Где начинается небо
Шрифт:
Лиана затаила дыхание.
– Принц, – Лавлес повернулся к нему. – Попросите вашего… Любезного друга-дракона показать нам какой-нибудь фокус. Ну же. Просим! Просим!
Камера снова повернулась к Сильвену. Тот замер и, как сыч, медленно моргал. Крупным планом показали его глаза: алые, с вертикальными змеиными зрачками.
Лиана закусила губу. Всякий раз, когда показывали секретаря принца, ей хотелось что-нибудь разбить. Легко не думать, глядя на красавца Роберта, что у него есть раб-дракон. Ах да, не раб, а подопечный. И чтобы никто не забыл о полной власти опекуна над ним, этот подопечный носит кулон со стальным пером из собственного крыла.
Иногда Лиана задавалась вопросом: оставили ли Сильвену крылья? Отец говорил, что рождённому в неволе дракону их отрезают. Но это же зверство, а у нас на дворе – как там Лавлес сказал? – просвещенный век!
Граф наконец замолчал – наверное, выдохся. Тишина в зале стала уже не ледяной, а мёртвой. Лиане даже захотелось проверить звуковую карту, вдруг опять накрылась?
Камера снова показала принца. Он с интересом смотрел на Лавлеса, словно на актёра в комедийной сцене. Потом, будто опомнившись, захлопал в ладоши. С опозданием, но к нему присоединились остальные советники, даже сторонники Лавлеса. Те, очевидно, ничего не поняли, потому что опять одобрительно загудели. Лавлес покраснел, но шутку поддержал и принялся театрально раскланиваться. Принц же, дождавшись тишины, спросил:
– Граф, вы закончили?
Лавлес только открыл рот – несомненно, чтобы продолжить, – но теперь принц не стал его слушать.
– Тогда давайте вернёмся к тому, с чего мы начали. Уровень безработицы действительно последнее время вызывает нашу тревогу. И вот, что мы намерены предпринять…
Лиана отправила сковороду и вилку в посудомоечную машину. Слушать про количество возможных рабочих мест, в случае если план принца сработает, она не хотела. Лавлес больше не пикнул, а вот другие советники приняли инициативу его высочества с одобрением. Тот говорил спокойно, даже убаюкивающе – Лиана ещё полюбовалась на его глаза, потом вспомнила про перо на шее Сильвена и ударила ладонью по экрану. Тот немедленно погас.
Тогда она взяла планшет, сжала его до размера наручных часов, закрепила на запястье электронный браслет. И встала перед зеркалом.
Глаза у неё были куда ярче, чем у принца.
Голубые глаза с вертикальным змеиным зрачком.
Лиана расправила полупрозрачные дрожащие крылья. Выдохнула – по комнате немедленно пронесся ветер, бросил в угол папины тапки, вытащил из-под дивана грязные носки.
Лиана медленно моргнула и сложила крылья. Потом провела ладонью перед лицом.
Если Лавлес хотел увидеть, как колдуют драконы, ему стоило сейчас посмотреть на Лиану. Быть может, это зрелище было уникальным. Она вполне могла оказаться единственным в Каэлии, а то и во всем мире драконом с незапечатанной магией.
И если кто-нибудь об этом узнает, её отца арестуют, а ей повесят перо на шею. Воздушное перо из её крыла. А потом продадут за огромные деньги на королевском аукционе.
Поэтому Лиана никогда в жизни не покидала стен своего дома.
Никогда – до сегодняшнего дня. Сегодня она могла больше не бояться. Ни один компьютер ни одной охранной системы не распознает в ней магию. Она об этом позаботилась. Она долго к этому шла, долго тренировалась.
– Я буду нормальной, – сказала она медленно. – Я буду.
И открыла глаза.
Отразившаяся в зеркале девочка была совершенно заурядной – сероглазой и русоволосой. Обыкновенной.
Лиана радостно улыбнулась.
***
Принц Роберт сидел в пылающей комнате – малой гостиной Дворца Советов – и набирал на планшете памятку:
Двенадцать стульев – обивка зелёного шёлка, каркас – ольха;
Один круглый стол, дубовый;
Один проектор;
Одна электронная доска;
Три стенных панели;
Двенадцать электронных переводчиков;
Двенадцать гарнитур;
Паркет "лесенка", ясень;
Зелёные шторы "под старину"…
Рядом раздался оглушительный рёв. Роб оглянулся: Сильвен только что разбил головой первый слой окон. Вторые, пуленепробиваемые, пока держались.
"Стеклопакет на три окна, внутренний", – добавил в записку Роб.
Оглянулся – ничего нового разбить Силь пока не успел. Тогда принц принялся методично, уже по старой памяти проставлять стоимость погибших вещей. Всё вместе тянуло на десять с лишним миллионов золотых кэлов, что ровно в десять раз дороже, чем стоил сам Силь.
Зашить бы этому Лавлесу рот! Или позволить Силю сжечь его голосовые связки. Роб не был уверен, что это в принципе возможно, но почему бы не помечтать.
Раз уж так все плохо.
Утро не задалось с самого начала. Проснулся Роберт от боли в груди и учащенного дыхания. Голова кружилась, мысли не шли. Роб никогда не жаловался на тахикардию, а тут пульс временами зашкаливал.
Роб знал, что это значит: его время кончается. Его и Каэлии. Какую бы чепуху не нёс Лавлес, в одном принц был с ним согласен: это ненормально, что будущее королевства зависит от какой-то неизвестной девчонки. Которая ещё и неизвестно где – может, вообще на другом конце света?
Отец говорил, что за полтысячи лет не было ещё случая, чтобы наследник Каэлии не нашёл суженую до совершеннолетия. "Что ж, – думал Роб, считая дни. – Всё когда-нибудь случается впервые". До его двадцать второго дня рождения оставалось всего-то десять дней. И ни следа той самой вечной любви.
Суши вёсла – всё пропало. Роб снова схватился за грудь: ту кололо во время заседания нещадно, да и сейчас не отпускало. Это теперь все десять дней так будет? А потом?
Рёв Сильвена превратился в громкий стон, и Роб торопливо убрал планшет.
К тому моменту, как огонь вокруг погас, не оставив после себя даже дыма, принц придерживал бьющегося в судорогах дракона и успокаивающе гладил его по волосам. Их то и дело сменяла чешуя: Сильвен пытался обратиться, не мог и, как ребёнок, плакал от ужаса.
Роберт думал, как же это несправедливо: граф Лавлес в очередной раз решил порисоваться, а у Сильвена из-за него приступ. Уже второй за неделю.
Что ж такая невезуха-то, а?
– Тише, – шептал он Сильвену. – Тише, всё хорошо…