Где принц, если все мужики...
Шрифт:
— Я завтра с тобой на эту тему поговорить хотел, но можем и сейчас. Я тебя замуж возьму. Вот как есть, с ребенком и твоей дурной головой. Но при нескольких условий. Я ребенка признаю своим. Воспитывать его будем с тобой на равных. И только попробуй мне слова сказать, что я ему не отец. Сразу предупреждаю, что ударю. Такую пощечину отвешу, что в ушах зазвенит. Ясно? Не нужно ребенку знать о твоих похождениях. Я не попрекаю тебя прошлым, ты не попрекаешь меня. Согласна?
— Не надо меня бить.
— У меня нет такой привычки. Когда трезвый. Если выпью много, то я себя не контролирую. Поэтому стараюсь не пить.
— В
— Так и выпили всего пару рюмок, — ответил он. — Следующее условие, ты родишь мне потом ребенка. Пусть не сразу, но родишь. Спим мы с тобою вместе и не только рядом, но и кровать на прочность проверяем. Ласки не жди. Не умею, не хочу, не буду. Хотя, я помню, что ты и без этого неплохо кайф ловишь. Пока не работаешь, дом на тебе. Чтоб было чисто, вкусно и тепло. Продукты я куплю и принесу. Мозг мне не выносишь, пилой не работаешь. Если тебя все устраивает, то жить будем семьей. Я работаю, ты же пока будешь с ребенком сидеть.
— Разве такое бывает?
— Что именно? — не понял он.
— Это предложение, от которого мне сейчас глупо отказываться, — осторожно ответила я.
— Значит соглашайся, раз отказываться глупо.
— В чем подвох?
— Ни в чем. Мне выгодно с тобой жить. Я к тебе уже привык. Знаю, что от тебя ожидать. Для меня не секрет твои слабые стороны. В постели ты меня устраиваешь. Сейчас ты родишь, окажешься к дому привязанной покрепче любой цепи. Плюс будешь чувствовать себя обязанной. Одна выгода, — мягко сказал он. Неожиданно его голос стал жестким. — Но если начнешь мне изменять, так отымею, что ходить не сможешь. Сразу все желание пропадет.
Я молчала. Только испуганно вжалась в подушку. Животный страх предупреждал, что лучше не связываться с ним, не возражать. Он погладил меня по щеке.
— Смотри, и слезы сразу прошли.
— Что-то неуверена, что так уж правильно будет за тебя замуж пойти.
— А не попробуешь — не узнаешь, — ответил Гена.
Тикали часы. За окном бушевала метель. В терраске собака пыталась найти место помягче. Я слышала цокот когтей по деревянному полу. Скреблись мыши. Кошка вышла на охоту. В печке трещали дрова. Было тепло. Рядом лежал Гена. В его объятьях я чувствовала себя защищенной. Но при этом было страшно. Только сейчас возникла мысль, что я этого человека почти не знаю. Пусть он починил дом, но за это я отписала ему часть дома. Теперь он был таким же собственником, как и я. Мы с ним даже переспали. А я ведь ничего толком о нем не знала, кроме того, что он пожелал мне сообщить. Я вроде только положительное видела в нем. Но вот такие моменты, когда он угрожал, хотелось зарыться под землю и не вылезать оттуда. Только был ли у меня выбор? Скорее всего нет. В ситуации, в которой я не могла работать, когда решила точно рожать, то отказываться от предложения Гены было глупо.
Пусть я его не любила. Хотя давно не искала любовь. Сердце все еще тосковало по Эдику. Я его не могла забыть, как ни старалась. Эдик так и оставался для меня первой и последней любовью. Я не могла ему найти замену, да и не хотела. Вряд ли я могла бы еще раз пережить то, что испытывала с ним. И ничего не могло очернить его в моих глазах. Я пыталась себя убедить, что он подлец, но тут же находила ему оправдание. Так было каждый раз. Может правильно говорят, что первая любовь не забывается?
Странная у меня получилась жизнь. Полюбить,
Бессонница не проходила. Я выбралась из кровати и подошла к ведру с водой. Хотелось пить. Холодный пол. Надо дорожку купить или ковер какой-нибудь. На худой конец тапочки купить. Я села за стол.
Закончилась метель и светила луна. Сквозь небольшую щелку, что оставил мороз, когда разукрашивал окно узорами, была видна улица. Все казалось волшебным, сказочным. Казалось, что именно сейчас ходит Мороз Иванович по окрестностям и проверяет свои владения. Или Снежная королева пролетает на волшебных санях. Почему сказка не бывает в жизни? Хотя сказка уже произошла. Я вернулась домой, а дом больше не разваливается. Разве это не сказка и не чудо?
Кошка поймала мышь. Раздался писк и возня. Тявкнул в терраске пес. Дом не мог заменить даже самую дорогую и обустроенную квартиру. Это было волшебное место. Такое, что всегда примет и поможет. Даже когда совсем плохо. Здесь был свой, особый дух, который не давал затмить все отчаяньем.
Беременность все же сильно влияла на настроение. Я это прекрасно осознавала. Надо будет потом к врачу записаться. Может посоветует что-нибудь. А то больно перепады сильные. Но сейчас было так хорошо и уютно. Волшебно, что я ничуть этому не расстраивалась.
— Ты чего не спишь? — сонно спросил Гена.
— Воды попить встала.
— Иди сюда, гулена, — откидывая одеяло, позвал он. Дважды меня приглашать не пришлось. Я легла рядом. — Замерзла вся. Как лед.
— Залюбовалась на уличную красоту, — я зевнула.
— Это хорошо и красиво смотрится, когда дома тепло. Было бы холодно, то ничего красивого в морозе ты бы не увидела.
— Ты волшебник.
— Это чем?
— Дом починил. Тепло принес. В том году я здесь мерзла и в куртке спала. А теперь только в футболке и под теплым одеялом. И кровать мягче и удобнее. Это так здорово, — сонно ответила я.
— Хорошо, что ты это понимаешь и ценишь. Не все с тобой потерянно, — укрывая одеялом, ответил Гена. — А кровать мне совсем недорого досталась. Матрас бракованный. Но брак у нас в ногах. Поэтому купил его чисто за материал. А кровать сбить труда не составило.
— Ты хороший, — пробормотала я и уснула, под смешок Гены.
Глава 22
На следующий день мы подали заявление. В городе задерживаться не стали. Светить своим фингалом мне не хотелось. Два дня прошли дома безвылазно. Все развлечение сводилось к готовке и чтению старых книг. Я все это время отдыхала, после моих приключений и переживаний. Было странно не бояться, а еще радовала возможность выспаться.
Наступили выходные. Я как раз закончила мыть пол, когда столкнулась со взглядом Гены. Темный, тяжелый. Он затушил недокуренную сигарету, хотя я никогда раньше не замечала за ним такой расточительности. Я вопросительно посмотрела на него, пытаясь понять его дальнейшие действия. Он раздумывал минуту.