Где рождается свет
Шрифт:
Пожалуй, было бы уместно спросить, о чем речь, и какого черта разговор идет так, будто ее здесь нет, но Диана чувствовала полное эмоциональное истощение. Перепалки кузенов так достали, что вообще не хотелось с ними разговаривать. Поэтому она безучастно откинула голову назад и прикрыла глаза.
— Диана, дорогая, а тебе неинтересно, что скрывает твой муж? Это ведь напрямую касается тебя.
По кухне разлился приятный аромат омлета с нотками пряных трав. Макс всегда добавлял их и, надо сказать — виртуозно. Вкуснее омлета Диана не пробовала. Муж
— Если мой муж считает нужным молчать, значит у него есть на то причины, — проговорила она ледяным тоном, глядя в глаза Бруно так, что тот снова съежился. — А сейчас сотри эту мерзкую ухмылочку со своего лица и катись отсюда ко всем ч… — она запнулась, вспомнив чудище в больнице, — на все четыре стороны. Не помню, чтоб тебя приглашали на обед.
Макс поставил перед женой тарелку и поцеловал в макушку.
— Ты ее слышал. — Диана отметила в голосе мужа явный оттенок гордости.
Дальнейшие прения ее мало интересовали, и она принялась за еду. Бруно поднялся с места.
— Что ж. Провожать не прошу, не утруждайтесь, — он направился к выходу, но вдруг остановился. — Нет, все-таки это не по правилам. А правила важны, не правда ли?
Диана почувствовала, как Макс до боли сжал ее плечо.
Доли секунды — и Бруно уже стоял перед ней на одном колене и протягивал ей камень.
— Дорогая Диана, в этом камне первая душа, отобранная по твоему приказу. Или мне теперь называть тебя «госпожа»? — он расплылся в притворно-сладкой улыбке, хотя взгляд его оставался злым и надменным.
Еще доли секунды, и сковорода влетела прямо ему в спину. Гримаса надменности сменилась на гримасу боли.
— Вон! — взревел Макс не своим голосом.
Кажется, он схватил кузена за ворот и выволок из квартиры, но Диана об этом скорее догадалась, чем поняла. Весь мир сузился до мутного, гладкого камня. Душа. Недавно она принадлежала человеку, а теперь… Диана судорожно сглотнула. Она вспомнила, как, выходя из палаты, бросила злобную фразу: «Разберись с ним». Тот врач так взбесил ее! Она ведь извинилась, но он никак не унимался. И Бруно разобрался. Он выполнил ее приказ.
Руки похолодели. Вернулся Макс.
— Значит, все будет происходить вот так? — ее голос был чужим. Одновременно испуганным и равнодушным. — Так вообще бывает?
Макс молчал. Наверное, теперь он испытывал к ней отвращение.
— Оставь меня, — прохрипела Диана и поджала колени.
На город опускалась темнота.
***
В белоснежном кабинете за столом сидела старуха, сложив руки «домиком». Ее пальцы едва соприкасались, а ногти легонько щелкали друг об друга.
— Я сделал, как вы сказали. Она забрала душу. Камень у нее.
Смерть удовлетворенно улыбнулась.
— Хорошая работа, Бруно. Продолжай в том же духе, и скоро будешь любоваться своей ненаглядной
— Позвольте мне забрать его душу, — разъяренный Бруно принялся мерять шагами кабинет. — Этому плебею давно пора за все ответить!
— Нет! Диана слишком отчаянная и импульсивная. Она может сдержать обещание и отдать свою душу добровольно. Если мой мир рассыплется, наши усилия будут потрачены зря. Ты же не хочешь такого исхода? — Смерть метнула на слугу суровый взгляд.
— Нет, не хочу, — процедил тот и остановился.
— Терпение, Бруно.
— Находиться постоянно рядом с ним, выносить…
— Меня не интересуют твои трудности! — перебила Смерть, повышая голос.
Бруно насупился, но перечить не посмел, только сжал кулаки так, что ногти впились в ладони.
— Что такое несколько месяцев в сравнении с вечностью? — продолжила старуха, немного смягчившись. — Скоро она сама прикажет тебе забрать душу Максимилиана. Амулет силен. Она не выдержит его мощи.
— Что мне делать дальше?
— Помоги ей оказаться в ином мире раньше, чем амулет завершит обращение.
Бруно поклонился и покинул кабинет. Белый коридор тянулся перед ним лентой. Где-то там, за одним из поворотов, она.
«Ради тебя я пойду на все, Агнесса», — прошептал он и шагнул прочь из коридора.
Глава 19
Агнесса не знала, куда бежать. И зачем. Где бы она ни оказалась, ее будут ждать мертвецы или Хранители. А может быть, даже, и те, и другие вместе. А вдруг ее глаза так же выдают наличие души, как глаза той собаки.
От быстрого бега мелкие камни больно впивались в ступни, и без того израненные и разбитые. Дорожная пыль мешала дышать. Агнесса остановилась и огляделась. Казалось, полям вокруг не будет конца. Сколько ей еще хватит сил бежать? Что делать с наступлением ночи? Где прятаться? Отчаяние и осознание собственного бессилия тяжелым камнем повисли на шее. Агнесса тихо расплакалась, плечи вздрагивали от всхлипов. Дрожащими руками она нащупала ленточку в кармане. Та ничуть не изменилась, только ярче светилась на фоне грязной, изорванной юбки. Будто издевалась, демонстрируя свою первозданность.
— И что мне теперь делать? — прошептала Агнесса сквозь слезы. — Ты меня в это втянула! Ты, проклятая! И зачем я только пошла за тобой.
Ленточка свисала с руки, как и полагается обычному куску ткани. Агнесса вытерла глаза и глубоко вздохнула. Слезы ничем не помогут. Их и так было слишком много за последние дни, словно они хотели наверстать все «мертвые» годы. Девушка расправила плечи и, превозмогая боль в ногах, сделала несколько шагов вперед.
— Что ж, коль судьба мне жить с душой среди мертвых, так тому и быть, — звенящим голосом сказала она самой себе. — Матушка еще при жизни говорила, что только вера и смирение способны сделать наше существование на бренной земле выносимым. Может, стоит прислушаться к ее словам. Да и выбора у меня большого нет, не так ли?