Где наша не пропадала

Рузант Марина

Галя (ставит пакет на лавочку, босоножки на песок). Простите, ради Бога, нельзя ли вещички чуток подвинуть? Не разместиться мне на уголке . . .

(Пожилая женщина нехотя убирает сумку с лавочки. Опускает ее на песок, рядом с резиновыми сланцами. Галя присаживается на освободившееся место, при этом свой пакет ставит на колени).

Галя. Спасибочки вам большое!

(Зоя Степановна бесцеремонно, с нескрываемым любопытством рассматривает соседку .Вместо задумчиво-печального выражения на лице появляется снисходительная заинтересованность. Галя крутит головой, рассматривая непривычную обстановку вокруг себя. На ее лице страх и неуверенность сменяются удивлением и любопытством, вызывая детский восторг. Особенно восхищает безбрежное море, она снимает очки. Любуется

солнцем, чайками, безоблачным, девственно чистым, голубым небом).

Зоя Степановна (доброжелательно). Тебя как зовут?

Галя (учтиво). Галиной зовут, а вас, извините, как?

Зоя Степановна. Меня зовут Зинаида Степановна, но ты зови просто тетя Зоя. По возрасту, судя по всему, я тебе в матери гожусь. Да и не люблю я напыщенности. Люблю по простому, по домашнему . . . Когда приехала?

Галя. Сегодня ночью приехала (не отрывает глаз от моря).

Зоя Степановна. В каком отеле проживаешь?

Галя (переводит взгляд на собеседницу). Я про отель ничего не знаю. (Быстро соображает). В гостинице что ли?

Зоя Степановна. Про нее, про родимую. Это раньше в Союзе гостиницы были. А теперь све сплошные отели и у нас, и у них заграницей (достает бутылочку с водой, отпивает).

Галя (вскакивает с лавочки). На память то я не помню. У меня на бумажке на всякий случай записано (роется в карманах, радостно достает бумажку, читает), «Александрия». Вот значит – «Александрия». (Поворачивается лицом к городу, указывает рукой). Прямо напротив нас . . . желтенький дом с балкончиками в четыре этажа.

Зоя Степановна. Я тоже там живу . . . Как долетела? Рейс не задержали, а то, бывает, несколько часов ожидать приходится . . .

(Галя садится рядом с Зоей Степановной, рассказывает с воодушевлением, взахлеб).

Галя. Ой, тетя Зоя, и натерпелась же я за дорогу! Ой, натерпелась! Когда поездом из Москвы оно еще ничего. Нинка, ну эта та, что путевку мне достала, ну, родственница которая . . . Сразу научила меня всяким премудростям. Я же сама никогда дальше области не ездила, всю жизнь в деревне. Откуда знать порядки? Сказала, мол, сиди в вагоне при вещичках, никуда не бегай, на остановках не выходи. Если надо в уборную, надежных людей проси присмотреть за чемоданом. Деньги всегда держи при себе. Народ бессовестный пошел, в раз обворуют. Как бы не звали, чего бы не сулили, ни-ни, не высовывайся . . .

Зоя Степановна. Оно, конечно, правильно. Лучше своего места держаться. А как же ты, милая моя, по Москве? Это ведь совсем не деревня и даже не область . . . (В недоумении). Как с вокзала в аэропорт добралась?

Галя (весело всплеснула руками). На этот случай Нинка договорилась с приятельницей. Та живет не в самой Москве, в области. Приехала на вокзал, встретила с поезда. Вагон то ей заранее сообщили и меня обрисовали. Я, понятное дело, вышла из вагона, глаза вытаращила, совсем ничего не соображаю. Людей тьма тьмущая и все торопятся, толкаются. Где уж мне в такой толпе разглядеть кого-нибудь. Так Ира, та, что меня встречала, прямо из человеческой кутерьмы выхватила. Мне Нинка сказала сколько ей денег дать, я заранее в кошельке отложила. Потом мы ехали на автобусе. Такие красивые автобусы у нас по трассе ходят. Издали я их много видела, но внутри никогда не ездила. Очень, очень . . .

Зоя Степановна (бесцеремонно). Ладно про автобус говорить. Лучше скажи как тебе Москва. Понравилась?

Галя (покраснев, неловко замялась). Я того . . . по правде . . . Москву почитай и не видела вовсе. Намаялась в поезде, всю дорогу глаз не сомкнула: все боялась за вещички, за деньги, вдруг утащат. Стыдно сказать, сморило меня в автобусе . . . уснула я.

Зоя Степановна (успокаивает). Не расстраивайся шибко, на обратном пути разглядишь. Долетела то удачно? Там ведь Ирки не оказалось . . .

