Где ночуют призраки
Шрифт:
Пузырек увидел Горностаева, да еще и Сергея и весь задрожал. Он знал, кем работал отец Сергея, а потому воспринял его приход как вполне закономерное действие. Служба по борьбе с терроризмом — организация, серьезнее уж некуда…
— Не спится, Валентин, — Горностаев решительно вошел в квартиру. — Ты уж извини за такое внезапное вторжение, но у меня к твоей дочери есть несколько вопросов.
Появившаяся в коридоре мама, услышав это, ахнула и закрыла рот рукой. Глаза ее расширились, она, казалось, потеряла дар речи.
— Ты
И вся компания с Пузыревым-старшим во главе двинулась в сторону Машиной комнаты. «Ну все, Маша, тебе кранты», — с жалостью к сестре подумал Пузырек, не представляя себе, что же сейчас будет.
— Подождите, — вмешалась мама, — вы же испугаете девочку. Сейчас я зажгу лампу, а вы пока подождите за дверью. Я разбужу ее, подготовлю и приглашу вас.
Мама, включив свет, присела на постель к Маше и принюхалась, вдруг почуяв неладное. Осторожно тронула Машу за плечо и, когда Маша повернулась к ней, еще находясь в своих снах и выражая лицом глубокое страдание, ахнула. На лбу, носу и щеках Маши были густо замазанные йодом ссадины или даже небольшие раны. Она склонилась к спящей дочери, чтобы рассмотреть ее лицо, и услышала стон — это Маша инстинктивно оттолкнула того, кто сделал ей больно, надавив на разодранное колено и распухшую щиколотку.
Маша открыла глаза. Боль разбудила ее. Увидев перед собой мамино лицо, она облегченно вздохнула и, снова закрыв глаза, повернулась на другой бок, к стене.
— Маша, Машенька… — в голосе мамы зазвучали слезы. — Проснись на минуточку… Что с тобой случилось?
И тут уже Маша окончательно проснулась. Снова легла на спину и вздохнула. Затем, поморщившись от боли, села на постели и осмотрелась.
— Мам, не переживай, я просто упала с велосипеда. Все нормально. Я была в травмпункте, мне сделали снимок, — тараторила она. — Перелома нет, просто растяжение, но нужно делать теплые ванночки и туго бинтовать. Колено… Там содрана кожа, наложили швы, тоже все нормально. Никакого криминала.
— Хорошо, тогда скажи, ты сможешь сейчас ответить на некоторые вопросы, которые тебе хочет задать один человек?
Маша резко обернулась и увидела теснящихся в дверях Горностаевых, Никитку и отца. Их тревога передалась и ей. Взглянув на окно и сообразив, что ночь и что вряд ли ее стали бы будить, если бы не случилось ничего серьезного, она вопросительно посмотрела на маму.
Пузырев-старший подтолкнул Олега Васильевича Горностаева вперед, мол, задавайте свои вопросы.
— Маша, извини, что разбудили. Но у меня к тебе есть несколько вопросов. Да только задавать я должен тебе их с глазу на глаз.
Мама демонстративно вышла из комнаты, хлопнув дверью.
Маша с любопытством и страхом уставилась на ночного гостя. Это был отец Сереги — человек, имя которого
— Если вы про Атаева…
— Атаев? Кто это?
— Мой одноклассник. — Маша была уверена, что Горностаев-старший будет расспрашивать ее о том, что случилось сегодня днем и почему Машу привезли в Москву какие-то женщины. — Я была у него на даче, но родителям и брату ничего не сказала. Но ведь это же не преступление…
— И что случилось на даче? Там был Гамлет? Он о чем-то расспрашивал тебя?
— Какой еще Гамлет? Вы что?
— Как это — какой? Тот самый, что преследовал тебя! — тут уже и Олег Васильевич начал выходить из себя.
— А… — вспомнила Маша. — Так он из другой оперы.
— Какой еще оперы?
— Черный человек. Вы про того парня во всем черном, который преследовал меня?
— Ну конечно.
— Так его зовут Гамлетом? И что же вы про него знаете?
— То, что он связан с одной особой, служащей Московского Водоканала. Некоей Логиновой. — Олег Васильевич еще не понял, что Маша ничего не знает ни о Логиновой, ни о том, что ее преследователя зовут Гамлет.
— Я ничего не знаю про Логинову.
— Хорошо. Тогда взгляни сюда.
Он достал фотографию Логиновой, которую ему дали в Водоканале.
Маша взяла ее и долго рассматривала:
— Вы знаете, мне кажется, я ее где-то видела… Но вот где… Подождите…
И Маша, закрыв глаза, мысленно перенеслась на море, в Ялту, на пляж и даже услышала голоса… «Здесьсвободно?» «Да, — ответил мамин голос. — Вы такая беленькая… Что, недавно приехали?» Маша тогда еще поразилась, как это можно быть такой общительной, чтобы вступать в беседу с совершенно незнакомыми людьми.
— Я вспомнила. Эта женщина отдыхала с нами в Ялте. Мы разговаривали с ней на пляже. Мама с ней разговаривала.
— И о чем же? И это точно она?
— Можете спросить у нее самой.
— Тамара, можно вас на минутку! — позвал Олег Васильевич, и Тамара, словно только и ждала, когда ее позовут, впорхнула в комнату.
— Взгляните, пожалуйста, на эту фотографию. Вам знакома эта женщина?
— Конечно знакома! — воскликнула радостно мама. — Не знаю, правда, как ее зовут, но она лежала с нами рядом на пляже. Милая, симпатичная женщина.
— Она сказала вам, откуда она?
— Да, кажется, с Украины…
— Странно… Вообще-то она работает в Московском Водоканале. Некая Логинова Татьяна Николаевна.
— Понятия не имею. Это же обычное пляжное знакомство.
— Хорошо, спасибо. Можете быть свободны. А ты, — обратился он к Маше, когда они снова остались одни, — расскажи мне о том, что случилось с твоими ногами.
— Говорю же — упала с велосипеда! — упрямо стояла на своем Маша, не собираясь рассказывать, что случилось на самом деле, и не желая распространяться о причинах своего побега из «райского» сада Атаевых.