Где будет труп
Шрифт:
— Нет, не могу вспомнить, — сказал наконец Симонс, отдавая фотографию.
— А мне и вспоминать нечего, — вставила Ольга Кон. — Надеюсь, вы мне верите.
— Я верю вам, — вдруг заговорил Уимзи, — и рискну сделать предположение. Этот Алексис был романтичный тип. Как вы думаете — он мог где-нибудь увидеть вашу фотографию и, так сказать, влюбиться в нее? Я имею в виду, что он, возможно, пал жертвой воображаемых чувств… воспылал страстью к идеалу, так сказать. Придумал, что он любим и все такое прочее, написал на фотографии необычное имя, чтобы иллюзия была полной, и так далее?
— Это возможно, — сказала Ольга. — Только очень глупо.
— Как по мне, совершенная нелепость, — хмуро произнес Ампелти. — К тому же мы хотим узнать, где он достал карточку.
— Это было совсем нетрудно, — объяснила Ольга. — Он работал
Инспектор Ампелти стал расспрашивать мисс Кон об этих агентах и получил три имени. У всех троих были конторы недалеко от Шафтсбери-авеню.
— Но они, скорее всего, об этом не вспомнят, — предупредила Ольга. — Они видят очень много людей. Но попробовать можно. Я буду ужасно рада, если все прояснится. Но вы мне верите, правда ведь?
— Мы верим в вас, мисс Кон, — торжественно произнес Уимзи, — так же глубоко, как и во второй закон термодинамики.
— Что вы хотите этим сказать? — с подозрением спросил мистер Симонс.
— Второй закон термодинамики, — с готовностью объяснил Уимзи, — не дает вселенной сойти с рельсов; без него время пошло бы вспять, как неправильно смотанная кинопленка.
— Неужели? — воскликнула польщенная мисс Кон.
— Алтари колеблются, — продолжал Уимзи. — Мистер Томас [157] может отринуть свой фрак, а мистер Сноуден [158] — отречься от принципов свободной торговли, но второй закон термодинамики останется незыблемым, пока гнездится память в несчастном этом шаре [159] , под которым Гамлет разумел свою голову. Однако, посмотрев шире, можно отнести эти слова к планете, которую мы имеем счастье населять. Инспектор Ампелти, кажется, шокирован, но, уверяю вас, я не знаю более выразительного способа засвидетельствовать безоговорочную веру в вашу абсолютную честность. — Он усмехнулся. — Что мне нравится в ваших показаниях, мисс Кон, — они добавляют последний штрих к непроницаемой и темной загадке, которую мы с инспектором взялись решать. Превращают ее в ярчайший пример непостижимой бессмыслицы. Следовательно, в соответствии со вторым законом термодинамики, который гласит, что с каждым часом и минутой мы приближаемся к состоянию полного хаоса, мы можем быть совершенно уверены, что благополучно движемся в правильном направлении. Можете мне не верить, — добавил Уимзи, уносясь на крыльях воображения, — но сейчас я дошел до того состояния, когда малейший проблеск здравого смысла в этом нелепейшем деле не просто собьет меня с толку, но причинит глубокое страдание. Я расследовал неприятные дела, дела трудные, запутанные и даже противоречивые, но дело, основанное на чистейшем абсурде, мне еще не попадалось. Это что-то новенькое. Хоть я человек пресыщенный, но, признаюсь, заинтригован до мозга костей.
157
Джеймс Генри Томас, видный лейбористский политик, большой пижон. Карикатурист Дэвид Лоу рисовал его в образе «Лорда Фрака».
158
Филипп Сноуден — один из основателей лейбористской партии, дважды был канцлером казначейства (министром финансов). В 1931-м (за год до выхода романа «Где будет труп») поддержал националистическую коалицию и был изгнан лейбористами.
159
В. Шекспир. «Гамлет». Акт I, сцена 5. Перевод с англ. М. Лозинского.
— Ну что ж, — подытожил инспектор Ампелти, поднимаясь на ноги, — мы очень признательны вам, мисс, за предоставленную информацию, хотя она пока что не сильно прояснила дело. Если вам придет в голову что-нибудь, связанное с этим Алексисом, или вы, сэр, сумеете вспомнить, где его видели, вы нас очень обяжете. И не обращайте внимания на то, что тут говорил его светлость. Такой уж он человек — то стихи сочиняет, то говорит вот так чудно.
Восстановив, как он полагал, душевное равновесие
— Этот полицейский не поверил ни одному моему слову, — взволнованно зашептала она. — Но вы-то ведь верите?
— Верю, — ответил Уимзи. — Но это потому, что я умею верить в то, чего не понимаю. Достигается упражнениями.
Глава XXIII
Свидетельствует театральный агент
160
Перевод с англ. В. Сонькина.
Уимзи и инспектор Ампелти провели воскресенье в Лондоне, а в понедельник отправились на Шафтсбери-авеню. Проверка первых двух имен в списке не принесла ничего: один агент не давал никому фотографий Ольги Кон, а второй не смог припомнить вообще ничего на этот счет. Контора третьего агента, мистера Айзека Дж. Салливана, была меньше и грязнее, чем у первых двух. В приемной толпилась обычная для таких мест публика, терпеливо ожидая вызова. Инспектор сообщил свое имя печальному секретарю, который выглядел так, будто всю жизнь говорил людям «нет» и принимал на себя их гнев. Никакого результата это не принесло. Уимзи, настроенный философски, уселся на скамейку, где уже сидели восемь человек, и стал решать кроссворд в утренней газете. Инспектор ерзал. В дверях кабинета возник секретарь, на которого тут же набросились посетители. Он твердо, но без раздражения их отодвинул и вернулся за стол.
— Послушайте, молодой человек, — сказал инспектор. — Мне срочно нужно увидеть мистера Салливана. Это касается полицейского расследования.
— Мистер Салливан занят, — бесстрастно отозвался секретарь.
— Значит, придется ему освободиться.
— Чуть погодя, — ответил секретарь, переписывая что-то в большую книгу.
— У меня нет времени, — сказал инспектор и шагнул к двери.
— Мистера Салливана нет. — Секретарь с проворством угря бросился ему наперерез.
— Есть, как не быть, — возразил инспектор. — А ну-ка не препятствуйте мне в выполнении служебных обязанностей.
Одной рукой придержав секретаря, другой он распахнул дверь, открыв взорам почти раздетую юную леди, демонстрирующую свои прелести двум дородным джентльменам с большими сигарами.
— Закройте дверь, чтоб вас, — бросил один из них, даже не поглядев в их сторону. — Сквозняк устроили, к тому же так они все сюда вломятся.
— Кто из вас мистер Салливан? — спросил инспектор, не сдаваясь и хищно глядя на вторую дверь в противоположном конце комнаты.
— Салливана нет. Вы закроете дверь?
Инспектор ретировался, потерпев поражение, но был встречен в приемной громкими аплодисментами.
— Как вы думаете, старина, — спросил Уимзи, — кого этот паршивец имеет в виду: «сверкает глазами, проглотив бескрылое двуногое»? Похоже на бенгальскую тигрицу, катавшую смелых девиц [161] .
Инспектор фыркнул.
Какое-то время они ждали. Вдруг дверь кабинета снова открылась, и вышла юная леди, одетая и, очевидно, в здравом уме, поскольку улыбнулась присутствующим и сообщила своему знакомому, сидевшему рядом с Уимзи:
161
Это один из самых известных лимериков — абсурдных стишков:
Улыбались три смелых девицы На спине у бенгальской тигрицы. Теперь же все три — тигрицы внутри, А улыбка — на морде тигрицы.