Галя (опять всплеснула руками и затараторила скороговоркой). В самолете я тоже в первый раз оказалась, где надо бояться не знаю. Оно, наверно, и хорошо. Только уши уж очень неприятно закладывает. В самолете тоже ничего . . . удобно . . . кресла

откидываются . . . кормят. Еда красивая, на подносике, но совсем не вкусная. Мясо без запаха и вкуса тряпка тряпкой, даже разлазится. Помидоры, огурцы в мисочке, прям, гольная трава. А булка? Разве ж это булка? Нет, еда плохая. Выглядит красиво: в баночках, в целлофанчиках, а есть ее не хочется. (Вспомнив, рассмеялась). Народ у нас чудной, тетя Зоя! Честное слово, чудной! Как на землю сели, так и захлопали в ладоши будто маленькие дети. Я от непонятности головой кручу, может где артисты представление представляют. Оказалось, нет – летчикам хлопали. Чудно! Что же тогда в поездах не хлопают, или там в автобусе шоферу? (Повисла пауза. Зоя Степановна, отвернувшись, давится от смеха). В аэропорту, уже здесь, в Турции я совсем растерялась. Нинка мне на бумажке написала что да как. Сама она уже была в Турции. Только я для себя решила: буду держаться женщины, что рядом со мной в самолете сидела. Женщина очень даже положительная, серьезная, в очках. Всю дорогу книжку читала. Дак, пока таможню проходили, я ее из виду упустила. Вытащила листочек Нинкиной рукой писанный. По нему надо за чемоданом на ленту идти. Там, получается не одна лента. Я меж теми лентами ну бегать, где поедут мои вещички. Тут как назло на вывесках написано «Новосибирск», «Санкт-Петербург», «Внуково», а Москвы то и нету. Что делать? Как быть? Совсем расстроилась, слезы ручьями текут. Страсть какая – одна в чужой стране! Уж так испугалась за себя несчастную, за вещички пропавшие. Стою, значит, реву в сторонке. И тут, хлоп меня по плечу сзади. Оборачиваюсь и что? Стоит передо мной разлюбезная тетечка из самолета, которую потеряла. «Чего ревешь? – спрашивает, – Чего вещи не забираешь?». Говорю, мол, Москвы никак нету. Она смеется: « Внуково тебе что? Не Москва?». Очень хорошая женщина оказалась. Помогла мне в нужный автобус определиться . . . Дай, Бог, ей здоровья! Серьезная женщина!

Зоя Степановна (широко улыбаясь, доброжелательно подначивала горе-путешественницу). Надеюсь, сюда приехала уже без приключений?

Галя (что-то прикидывая в голове, произносит задумчиво). Наверно, тому, кто часто бывает в других странах вокруг все привычно. Мне опять чудно!

Зоя Степановна (гадает). Наверно природа необычная, музыка, разговоры на чужом языке или остановки около магазинов частые?

Галя (отрицательно мотает головой). Нет. К остановкам я привычная. Пока из райцентра доедешь, у каждой избы постоишь. У нас ведь не город. Людям останавливают не только, где положено, а больше, где надо. (Переходя почти на шепот, доверительно). Цены здесь какие высокие. Я, правда из автобуса не выходила, как Нинка велела. Из окошка наблюдала ларек с мороженым, там шарик на вафле сто пятьдесят рублей стоит . . . Ужас! Ужас! У нас таких цен нет. Это же сколько нужно зарабатывать, чтобы такие шарики лопать? (Зоя Степановна наигранно, с сочувствием кивает головой в знак согласия). Рядом со мной в автобусе сидела такая худенькая, стриженная женщина в джинсах. Другая, не из самолета. Она каждое лето в этих местах отдыхает. Сказала, что здесь хорошая, недорогая кожаная обувь и разные товары из кожи. (Подмигивает). Я думаю она специально так сказала – хотела узнать есть ли у меня деньги . . . Если заинтересуюсь, значит, есть. Я не дура, сразу скумекала что к чему. «Какая, – говорю, обувь? У меня и денег нет. Видите, я в магазины на остановках не хожу. Чего зря пялиться, когда денег нет». Сразу видать, – баба ушлая . . .

Зоя Степановна (с укором). Уж слишком ты подозрительная . . .

Галя (обрывает возмущенно). Вот уж нет. Зачем она тогда свой баул на всех остановках за собой таскала? Другие люди вещи в автобусе оставляли. Она все свое с собой . . . (Переходит на миролюбивый тон). Правда, я ей очень благодарна за науку. Она, когда начинала отдыхать в Турции, первое время останавливалась в Александрии, потому правила и порядки знает. Говорила, что кормят здесь плохо: ни мяса, ни рыбы не дают, курицу очень редко, в основном траву разную. Советовала на кормежку ходить прям в самом начале, потому как через двадцать минут более менее приличной еды не останется. Добавку не дают. Кто не успел ухватить, тот опоздал, зубами не щелкай . . .