Где будет труп

Сэйерс Дороти Ли

Надо сказать, что жизнь самой Дороти Сэйерс протекала в значительно более скромных декорациях. Будучи дочерью священника, она никогда не вращалась в высшем обществе; в ее детстве семья жила обеспеченно, но не богато. После университета Дороти всегда сама зарабатывала себе на жизнь, много лет одиноко несла груз ответственности за незаконнорожденного сына и, в общем, никогда не была свободна от материальных забот. Из ее собственной статьи «Как я придумывала лорда Питера Уимзи» (1936) мы знаем, что Питер отчасти обязан своим богатством ее бедности: «Мне это ничего не стоило, а с деньгами у меня было особенно туго, и я с большим удовольствием тратила его состояние. Когда мне не нравилась моя единственная комната, снятая без мебели, я снимала для него роскошную квартиру на Пикадилли. Когда на моем половике появлялась дырка, я заказывала ему обюссонский ковер. Когда у меня не хватало денег на автобусный билет, я дарила ему „даймлер-дабл-сикс“»… [5]

5

Дороти

Л. Сэйерс. «Как я придумывала лорда Питера Уимзи». Перевод с англ. О. Попова.

Мы видим, с каким тщанием Дороти Сэйерс обставила библиотеку-гостиную, в которой Питер Уимзи обыкновенно принимает посетителей: «Комнату украшали превосходные гравюры и обюссонский ковер. Обстановка состояла из большого „честерфилда“, уютных, глубоких кресел, обитых коричневой кожей, и рояля. Шторы были задернуты, в камине ярко пылал огонь, а перед ним располагался стол с серебряным чайным сервизом, который радовал глаз своим изяществом» [6] . Добавьте к этому бесконечные ряды книжных полок и расставленные повсюду темно-желтые хризантемы.

6

Дороти Л. Сэйерс. «Сильный яд». Перевод с англ. М. Переясловой.

С не меньшей щедростью Сэйерс наделила своего героя разнообразными талантами и хобби. Лорд Питер — прекрасный наездник, фехтовальщик, игрок в крикет, охотник, гурман и знаток вин. Окончил с отличием Оксфорд, свободно владеет по меньшей мере пятью языками, коллекционирует инкунабулы, прекрасно играет на рояле, разбирается в шифрах, говорит цитатами из английской классики.

Речь Уимзи — предмет отдельного разговора. В Англии, как нигде, различается речь социальных классов, и «аристократический английский» не раз становился предметом лингвистических исследований. Лорд Питер говорит со всеми характерными особенностями и манерами своего класса, в нем немедленно узнается сын герцога и выпускник Оксфорда. К сожалению, это совершенно непереводимо — в русском языке нет никакого аналога речи английского аристократа. Но Сэйерс, несомненно, получала удовольствие от языковой игры.

Лорд Питер Уимзи.

Рис. Гилберта Уилкинсона

Кстати, в самом начале Питер был сыном графа, но позже Сэйерс повысила его до сына герцога. В романе «Облако свидетелей» [7] она отправила старшего брата Питера на скамью подсудимых, и ей пришлось тщательно изучить малоизвестную особенность жизни аристократов — дела графов и герцогов рассматривал не суд, а Палата лордов [8] , и нужно было не ошибиться в деталях этой архаичной процедуры. В ходе расследования Питеру приходится также наведаться в Букингемский дворец и побеседовать с неназванным представителем королевской семьи (не исключено, что это был сам король Георг V).

7

Имеется в виду роман Дороти Л. Сэйерс Clouds of Witness (1926), в заглавии которого используется библейская цитата: «Посему и мы, имея вокруг себя такое облако свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех и с терпением будем проходить предлежащее нам поприще» (Евр. 12:1). Роман выходил на русском языке под названием «Труп в оранжерее».

8

Эта привилегия была упразднена только в 1948 г.

Несомненно, Дороти Сэйерс, при всей своей иронии, рисует английскую аристократию оплотом традиций и твердых понятий о чести. Возможно, именно по этой причине в советскую эпоху ее романы не переводились на русский язык. Если русский читатель и знал Питера Уимзи, то по случайным упоминаниям, сноскам, цитатам. Так, в книге Астрид Линдгрен «Приключения Калле Блюмквиста» герой мечтает встать в один ряд с Шерлоком Холмсом, Эркюлем Пуаро, «Питером Вимсеем». Любознательный ребенок мог запомнить это имя до лучших времен.

Питер Уимзи не только развлекал свою создательницу картинками из жизни высшего общества, но также приносил ей писательскую славу и высокие гонорары. Беда заключалась лишь в том, что он стал ей надоедать. Начав писать роман «Сильный яд», в котором Питер влюбляется в Гарриет Вэйн, Дороти Сэйерс некоторое время играла с мыслью о том, чтобы женить его и покончить с ним навсегда. Однако она медлила, предвидя недовольство читателей. Ей припомнилось, как Конан Дойлу пришлось возвращать к жизни Холмса после трагической гибели на Рейхенбахском водопаде. Не исключено, что меркантильные соображения также сыграли свою роль. Но самым неожиданным препятствием оказалось сопротивление самих героев. Сэйерс не сумела найти слов, которые прозвучали бы правдоподобно в устах Гарриет Вэйн после того, как Питер спас

