по разным обмолвкам, Питер прошел обычный путь аристократического отпрыска — в детстве им занималась главным образом
Поскольку Питер всегда не слишком хорошо ладил с отцом, неизменно принимая во всех конфликтах сторону матери, в семнадцать лет он оказался на попечении дяди. Дядя отправил его в Париж, рассудив, что молодому человеку необходимо обучиться страсти нежной в приятной обстановке. Он отдал юношу «в хорошие руки», предварительно дав ему полезные наставления («Для расставания требуется согласие обеих сторон и большая щедрость с твоей стороны»). «Он оправдал мои ожидания, — самодовольно замечает Поль Делагарди. — Полагаю, ни у одной из его женщин не было причин жаловаться на его обращение, и по крайней мере две из них впоследствии вышли замуж за особ королевской крови».
«Питер этого периода был просто очарователен: открытый, скромный, воспитанный молодой человек с живым и милым юмором». В 1909 году Питер выиграл стипендию в оксфордский колледж Бэйлиол и отправился изучать историю. В колледже, по мнению дяди, он возомнил о себе бог знает что и сделался невыносимым зазнайкой. Именно там он стал носить монокль, говорить с типичной оксфордской аффектацией, выступать на дебатах в Оксфордском союзе и, разумеется, прославился как непревзойденный игрок в крикет.
Когда он был на втором курсе, его отец свернул себе шею на охоте, и старший брат Джеральд унаследовал титул и поместье. При этом Джеральд женился на чрезвычайно утомительной особе по имени Элен, которая с тех пор непрерывно отравляла жизнь всему семейству. Питер неплохо ладил с братом, но совершенно не выносил невестку (читателю также ничего не остается, как возненавидеть эту женщину за вздорность и снобизм).
Иллюстрация к рассказу «Голова дракона» в журнале «Пирсоне», художник Джон Кэмпбелл
В свой последний год в Оксфорде Питер влюбился в семнадцатилетнюю девушку и позабыл все уроки искушенного дяди. «Он обращался с ней так, будто она соткана из паутинки, а на меня смотрел как на старого порочного монстра, из-за которого он теперь недостоин дотронуться до столь чистого и нежного создания», — возмущается Поль Делагарди. «Не стану отрицать, они составили эффектную пару: золотое с белым, принц и принцесса лунного света, говорили иные. Скорее пара лунатиков, сказал бы я». По уверению дядюшки, у девушки не было ни мозгов, ни характера. Звали ее Барбара. К счастью, родители Барбары решили, что замуж ей еще рано, и Питер отправился сдавать оксфордские экзамены. Он получил диплом с отличием Первой степени «и положил его у ног возлюбленной, словно голову дракона».
Потом началась война. «Разумеется, юный болван собирался жениться, прежде чем уйти на фронт», — пишет дядя. Интересно, что ни у дяди, ни у Питера даже мысли не возникает,
Питер служил офицером во Франции, хорошо сражался, солдаты его любили. Вернувшись в отпуск, он обнаружил, что Барбара вышла замуж за некоего майора, которого она выхаживала, став сестрой милосердия. Она не решилась написать ему заранее, брак был поспешным, и Питер узнал о случившемся уже по прибытии.
Мы знаем, что Питер так никогда и не забыл Барбару. Он говорит о ней в одну из первых встреч с Гарриет:
— … Хотя в любом случае все они ничего не значили… кроме Барбары, конечно.
— Кто такая Барбара? — быстро спросила Гарриет.
— Одна девушка. На самом деле я многим ей обязан, — задумчиво ответил Уимзи. — Когда она вышла за другого, я взялся за расследования, лишь бы как-то залечить сердечные раны, — и в целом это оказалось очень весело. Но, признаюсь, она действительно выбила меня из колеи. Подумать только, из-за нее я даже специально прошел курс логики.
— Боже ты мой!
— И все ради удовольствия твердить Barbara celarent darn ferio baralipton [10] . Каким-то образом эта фраза звучала для меня таинственно, романтически, как откровение страсти [11] .
10
Первая строка известного мнемонического стихотворения, помогающего запомнить типы силлогизмов.
11
Дороти Л. Сэйерс. «Сильный яд». Перевод с англ. М. Переясловой.
Однако прежде чем «очень весело» взяться за расследования, Питер вернулся на фронт. Он воевал с 1914 по 1918 год. Служил во Франции, был в разведке в немецком тылу, получил орден «За выдающиеся заслуги». Поль Делагарди уверен, что племянник его искал смерти. Так или иначе, Питер Уимзи показал себя бесстрашным воином, но в 1918 году он оказался погребен во взрывной воронке возле Кодри, был контужен, после этого два года страдал от нервного расстройства, лежал в больнице. По свидетельству матери Питера, вдовствующей герцогини Денверской, после ранения он некоторое время не мог отдавать приказания слугам — поскольку слишком долго отдавал приказы на войне и люди умирали, выполняя их.
Питер и Гантер.
Рис. Джона Кэмпбелла
Последствия этой контузии продолжали его мучить и после, особенно когда разоблаченные им преступники отправлялись на виселицу Единственным человеком, который мог помочь Питеру, когда обострялся его недуг, был Бантер, его верный камердинер, а в прошлом сержант и денщик. Из первых же романов мы узнаем об их общем военном прошлом, и сколько бы Бантер ни повторял за Дживсом: «Очень хорошо, милорд», — в отношениях хозяина и слуги неизменно присутствует оттенок боевого товарищества.