ее от виселицы. Эта гордая, независимая женщина никак не могла стать его женой, не потеряв при этом самоуважения. «Я поставила двух моих главных марионеток в ситуацию, когда по всем законам детективного жанра они должны были упасть друг к другу в объятия, но они отказались это делать, и по весьма уважительным причинам». Оставалось два выхода, продолжает Сэйерс. Бросить повествование неоконченным и больше к нему не возвращаться или взять Питера и подвергнуть его серьезной операции, облечь марионетку в плоть и кровь. Чтобы отношения с Гарриет продолжились, Питер должен был стать полноценным человеческим существом, с прошлым и будущим, с семейной историей, с системой взглядов на мир, включая политику и религию. По словам автора, пациент подавал некоторые надежды: он не был безмозглым болваном, хоть иногда и изображал такового; к его чести, он пережил войну и контузию, а также имел в анамнезе несчастную любовь. У него были сестра и брат, горячо любимая мать, близкий друг, музыкальные вкусы, любовь к книгам. Кроме того, он с самого начала проявлял некоторое своеволие: Сэйерс утверждает, что, стоило ей задуматься над детективным сюжетом, как Питер появился сам, «совершенно готовый, уже в гетрах», небрежно предложил свою кандидатуру и был принят на беспокойную должность гениального сыщика.

На случай, если в прошлых книгах отыщутся нестыковки, Сэйерс призвала на помощь дядю Питера, брата его матери — Поля Делагарди. Начиная с середины тридцатых годов романы о лорде Питере стали предваряться краткой биографией, написанной этим достойным персонажем. Его повествование начиналось так: «Мисс Сэйерс попросила меня заполнить некоторые лакуны и поправить незначительные ошибки, вкравшиеся в ее повествование о карьере моего племянника Питера. Делаю это с удовольствием». Рассказ дяди не лишен литературного изящества, полон язвительности и самодовольства и в то же время выдает искреннюю привязанность к племяннику.

Герб семьи Уимзи. Рис. Ч. У. Скотт — Джайлса

Кроме того, в 1936–1940 годах Сэйерс переписывалась со своим приятелем, Уилфридом Скотт — Джайлсом, специалистом по геральдике, и играла с ним в увлекательную игру — они вместе придумывали семейную историю рода Уимзи, прослеживая ее до самого Нормандского завоевания. Переписка включала исторические экскурсы и военные анекдоты, обрастала живыми образами предков Питера и даже иногда их портретами, а также гербами и девизами. В частности, Скотт — Джайлс нарисовал герб семейства Уимзи с тремя мышами, кошкой и девизом «Прихоть Уимзи — закон». Это развлечение, несомненно, помогло выполнить план по созданию последовательной семейной истории, но опубликованы эти материалы были только после смерти Дороти Сэйерс [9] .

9

Charles Wilfrid Scott-Giles. The Wimsey Family: A Fragmentary History Compiled from Correspondence with Dorothy L. Sayers. London: Gollancz, 1977-

Также после смерти Сэйерс было предпринято несколько попыток изложить биографию Питера Уимзи, опираясь на рассказ Поля Делагарди и на те сведения, которые разбросаны в романах и рассказах. Итак, что же мы знаем о Питере Уимзи? Какие дороги привели его к той глубокой и безрассудной любви, которая заставила его создательницу сделать из марионетки человека?

Жизнь и приключения лорда Питера Уимзи

Питер Гибель Бредой Уимзи родился в 1890 году. Его родителями были Мортимер Джеральд Бредой Уимзи, 15-й герцог Денверский, и Гонория Лукаста, урожденная Делагарди. Питер был младшим сыном — это означало, что титул и родовое поместье Бредон-холл в Норфолке наследовал его старший брат. Как мы знаем из книги Скотт — Джайлса, в роду Уимзи было два основных мужских типа: первый отличался отвагой и грубой силой, а также неумеренными аппетитами разного рода; его представители порой проявляли жестокость (скорее в сердцах, чем с умыслом) и не блистали интеллектом. К этой разновидности относился отец Питера. Уимзи второго типа были более хрупкими физически, однако силой страстей не уступали первым, при этом умели контролировать свои чувства и строить долгосрочные планы, что делало их еще опаснее. Из таких Уимзи получались священники, политики, предатели, а также поэты и святые. Питер, разумеется, принадлежал ко второй категории.

«Семейство Уимзи — древнее, слишком древнее на мой вкус, — пишет Поль Делагарди. — Если отец Питера и сделал в своей жизни что-то разумное, так это то, что он влил в свой истощенный род живую франко-английскую кровь Делагарди». Несмотря на этот разумный поступок, старший брат Питера Джеральд пошел скорее в отца, да и сестра Мэри, на взгляд строгого дядюшки, была «вертушкой», пока не вышла замуж за полицейского и не остепенилась. Однако Питер пошел в мать. Он унаследовал мозги Делагарди, пишет дядя, и они пригодились ему для того, чтобы обуздывать бешеный темперамент Уимзи. Он не был красив («сплошные нервы и нос»), обладал скорее сноровкой, чем силой, неким «телесным умом», позволявшим ему отлично держаться в седле и достигать больших успехов в играх и в спорте. Храбрость и упорство сочетались в нем с умением оценить риск.